Сергей Бетев - Без права на поражение (сборник)

• Название: Без права на поражение (сборник)
• Автор: Сергей Бетев
• Издательство: Средне-Уральское книжное издательство
• Жанр: Полицейский детектив
• Год: 1979

Повести о милиции С.Бетева хорошо известны уральскому читателю. В основе их лежат подлинные события, в которые вовлечены и работники милиции, и общественность ряда городов и поселков нашей страны.Написанные живо и увлекательно, повести знакомят читателя со сложностями оперативной работы, помогают глубже понять и оценить ее значимость.Многие из героев книги - ныне работающие в милиции люди. О.В.Чернов и В.Т.Саломахин теперь заместители начальника управления внутренних дел Свердловского горисполкома; Е.К.Лисянский - заместитель начальника областного управления уголовного розыска; Е.С.Воробьев стал заслуженным юристом РСФСР, начальником следственного отдела управления внутренних дел области. Перед автором повестей стояла нелегкая задача - рассказать, «не прибавив и не убавив», об этой трудной, многослойной работе, о людях, которых в народе называют солдатами порядка. Сам в прошлом оперативный работник Свердловского областного управления внутренних дел, С.Бетев с особой эмоциональной силой сумел показать глубочайшее зло, приносимое правонарушителями. И нет поэтому рядовых дел среди тех, которыми занимаются работники милиции. Все они преследуют определенную цель: воспитать в человеке чувство высокой гражданственности, чувство ответственности за мир, который окружает каждого из нас. Детективные повести С.Бетева помогают установить верное понимание отношений человека и закона. Неотвратимость раскрытия преступления возникает не только как следствие остроты ума. анализа, которым владеют герои, но и как следствие того, что против личности преступника стоит общество с его твердыми нравственными принципами.Сквозь все повести, единые по своей идейной направленности, проходит определяющая мысль: в борьбе с преступностью милиция не имеет права на поражение.

---

Пригрозите, пожалуйста, властью! Ихнее ли это дело?

— Школьники пусть сидят, остальных спать пошлите,— посоветовал Суетин.

— Можно, значит?

— А что особенного?

— Слава богу, греха меньше...

...Когда высокий, крупный Суетин поднялся из-за стола и подошел к краю небольшой

сцены, заняв добрую половину рампы, зал, казалось, перестал дышать,

— Так вот, товарищи...— Он заложил руки за спину и на мгновение задумался.— Возле

вашего поселка убит человек... Давно убит, только нашли на днях. И мы решили с вами

посоветоваться. Искать преступника надо вместе...

Дмитрий Николаевич рассказал о том, как был обнаружен убитый, назвал его фамилию,

упомянул о хромоте. Не забыл и о пропавшем сапоге.

Зал напряженно молчал.

— Как произошло убийство?..— Дмитрий Николаевич прошелся по сцене.— Предполагать

можно все, Крупную ссору, скажем... Не исключен и несчастный случай на узкоколейке или

проселке, по которому ходят автомашины. Мы знаем примеры, когда, боясь ответственности,

виновные старались замести следы, даже прятали погибших. Но, товарищи, редкое

происшествие проходит незаметным. Человек-то убит рядом с людским жильем. И по

внешности своей он на отличку: хромой. Неужели никто не видел такого?..

Вопрос надолго повис в тишине.

— Не узнаю вас, товарищи! — вдруг встал и возбужденно заговорил Румянцев.— Просто

удивляюсь! Всех я вас знаю во как! — И он вытянул вперед ладонь.— Могу без промашки

сказать, что каждой из хозяек известно, что у другой дома к обеду сварено. А человека

пришлого, да еще хромого, не припомнить — такого быть не может!..

Ему ответили редкими смешками,

Суетин тоже улыбнулся:

— Слышите, что о вас начальник говорит?

— Хромого видели! — несмело донеслось из середины зала.

— Когда?! — ухватился Суетин. Он заметил, как Моисеенко, сидевший за столом, взялся

за карандаш и открыл блокнот. Но зал враз загудел, и Суетину пришлось крикнуть:— Говорите

громче! И смелее...

Со скамьи поднялась маленькая женщина, повязанная платком. Она смущенно

оглядывалась

— Вы не стесняйтесь,— подбадривал ее Суетин.

— Так про это все должны знать,— решилась она наконец, и зал снова утопил ее голос в

своем шуме.— Осенью приезжали в поселок машины с зерном, откуда, не спрашивала... Мы для

птицы брали зерно-то. Тогда и видела хромого...

— И вправду приезжали! — ахнула какая-то еще.

Дальше уже ничего нельзя было расслышать. Румянцев изо всех сил колотил карандашом

по графину. Суетин поднял руки, призывая к тишине. Когда поутихли, спросил:

— В прошлую осень приезжали, что ли?

— Перед самым снегом.

— И в позапрошлую — тоже! — крикнул кто-то.

— А когда видели хромого?

И шум сразу стих. Растерянно молчала и женщина, сиротливо стоящая посреди зала.

— Что же вы не говорите? — снова обратился к ней Суетин.

— Смешалась я вовсе...

И села. Но Дмитрий Николаевич поднял ее вопросом:

— Как был одет хромой?

— Не припомню. А тот, который ругался шибко и про деньги поминал, смахивал на

цыгана: лицом черный да корявый. Одет в сапоги и бушлат, как из солдат пришел...

— Который из них хромал?

— Смешалась я... Но один хромал, не вру,

— Так они возле железной дороги дрались! — вдруг радостно зазвенел мальчишеский

голос.— Петька! Петька! Помнишь, мы из школы шли, а они пластаются. Один еще бежал к

железной дороге и хромал. А мы — обратно...

— Мальчик, подойди поближе,— попросил его Суетин.

Мальчишку и его приятеля услужливо вытолкали к сцене, но больше от них ничего не

добились.

— Так они же испугались, сказывают,— заговорил мужчина из первого ряда.—Убежали, и

все. Когда им глядеть?..

— Чего ты их обсекаешь?— тотчас упрекнула его соседка по скамье, как потом

выяснилось, путеобходчица.— Я сама против того места на железной дороге кровь. видела.

Прошлой осенью. Правильно говорят ребята.

Моисеенко, не поднимая головы от блокнота, строчил карандашом. Суетин, спустившись

со сцены, пытался в ворохе отрывистых свидетельств найти какую-то нить.

Вдруг громко хлопнула входная дверь, и вбежавший в зал парень заговорил от порога:

— Домой бегал за сапогом, товарищ следователь! В позапрошлую весну работал возле тех

карьеров. И ножом бульдозера зацепил! — Он поднял над головой сапог.— Совсем добрый,

только один. На всякий случай прихватил. Может, тот самый...

— Иди сюда, чего боишься,— позвал его Суетин, И, осмотрев сапог, повернулся к залу:—

Видите? Вполне возможно, что это сапог убитого.

— Ага! — захохотал какой-то пьяный верзила.— Попал Золотов! Не ты ли убил?!

— Чего? — ощетинился на обидчика парень и взглянул на Суетина.

— Не обращай внимания,— успокоил его Дмитрий Николаевич и, всмотревшись в зал,

узнал неумного шутника. Тут же приструнил его:— А тебе, Печеркин, я могу пятнадцать суток

выписать, если попросишь. Ты еще за старое не рассчитался. Понял?

— Ему надо! Давно просит,— сразу отозвалось несколько голосов.

— Ну, это мы после собрания решим...— И вернулся к разговору с Золотовым.— В

позапрошлую весну нашел, говоришь? Не перепутал?

— Нет, товарищ следователь.

— Да...— Суетин потер подбородок, а потом улыбнулся и попросил:— Подаришь нам

сапог-то, не жалко?

— Какой вопрос! Для того и принес. Куда он мне? Попеременке на обеих ногах носить, что

ли? А вам, может, сгодится.

— Проверим и обязательно сообщим вам, товарищи.

...Вышли из клуба поздно.

— А что думает оперуполномоченный сейчас? — поинтересовался Суетин.

— Хорошо, что поговорили. Здорово! — признался возбужденный Моисеенко.— Но

голова-то какая! — И, показав, какая у него голова, заразмышлял:—А сапог-то занятный...

Только давнишний больно...

— Дмитрий Николаевич! — послышался голос Румянцева.— Извините! Понимаем, что

умаяли вас, но дело неотложное есть. Обязательно надо поговорить с прокурором, по душе

решить... Сами же сказали, что после собрания решим.

— Что стряслось?

— Да все про нашего дурака, Надо как-то по-доброму кончить с этой канителью...

Повернули обратно.

— Вы же видите, какой он? — не мог удержаться от укора Суетин.— Ему бы по-умному-то

хвост прижать и одной ноздрей дышать, а он...

— Так ведь оттого и заливается горькой, проклятый, что вконец потерялся: шутка ли,

тюрьмой грозят!..

— Ладно,— махнул рукой Суетин.

Вошли к заведующему клубом н увидели в его комнатке Печеркина, притихшего и

протрезвевшего. Месяц назад Печеркин, напившись на чьих-то именинах, рассорился дома с

женой, сшиб на кухне примус. Начался пожар, едва не кончившийся бедой и для соседей. В

милицию поступило заявление, и Печеркина решили привлечь к уголовной ответственности за

хулиганство.

Однако начальник участка Румянцев и мастер, учитывая, что пожар никому не нанес

ущерба, кроме самих Печеркиных, и, принимая во внимание, что Печеркин много лет

добросовестно трудился на участке, просили прокуратуру ограничиться в отношении его

административным наказанием.

— Защищаете, значит, хулигана? — войдя в комнату, сразу ко всем обратился Суетин.

— Что вы, Дмитрий Николаевич! Дурак он, а не хулиган. Мы ему сами шкуру спустим.

Штрафуйте как хотите, на здоровье! А если посадят, дети-то?.. Их же двое. Он уж сам весь

исказнился. Виноват, конечно...

Дмитрий Николаевич да и работники милиции всегда прислушивались к Румянцеву.

Старый коммунист, требовательный к людям и непримиримый ко всякой несправедливости, он

мог просить только в том случае, когда не сомневался в правильности своей просьбы.

Суетин видел и подавленного Печеркина, его большие грубые руки, привыкшие к

каждодневной тяжелой работе, и невольно посочувствовал ему.

— Один я этого решить не могу,— ответил Румянцеву.— Порядок вы знаете. Соберите

собрание специальное, вышлите решение в прокуратуру. А я обещаю поддержать, Что с вами

делать, с такими жалостливыми!..

— Завтра же! — обрадовались все.— Спасибо! Все будет как полагается. А ему зарубку

сделаем надолго...

— Ну, все?

— Спасибо, Дмитрий Николаевич. Когда отъехали от клуба, Суетин напомнил Моисеенко:

— Занятный, говоришь, сапог-то?