Эда Макбейн - Белая леди

• Название: Белая леди
• Автор: Эда Макбейн
• Издательство: Вече
• Жанр: Детектив
• Год: 1999
• ISBN: 5-7141-0296-7

Романы мастера детективного жанра Эда Макбейна «Удар молнии» и «Белая леди» впервые публикуются в нашей стране. Действие этих захватывающих детективов разворачивается в самых неожиданных местах и увлекает внимание читателей.

Расследовать загадочные происшествия и найти жестоких и циничных убийц всегда непросто. А если эти убийства совершены три года назад, тогда задача усложняется вдвойне…

---

— Нет, нет. Ну, в случае, если приток крови останавливался на период между пятью и девятью минутами, без сомнения, происходит кома. Но это будет только временное явление.

— А в том случае, если это продолжается больше девяти минут? — спросил Фрэнк.

— Если кровоприток останавливается больше, чем на десять минут, то, вероятнее всего, сознание не восстанавливается.

— Он будет постоянно в коме? — спросила Патриция.

— По всей вероятности.

— Постоянно… — Патрицию охватил ужас.

— Вероятнее всего, — доктор пытался спасти положение.

— А в случае пяти минут и сорока секунд? — спросила она. — Что происходит в этом случае, доктор?

— Вы должны помнить, что он пострадал от значительной потери крови из-за многочисленных разрывов в артериях. Раны мистера Хоупа кровоточили до тех пор, пока его сердце не остановилось, а когда мы снова заставили его биться, потеря крови возобновилась. Часто такая острая потеря крови сама по себе может вызвать падение кровяного давления, достаточное для того, чтобы компенсировать приток крови. В случае с мистером Хоупом…

— Что же все-таки с пятью минутами и сорока секундами? — снова повторила Патриция.

— Это самый крайний случай…

— Чего?

— Возможности.

— Возможности чего?

— Постоянного нарушения мозга.

— Постоянная кома.

— Да.

Она поняла, что он раздражается; он только что провел четыре с половиной часа в крови, пытаясь найти и зашить порванные сосуды, он устал и был голоден, и единственное, чего бы он желал, это вымыться и позавтракать, а затем отправиться домой спать. Но здесь была эта властная блондинка, которая требовала экстренного курса грудной хирургии; ведь это ее мужчина лежал без сознания в реанимации, и она хотела знать, не превратится ли он в «проклятое растение».

— Могу только добавить, что мы ожидаем его пробуждения, как только перестанет действовать наркоз, — сказал доктор.

Тогда почему, черт возьми, ты упомянул о коме, подумала Патриция.

— Я просто подумал, что вы должны знать, что случилось во время операции, — продолжал он, как будто читая ее мысли, — чтобы не было никаких сюрпризов в случае худшего развития событий. Кстати, когда вы его увидите, не обращайте особого внимания на все, что его окружает: там будет трубка, прикрепленная к носу, которая вытягивает содержимое желудка, и другая, во рту, чтобы помочь дыханию; кроме того, у него установлен катетер. Его состояние стабильно, но ведь это очень серьезная травма. В него стреляли два раза, это не пикник. Поэтому не ждите, что он вскочит на ноги и будет танцевать по комнате, как только проснется.

— Как долго он будет находиться в реанимации?

— Я думаю, два или три часа. Он отойдет от наркоза к… который сейчас час? — Он посмотрел на часы, приподнял брови, как бы удивившись, а затем сказал: — Шесть утра? Около того? А может, чуть больше? Мы немного продержим его в реанимации после того, как он придет в себя, затем переведем его в палату интенсивной терапии. Я должен еще раз подчеркнуть, что в него стреляли дважды. Одна из пуль попала в грудь, на своем пути она повредила главную легочную артерию и множество других сосудов, расположенных рядом, поэтому рана была очень опасна. Какое-то время нам будет неизвестно, причинен ли какой-нибудь вред мозгу…

Вот снова… Травма мозга… Какая травма была нанесена его мозгу, если вообще мозг был травмирован…

— …но его состояние стабильно, и у нас есть все основания верить, что вскоре он проснется.

— А какой прогноз на будущее? — вмешался в их диалог Фрэнк.

Прямо и откровенно, стиль Нью-Йорка. Патриция хотела расцеловать его. О чем мы разговариваем, доктор? С ним все будет в порядке, не так ли?

— Как я уже сказал, на данный момент его положение стабильно. Что случится в последующие часы, последующие несколько дней…

— Что может случиться? — настаивал Фрэнк.

— Я не могу ничего добавить к тому, что уже сказал, — произнес доктор, и потом так тихо, что они почти не слышали его голоса, он прошептал, — в мужчину стреляли…

Там была непроглядная темнота, затем пронизывающий свет. Там не было настоящего, все было в прошлом. Не было прошлого, было одно настоящее. Голоса пропали. Пропали заботливые голоса, звучавшие во мгле, поглощенные прошлым и светом. Шепот, шаги, смятенное движение, как кружение моли, холод повсюду, боль в темноте, дрожь в темноте, жара и пот, когда он вышел из-за угла дома. «Я, наверное, скоро вернусь, — сказала она ему по телефону, — только обойду дом». Внезапный яркий свет солнца, черная дорожка в белом поле, темнота и свет, движение и смерть. Он умирает или уже умер? Что такое сегодня, когда было вчера? Он знал, что в воскресенье было двенадцатое марта, но это было тогда, а тогда это сейчас, поэтому воскресенье было сегодня, и он шел к солнечному свету по черной дорожке, обрамленной белым, выходил из темноты на яркий свет, проходил долиной смерти. Мэттью знал, что он умирает или умер, а может быть, он вернется…

Марии Торренс не было позади дома у бассейна, во всяком случае, он ее там не видел. Вместо нее блестящая лысая голова появилась над сверкающей поверхностью голубой воды, ее наполовину высунувшийся из воды хозяин плыл кролем в сторону дальнего конца бассейна. Мэттью вышел из-за восточного угла дома на яркий, слепящий солнечный свет.

Дом находился на Фэтбек Кей, неподалеку от того места, где жила Патриция. Он сказал ей, что зайдет после встречи с мисс Торренс в четыре часа. Дорожка к дому тянулась по лужайке и подходила к его главному входу. Позади дома открывался чудесный вид на Мексиканский залив с великолепными закатами, которые, честно говоря, случались не очень часто.

Мэттью припарковал свою машину на белой гравийной дорожке, нажал дверной звонок на входной двери, а затем обошел дом, как ему сказали. Выйдя на солнечный свет, он и увидел лысого человека, методично плывшего в сторону от него. Мэттью нашел даже что-то гипнотическое в ровных грациозных движениях этого пловца. Он увидел, как человек доплыл до дальнего конца бассейна, повернул и начал лениво плыть обратно к тому месту, где стоял Мэттью, изнемогая под жарким солнцем, одетый в официальный костюм из льняной ткани, официальную рубашку и галстук, соответствующие голубые носки и начищенные черные туфли.

— Привет, — крикнул он. — Я ищу Марию Торренс.

Человек продолжал равномерно двигаться. Его голова ритмично поворачивалась для вдоха; он плыл к краю бассейна, где было мелко. Наконец он нащупал ступеньки своими вытянутыми вперед руками и начал выбираться из воды.

Лысый человек, был одет в купальник телесного цвета, который украшал тело, роскошное по всем меркам. Глубоко вырезанный спереди, он едва удерживал обширную грудь, а высокие вырезы по бедрам подчеркивали линию великолепных бедер и длину ног. Мэттью прикинул, что женщина, в этом не было никакого сомнения, была ростом метр семьдесят — метр семьдесят пять. Она прижала ладонь правой руки к правому уху, попрыгала на правой ноге, затем проделала то же самое с левой, балансируя на плитках бассейна и стряхивая воду отовсюду, куда она могла попасть во время заплыва. Ее лысая голова блестела на солнце, в прикуренных голубых глазах отражался солнечный свет.

— Привет, я Мария Торренс, вы нашли меня, — она улыбнулась и протянула руку навстречу Мэттью, он взял ее руку.

Она была холодной.

Он понял, что не может оторвать взгляда от ее безволосой головы. Как он ни старался переключить свое внимание на ее действительно яркие голубые глаза, или превосходно очерченный нос, или припухлые губы, его взгляд постоянно возвращался к этому гладкому ровному шару. Внезапно ему в голову пришла мысль, что она проходит курс химиотерапии. Стыд и чувство вины заставило его, наконец, встретиться с ней глазами. В них все еще светилась насмешка. Ему показалось, что ей не больше девятнадцати лет. Еще девчонка. Девушка с телом женщины и лысой головой мужчины.

— Я Мэттью Хоуп, — представился он.

— Очень приятно. Могу я вам что-нибудь предложить? — спросила она. — Холодный чай? Лимонад? Что-нибудь покрепче? Который теперь час, между прочим?

— Почти четыре. Я пришел чуть раньше.

— Ну, тогда, я думаю, что слишком рано. — Мэттью подумал, что это относится к алкоголю. Но тем не менее она подошла к вращающимся стеклянным дверям позади дома, открыла одну из них и позвала: — Хэлен! Не могла бы ты принести нам холодный чай? — Громко захлопнув дверь, она пригласила: — Пожалуйста, садитесь и перестаньте волноваться по поводу моей головы, хорошо? Я выбрила ее сама.

— Почему? — поинтересовался Мэттью.

— Ради моего бизнеса.

— Какого бизнеса?

— Я торгую париками. Да, я серьезно. Я езжу по всей стране, демонстрируя их по телевидению. Это тревожит вас? — спросила она.