Агата Кристи - Детективные романы и повести

• Название: Детективные романы и повести
• Автор: Агата Кристи
• Издательство: Томское книжное издательство
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 1990
• ISBN: 5-7515-0161-6

В сборник включены романы и повести английской писательницы, известной в мире как мастер детективного жанра:

"Шестнадцать лет спустя"

"Вилла «Белый Конь»"

"Смерть в облаках"

"«Почему не позвали Уилби?..»"

---

— Так давайте работать вместе в согласии, — улыбаясь, сказал Пуаро. — А омлет восхитительный.

В перерыве между омлетом и рыбой Фурнье перелистал странички книжки и кое-что списал в свой блокнот. Потом посмотрел на Пуаро и спросил:

— А вы это все прочитали? Да?

— Нет, только бегло взглянул. Разрешите?

Фурнье передал ему книжку. Подали сыр. Пуаро положил книжку на стол. Глаза их встретились.

— Тут есть любопытные записи, — начал Фурнье.

— Пять, — сказал Пуаро.

— Да, согласен. Пять.

Фурнье начал читать переписанные в свой блокнот записи.

СЛ-52. Супруга английского лорда. Муж.

РТ 32. Врач. Харли-стрит.

М. Р. 24. Поддельные антикварные вещи.

X. В. Б. 724. Англичанин. Растрата.

СФ 45. Попытка убийства. Англичанин.

— Прекрасно, друг мой, — сказал Пуаро. — Из всех записей в этой книжечке именно эти пять кажутся мне связанными с пассажирами самолета. Давайте рассмотрим каждую.

— «Супруга английского лорда. Муж», — начал Фурнье. — Это может быть отнесено к леди Хорбери. Как я понял, она заядлая картежница. И, вероятнее всего, могла взять деньги у Жизели. Слово «муж» может иметь одно, или даже два, значения. Первое: долги своей жены должен был покрыть муж. Второе: Жизель знала какой-то секрет леди Хорбери и в случае неуплаты долга угрожала открыть его мужу.

— Совершенно верно, — сказал Пуаро. — Любая из этих альтернатив вполне подходит. Мне же более правдоподобной кажется вторая, и я готов поспорить, что женщиной, навестившей Жизель перед ее отлетом в Англию, была леди Хорбери.

— Ах, так вы думаете, это была она?

— Да. Мне кажется, и вы со мной согласны. У этого швейцара есть некоторая склонность к рыцарству. А ег9 упорная забывчивость наводит на размышления. Леди Хорбери необыкновенно привлекательна. Вы обратили внимание, как он вздрогнул, когда я показал ему фотографию этой леди в купальном костюме? Да, в тот вечер у Жизели была леди Хорбери.

— Она ведь приехала в Париж из Ле Пине следом за Жизелью, — медленно сказал Фурнье. — Видимо, леди в отчаянном положении.

— Да, да. Это тоже вполне вероятно.

Фурнье посмотрел на него испытующим взглядом.

— Но ведь это противоречит вашей идее, не так ли?

— Друг мой, мы уже раз столкнулись с таким явлением, когда улика была направлена совсем не на того человека. И я пока в растерянности. Улика не может быть ложной, но все же…

— А вы не хотите рассказать мне о ваших предположениях, мосье Пуаро?

— Нет. Ведь я могу ошибиться, могу сделать неправильный вывод. И тем самым увести и вас в сторону. Нет, пусть лучше каждый нащупывает свой собственный путь. Но продолжим разбор записей.

— «РТ 32. Доктор. Харли-стрит», — прочитал Фурнье. — Это- может иметь отношение к доктору Врайанту. Больше пока мы сказать ничего не сможем, но, очевидно, должны взять на заметку.

— Этим, конечно, займется инспектор Джэпп, — сказал Фурнье.

— И я тоже, — сказал Пуаро. — Это ведь и по моей части.

— «МР 24. Поддельные антикварные вещи». С некоторой натяжкой может быть отнесено к Дюпонам. Но мне что-то не верится. Мосье Дюпон — археолог с мировой известностью. У него блестящая репутация.

— О, это может служить ему хорошей ширмой, — сказал Пуаро. — Вспомните, дорогой мой Фурнье, какая блестящая репутация, какие возвышенные чувства были у некоторых отъявленных мошенников, пока их не вывели на чистую воду.

— Правда, сущая правда, — со вздохом согласился Фурнье.

— Незапятнанная репутация — первейшая необходимость для успешного сокрытия преступления. Это довольно интересная, но далеко не новая мысль. Однако вернемся к нашему списку.

— «ХВБ 724. Англичанин. Растрата». Написано довольно двусмысленно.

— Да, тут сразу ничего не поймешь, — сказал Пуаро. — Кто растратил? Агент фирмы? Клерк из банка? Во всяком случае, это человек, занимающий какой-то пост в коммерческом деле. Вряд ли им может оказаться писатель или врач. Мистер Джеймс Райдер — единственный представитель коммерции. Он мог растратить деньги, мог занять их у Жизели, чтобы покрыть свою кражу и сберечь репутацию. Что же касается последней записи «СФ 45. Попытка убийства. Англичанин», то она предоставляет нам широкие возможности для размышлений. Писатель, зубной врач, терапевт, бизнесмен, стюард, парикмахерша, великосветская дама — любой из них может оказаться этим СФ 45. Только Дюпонам здесь нет места из-за того, что они французы.

Он жестом подозвал официанта и попросил счет.

— А что же дальше, друг мой? — полюбопытствовал Пуаро.

— Поедем в Сюрте, там могут быть какие-нибудь новости для меня.

— Хорошо. Я еду с вами. А затем я хотел бы навести кое-какие справки, и может быть, вы мне в этом поможете.

В Сюрте Пуаро был представлен начальнику уголовного розыска, с которым он уже встречался несколько лет тому назад при расследовании одного запутанного дела. Мосье Жилль был вежлив и предупредителен.

— Очень рад был услышать, мосье Пуаро, что вас заинтересовало это дело.

— Еще бы, мосье Жилль! Ведь преступление совершено у меня под самым носом. Согласитесь, это для меня оскорбительно. Эркюль Пуаро в буквальном смысле проспал убийство.

Мосье Жилль покачал головой.

— Ох, уж эта мне авиация! В плохую погоду самолеты совсем ненадежны, да, ненадежны. Я сам несколько раз чувствовал себя на краю гибели.

— В таких случаях говорят, что в желудке марширует целая армия, — сказал Пуаро. — Но интересно бы знать, насколько все это влияет на умственные способности? Когда меня схватывает морская болезнь, то я превращаюсь в безмозглое создание. У меня больше нет никакой системы, нет порядка, нет метода, я, Эркюль Пуаро, становлюсь обычным рядовым человеком. Это меня угнетает. А раз уж мы говорим об этом, мне захотелось спросить, как поживает мой друг, восхитительный Жиро?

Благоразумно пропустив мимо ушей фразу: «Раз уж мы говорим об этом», мосье Жилль сказал, что Жиро продолжает продвигаться по службе. Он очень усердный работник. Его энергия неиссякаема.

— Да, таким он был и раньше, — сказал Пуаро. — Как угорелый носился взад и вперед, ползал на четвереньках, успевал бывать одновременно и тут, и там, не останавливаясь ни на минуту, чтобы подумать.

— Ох, мосье Пуаро, это ведь ваша маленькая слабость. Вам больше импонирует работник типа Фурнье. Он у нас последователь новой школы, с уклоном в психологию. Это вам должно нравиться.

— Да, конечно.

— Отлично говорит по-английски. Поэтому мы и послали его в Кройдон. И дело действительно интересное. Мадам Жизель была одной из наиболее известных фигур в Париже. А обстоятельства ее смерти? Просто удивительно! Отравленная стрела, пущенная через трубку. И где? В самолете! Подумайте только, разве это возможно?

— Конечно! — воскликнул Пуаро. — Вполне возможно. Вы сказали совершенно правильно, просто в точку попали… А вот и наш милейший Фурнье. Вижу, у вас какие-то новости.

Меланхолическое лицо Фурнье было на этот раз возбужденным.

— Вот, взгляните. Антиквар-грек по фамилии Зеро-пулос сообщил, что он за три дня до убийства продал стрелы и трубку. Я хотел бы сейчас же, мосье, — он почтительно поклонился начальнику, — побеседовать с этим человеком.

— Конечно, во что бы то ни стало, — сказал Жилль. — А мосье Пуаро тоже поедет с вами?

— Если это возможно, — сказал Пуаро. — Все это интересно. Даже очень интересно.

Антикварная лавка мосье Зеропулоса находилась на улице Сент-Оноре. И считалась одной из лучших в Париже. Здесь было немало вещей и посуды из Персик, из Лурестана, индийские драгоценности невысокого качества, целые полки, заваленные шелками и вышивками из различных стран, масса ничего не стоящих дешевых безделушек. Здесь можно было заплатить миллион франков за вещь, стоившую вдвое дешевле, или отдать десять франков за пятидесятисантимовую безделушку. В основном сюда заходили американские туристы или действительно знающие люди.

Мосье Зеропулос был полным, небольшого роста человеком с крохотными черными глазами, похожими на бусинки. Говорил он охотно и много. Так, значит, господа из полиции? О, он в восторге от встречи с ними. Может быть, они пройдут в его кабинет? Да, он продал трубку и стрелы к ней, это вещица из Южной Америки.

— Вы же понимаете, господа, я продаю все. У меня есть свое пристрастие: Персия. Мосье Дюпон, этот мною уважаемый и почитаемый человек, может за меня поручиться. Он сам частенько заходит сюда познакомиться с моими новыми приобретениями и высказать свое мнение о подлинности некоторых из них. Какой человек! Какой знаток! И глаз у него верный! Он просто чувствует цену вещи! Но я уклоняюсь от темы нашего разговора. У меня есть коллекция, весьма дорогая, известная всем знатокам старины. И, кроме этого, у меня есть — как бы это назвать, мосье? — есть хлам. Всякий заграничный хлам, всего понемножку. Есть вещицы из южных морей, из Индии, из Японии, с острова Борнео. Обычно на такие вещи я заранее не назначаю цены. Если кто-то проявляет интерес, то я приблизительно определяю ее стоимость и называю цену. Конечно, когда начинают торговаться, я снижаю ее и часто получаю лишь половину. Но даже в таких случаях доход у меня бывает неплохой, я это должен признать. А все эти вещи я покупаю у моряков, и обычно по дешевке.