Антология - Властелины Рима. Биографии римских императоров от Адриана до Диоклетиана

• Название: Властелины Рима. Биографии римских императоров от Адриана до Диоклетиана
• Автор: Антология
• Жанр: Античная литература

Эта книга охватывает полтора века истории Римской империи — со 117 по 284 г. н. э.: «золотой век» империи, время правления династии Антонинов (117–180 гг. — Адриан, Антонин Пий, Марк Аврелий); правление династии Северов: Септимий, Каракалл, Гелиогабал, Александр (193–235 гг.); и так называемый «кризис III века» (от Максимина до Нумериана, 235–284 гг.). Останавливается повествование на пороге новой эпохи временного укрепления империи — когда императорам Диоклетиану (284–305 гг.) и Константу (306–337 гг.) удалось восстановить относительное единство державы еще на столетие.

Из нескольких посвятительных обращений следует, будто бы именно эти императоры поручили написать биографии своих предшественников шести историкам: Элию Спартиану, Юлию Капитолину, Вулкацию Галликану, Элию Лампридию, Требеллию Поллиону и Флавию Вописку. Мы ничего не знаем о них, больше они ничего не написали, и имена их больше нигде не упоминаются. Манера изложения и стиль у них одинаковы — все они пишут, как один человек. Поэтому в современной науке этих авторов принято называть scriptores historiae Augustae, «сочинители истории Августов».

---

II. (1) Велен, царь кадузиев,[923] написал так: "Отосланные тобою назад мои вспомогательные отряды, целые и невредимые, я с радостью принял. Но с тем, что ты взял в плен Валериана, государя государей, я не очень тебя поздравляю; я поздравил бы тебя больше, если бы ты его вернул. Ведь римляне грознее тогда, когда они терпят поражение. (2) Действуй так, как подобает благоразумному человеку, и пусть счастье, которое уже многих обмануло, не воспламеняет тебя. У Валериана есть и сын император, и внук Цезарь. А что сказать обо всем римском мире, который целиком поднимается против тебя? (3) Итак, верни Валериана и заключил мир с римлянами, который будет полезен и нам ввиду понтийских племен".

III. (1) Артабазд, царь армянский,[924] послал Сапору такое письмо: "Я притязаю на долю славы, но боюсь, что ты не столько одержал победу, сколько посеял новые войны. (2) Валериана требуют обратно и сын его, и внук, и римские военачальники, и вся Галлия, и вся Африка, и вся Испания, и вся Италия, и все племена, живущие в Иллирике, на Востоке и в Понте,[925] которые сочувствуют римлянам или принадлежат им. (3) Ты взял в плен одного старика, но сделал все племена всего круга земель злейшими врагами себе, а возможно, и нам, в то время как мы послали тебе вспомогательные отряды, являемся вашими соседями и всегда страдаем, когда вы воюете друг с другом".

IV. (1) Бактрийцы,[926] иберы, албанцы[927] и тавроскифы[928] не приняли писем Сапора, но написали римским военачальникам, обещая прислать вспомогательные войска для освобождения Валериана из плена. (2) Но пока Валериан дряхлел,[929] живя у персов, Оденат Пальмирский, собрав войско, привел дела Римского государства почти в прежнее положение. (3) Он захватил царские сокровища и то, что для парфянских царей дороже сокровищ, — наложниц. (4) Поэтому Сапор, еще больше опасаясь римских военачальников, из страха перед Баллистой и Оденатом поспешно удалился в свое царство. Таков был пока конец войны с персами.

V. (1) Вот что стоит узнать о Валериане, жизнь которого, в течение семидесяти лет достойная похвал, окончилась с такой славой, что после всех почестей и должностей, которые он превосходно исполнял,[930] он стал императором не так, как это обыкновенно бывает благодаря беспорядочному стечению народа, благодаря шуму, поднятому воинами, а в силу своих заслуг и как бы единодушным решением всего мира. (2) Наконец, если бы даже была дана возможность высказать свое мнение о том, кого они хотят видеть своим императором, то не избрали бы никого другого. (3) И чтобы ты знал, сколь огромны были заслуги Валериана перед государством, я приведу сенатские постановления; пусть все обратят внимание на то, как всегда судило о нем блистательное сословие. (4) В консульство обоих Дециев[931] за пять дней до ноябрьских календ,[932] когда сенат собрался в храме Кастора по поводу императорского послания[933] и было спрошено мнение каждого о том, на кого возложить должность цензора (такие вопросы Деция передали в ведение блистательного сената), как только претор поставил вопрос: "Как вы смотрите, отцы сенаторы, на избрание цензора?", а затем спросил мнение того, кто был тогда в отсутствие Валериана (так как последний вместе с Децием готовился к боевым действиям)[934] первоприсутствующим в сенате, все, нарушая порядок подачи голосов, в один голос сказали: (5) "Жизнь Валериана — это цензура. Пусть судит обо всех тот, кто лучше всех. Пусть судит о сенате тот, на ком нет никакого пятна. Пусть высказывает мнение о нашей жизни тот, кого ни в чем нельзя упрекнуть. (6) Валериан был цензором с раннего детства. Валериан был цензором в течение всей своей жизни. Разумный сенатор, скромный сенатор, почтенный сенатор. Друг порядочных людей, недруг тиранов, противник преступлений, враг пороков.[935] (7) Все мы принимаем его в цензоры, все хотим подражать ему. Первый — по своему происхождению, человек благородной крови, безукоризненный в жизни, прославленный своей ученостью, человек исключительных нравов по примеру людей древности". (8) Так как все это повторялось много раз, то добавили: единогласно, и так было произведено голосование.

VI. (1) Получив это постановление сената, Деций созвал всех придворных, велел пригласить также и самого Валериана, и, прочитав в собрании самых высокопоставленных лиц это постановление сената, сказал: (2) "Счастлив ты, Валериан, благодаря решению всего сената, нет — благодаря тому, что ты привлек к себе души и сердца всего населенного людьми мира. Возьми на себя должность цензора, которую возложило на тебя Римское государство, которую ты один заслуживаешь, чтобы судить о нравах всех, чтобы судить о наших нравах. (3) Ты будешь оценивать, кто должен оставаться в курии, ты приведешь в прежнее состояние сословие всадников, ты положишь предел накоплению богатств, ты обеспечишь взнос податей, произведешь их распределение, установишь их размер, ты проверишь ход государственных дел; (4) тебе будет дано право писать законы, тебе предстоит судить о военных званиях; (5) ты будешь производить осмотр оружия, (6) ты будешь судить о нашем Палатине, о судьях, о самых высокопоставленных префектах, за исключением префекта города Рима, за исключением ординарных консулов, царя жертвоприношений и великой девывесталки, если, конечно, она остается целомудренной, — обо всех ты будешь высказывать свое мнение. Угодить тебе будут стараться и те, о ком ты судить не можешь". Так сказал Деций. (7) Но мнение Валериана было такое: "Прошу тебя, безупречный император, не ставь меня в необходимость судить о народе, о воинах, о сенате, обо всем мире, о судьях, о трибунах, о военных начальниках. (8) Это — то, ради чего вы носите звание Августа; вам принадлежит вся полнота цензуры, частный человек не может это выполнить. (9) Итак, я прошу освободить меня от такой чести, которой не соответствует мой образ жизни, не соответствует степень уверенности в себе, которой, наконец, противится самое время, так что сама человеческая природа не требует цензуры".

VII. (1) Я мог бы привести много других постановлений сената и суждений государей о Валериане, если бы большая часть их не была известна и мне не было стыдно еще больше возвеличивать мужа, который был побежден неизбежным роком. Теперь я перейду к Валериану младшему.

VIII. (1) Валериана[936] младшего, рожденного не от той матери, что Галлиен, выделявшегося своей наружностью, вызывавшего одобрение своей скромностью, отличавшегося для своих лет большой образованностью, очень приятным нравом и далекого от распущенности брата, отец, находясь вне Рима, провозгласил его Августом. (2) В его жизни не было ничего, о чем стоило бы говорить, если не считать знатного происхождения, прекрасного образования и жалкой гибели. (3) И так как я знаю, что многие, читая на могиле надпись об императоре Валериане, ошибаются, думая, что здесь покоится возвращенное тело того Валериана, который был взят в плен персами, то я решил — для того, чтобы не вкралась какаянибудь ошибка, записать, что близ Медиолана похоронен младший Валериан и, по приказанию Клавдия,[937] добавлена надпись: "Император Валериан".[938] (4) Думаю, что никаких других сведений нельзя отыскать ни о старшем, ни о младшем Валериане. (5) И так как я боюсь, что нарушу обычные размеры тома, если Галлиена, сына Валериана, о котором уже много… у нас была речь… или также Салонина, сына… Галлиена, который и… был назван Галлиеном… добавив книгу… я перейду к другому тому… Ведь я всегда отдавал себя в ваше распоряжение… и славе, которой я ни в чем отказать не могу.

XXIII Требеллий Поллион ДВОЕ ГАЛЛИЕНОВ

I. (1) После того как был взят в плен Валериан (в самом деле, с чего следует начинать жизнеописание Галлиена,[939] как не с того главного бедствия, которое так тяжело отразилось на его жизни?), в то время как состояние государства стало шатким, когда Оденат уже захватил власть на Востоке, а Галлиен, узнав о пленении отца, радовался, — войска бродяжничали, роптали… военачальники, все были охвачены… скорбью по поводу того, что… император… римский находится в рабстве у персов… всех… что Галлиен… отец, когда было сделано так… нравами… погубил. (2) Итак, в консульство Галлиена и Валузиана[940] Макриан и Баллиста[941] объединяются, созывают остатки войска и ввиду шаткого состояния Римской империи на Востоке обдумывают, кого бы избрать императором, так как Галлиен вел столь беспечный образ жизни, что войско даже не вспоминало о нем. (3) Наконец, они решили объявить Макриана и его сыновей императорами и взяться за защиту государства… Так, следовательно… была возложена… императорская власть… на Макриана… (4) Причины того, что на Макриана… с сыновьями… императорскую власть, были следующие: вопервых, в то время ни один полководец не считался мудрее его, ни один более подходящим для управления государством; затем, он был очень богат, так что из своих частных средств мог покрывать общественные издержки. (5) Сюда присоединялось и то обстоятельство, что его дети, очень храбрые молодые люди, всеми помыслами стремились к войне, так что были для легионов примером во всех… военных…