Стивен Хантер - Честь снайпера

• Название: Честь снайпера
• Автор: Стивен Хантер
• Жанр: Триллер
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-699-83562-1

Снайпер Боб Ли Свэггер постарел. Давно прошли те дни, когда он легким движением пальца посылал неотвратимую смерть во врагов своей страны. Теперь легендарный снайпер на пенсии, наслаждается покоем среди детей и внуков. Но одна историческая загадка заставляет его прервать заслуженный отдых. Боб пускается по следу коллеги из прошлого – советского снайпера Людмилы Петровой. В 1944 году она по личному приказу Сталина отправилась ликвидировать высокопоставленного нациста – и вместе с ним канула в забвение. Кто-то тщательно стер из архивов и мишень Людмилы, и ее саму. Боб горит желанием восстановить историческую справедливость. Но есть люди, для которых эта история по-прежнему жива, – и вот выстрелы гремят уже в наши дни…

---

Она окончательно исчезла после того, как ее направили в Москву, но Шумская пересказывала эту историю с чужих слов, поскольку сама никогда не встречалась с Белой Ведьмой.

– Если она была такой красивой, как о ней говорили, – сказала старая женщина, – то такая дурнушка, как я, обязательно запомнила бы ее на всю оставшуюся жизнь. Но нет, она исчезла до того, как я чего-то добилась.

– Вы хоть год можете вспомнить? – спросила Рейли.

– Все смешалось. Моя память – она сейчас такая, словно пулю в голову получила я, а не тот немецкий полковник. Я даже не могу… – Шумская помолчала, задумавшись над каким-то воспоминанием. – Даже не знаю почему. Я от кого-то слышала, что Белую Ведьму послали на Украину, и она оттуда не вернулась.

– Кто послал?

– Начальство. Начальство всем заправляло. Мы бы и без начальства прекрасно одержали победу в войне.

Старушка начала рассказывать о том, как она пряталась на дереве, а тысячи молоденьких солдатиков шли через поле под немецким огнем, косившим их, словно траву. А командиры посылали их снова и снова, волну за волной. К концу дня все поле было усеяно телами этих замечательных молодых ребят, которых послал на смерть их командир, желавший угодить своему начальству.

Наконец Шумская покачала головой:

– Друзья мои, я очень устала. Мне пора спать. Вы тут не виноваты, но я давным-давно забыла всех этих прекрасных ребят, а теперь снова вспомнила. Мне нужно поспать.

Подошедшая санитарка укатила старушку прочь, но только после того, как та поцеловала своих гостей и стиснула им руки своими крепкими старческими руками.

Рейли и Свэггер проводили взглядом, как санитарка вкатила кресло-каталку по пандусу и скрылась за дверями унылого учреждения.

Все произошло не сразу. Такое нельзя рассчитать заранее. Но в какой-то момент туман в сознании Рейли рассеялся и блеснул луч света, яркий, но еще не совсем отчетливый. Они возвращались в редакционном «Шевроле» после беседы со старушкой-снайпером, стараясь не попасть под колеса магнатам на «Феррари», и тут Рейли вдруг осенило:

– Белая Ведьма! Ну конечно! Да-да, какая же я дура! Я начисто забыла, что на русском статей нет, поэтому не было и не могло быть русского варианта «Die weisse Hexe» – помнишь, такое прозвище немцы дали Миле. Белая Ведьма – это же и есть перевод ее прозвища на русский язык! Вот о ком говорила Шумская!

– Неплохо, – заметил Свэггер, что для него было равносильно выражению восхищения.

– Это случилось еще до того, как Шумская прославилась сама, – продолжала Рейли, доводя свою мысль до конца. – Но все сохранилось в коллективной памяти женщин-снайперов. Советский Союз, 1944–1945 годы. Женщины говорят между собой и пересказывают друг другу то, чего нет в официальных архивах, передают от одной к другой. Это настоящая история, которая никогда не попадет в газеты и учебники.

– Ну хорошо, у нас есть указание на то, куда послали Милу Петрову. Хрупкое, основанное на воспоминаниях, ничем не подтвержденное, но тем не менее это точка, с которой можно начать.

– Конечно, и мы обязательно проверим Украину. Но сначала давай задумаемся над тем, у кого была власть, чтобы вырвать Петрову оттуда, где она находилась, поручить ей особое задание и направить на Украину, используя всю мощь аппарата. Кто обладал такой властью?

Глава 04

Москва

Кремль

Начало июля 1944 года

Здесь было пусто, как в музее, и громкий стук ее сапог по мраморным плитам пола отражался эхом от сводов восемнадцатого века. Наверное, каждый день поздно вечером плиты полировали, а также вытирали пыль с картин и статуй давно исчезнувших богов. Здесь все по-прежнему говорило о царях и великих князьях, но не о большевиках. Наконец ее провели в зал совещаний; войдя, она застала там трех высокопоставленных офицеров госбезопасности, сидящих в напряженном внимании рядом с мужчиной в штатском, который держался с небрежной уверенностью великого князя в окружении чистильщиков конюшен.

– Крылов. – Встав, мужчина в штатском кивнул, но руку не протянул и вообще никак не приветствовал гостью.

Сама по себе эта фамилия уже говорила о многом. Крылова называли правой рукой Сталина, а в некоторых кругах – и его стальным кулаком. Крылов отправлялся туда, где возникали неприятности. Проницательный, привлекательный внешне, обладающий жестоким обаянием и железной волей, он решал любые проблемы, будь то снижение темпов производства стрелкового оружия или усмирение строптивого офицера в Прибалтике. Этот человек славился тем, что доводил до конца любое дело, за которое брался.

Но Мила подумала: «С чего это такая большая шишка заинтересовалась тем, что случилось под Курском?»

– Товарищ снайпер, – начал Крылов, – из доклада врачей следует, что с вашей ногой все в порядке. Вижу, вы несколько месяцев прекрасно поработали в разведке при штабе генерала Зуйкова, поправляясь после ранения. Он лестно отзывался о том, как вы героически выполняли в Сталинграде свой долг. И он опять просил произвести вас в лейтенанты.

– Товарищ генерал слишком добр ко мне, – пробормотала Петрова.

– У него есть на то все основания. В конце концов, на вашем счету несколько десятков убитых врагов. Товарищ снайпер, вы можете назвать точное их количество?

– Никак нет. Я не веду счет.

В донесениях говорится, что вы уничтожили уже больше сотни фашистов. Я думал, что такая спортсменка, как вы, привыкшая к соперничеству, – Мила играла в теннис, завоевывала призы, но это было тысячу лет назад, – должна состязаться с другими снайперами.

– Я убиваю людей, – возразила Петрова. – Это не доставляет мне радости. Я занимаюсь этим, потому что так нужно моей Родине, потому что так нужно нашему вождю, и, самое главное, потому, что когда я вижу в прицел упавшего фашиста, я знаю, что он не убьет того парня, которого я утром видела в очереди к полевой кухне.

– Да, отлично сказано. В конце концов, ничто не сравнится с фронтовым братством.

Все три офицера, судя по погонам, два полковника и подполковник, послушно кивнули. У них на мундирах виднелись синие петлицы госбезопасности, на столе лежали фуражки с синими околышами. Трудно ошибиться. Но даже без синих петлиц и синих околышей в них чувствовалось нечто говорящее о силе, у них были лица людей НКВД – Мила видела такие у солдат заград-отрядов, которые шли следом за идущими в атаку подразделениями, – равнодушные, замкнутые, с маленькими глазками и поджатыми губами. На таких лицах не хотелось задерживать взгляд, да и сами эти люди, выбравшие своим ремеслом работу в службе госбезопасности, не любили, когда на них пристально смотрели. В нынешних обстоятельствах единственной их задачей было выражать пылкое восхищение Крыловым. В конце концов, ему достаточно было глазом моргнуть, чтобы все трое исчезли. Более того, это прекрасно понимали все присутствующие.

Достав из красно-желтой пачки папиросу, Крылов не спеша закурил, словно показывая, что мир его подождет, но никак не наоборот. Глубоко затянувшись, он выпустил облако дыма и пристально посмотрел на Петрову. Его бычье тело было облачено в темно-синий костюм, к которому совершенно не шел аляповатый галстук. Впрочем, Крылов и не стремился к внешнему изяществу.

– Людмила Петрова, вот вам трудный вопрос. Задам его прямо, из уважения к вашим значительным боевым заслугам.

Ну, вот и оно. Наконец дело дошло до Курской дуги.

Однако это было не так.

– Дело касается вашего отца. Я должен спросить, чувствуете ли вы по-прежнему гнев, и если так, не влияет ли это на ваши суждения.

Петрова постаралась сохранить взгляд безучастным. Идиот– майор оказался прав, это был очень полезный дар. Ее глаза выражали чувства только тогда, когда она этого хотела. Пусть другие выплескивают душу в окружающий мир, беззаботно, неосторожно. Петрова не показывала ничего.

– Государство поступило так, как считало нужным, – сказала она, усилием воли подавляя воспоминание о том, как в 1939 году приехал черный «воронок», увезший, как потом выяснилось, навсегда ее отца, профессора биологии Ленинградского университета. – Уверена, это было сделано в интересах народа. Когда началась война, я вся отдалась служению Родине. Я позволила себе любить в течение одной недели и выйти замуж. Мой муж вернулся на фронт выполнять свой долг и вскоре погиб. Я буду служить отчизне до тех пор, пока у меня есть силы. Моя смерть ничего не значит. Главное – наша страна должна победить врага.

– Великолепный ответ, – похвалил Крылов, и трое приспешников подобострастно закивали. – Не имеет ничего общего с правдой, уверен, но произнесен с прочувствованной, хотя и лживой искренностью. Вы мастерски лжете, и я по достоинству оценил то, каких это стоило усилий. Лгать очень непросто, как известно любому политработнику. Уверен, взгляды вашего отца на урожай зерновых имели логическое обоснование, он верил искренне, и каким бы заблуждением они ни были, он не заслужил ту судьбу, какая была ему уготована. Строгий выговор с занесением в личное дело, быть может, понижение в должности, но смертный приговор? Такая жестокость! Государство совершает много ошибок, и даже сам вождь первым это признаёт. Но он, как и я, надеется, что после войны, когда мы во всем разберемся, справедливость будет восстановлена. Ну а пока, хотя мне известно, что рана до сих пор вас беспокоит, ваш патриотизм не вызывает сомнений. У товарищей из разведки есть вопросы к товарищу снайперу?