Жорж Сименон - Погоня [журнальный вариант]

• Название: Погоня [журнальный вариант]
• Автор: Жорж Сименон
• Издательство: Журнал «Вокруг света», №№ 1–2
• Жанр: Полицейский детектив
• Год: 1968

---

— Нет. Но он уже улегся и скоро должен был заснуть… Когда я вышел на улицу, я еще подумал: уснул он или еще нет? Я пошел по направлению к Сене и постоял на набережной, подождал.

— Подождали? Чего именно?

— Пока Франсуа не заснет как следует. Из его комнаты видны окна мадам Файе.

— Значит, вы решили зайти к ней?

— Это был единственный выход. У меня не осталось ни гроша.

— А брат не мог вам помочь?

Оливье и Андрэ посмотрели друг на друга.

— Он мне уже столько давал… Я чувствовал, что не могу просить у него еще раз.

— Вы, как я понимаю, позвонили внизу, в парадном… В котором часу?

— Чуть позже девяти. Консьержка меня видела. Я и не думал делать это тайком — только вот разве от Франсуа.

— Ваша теща уже лежала?

— Нет. Встретила она меня словами: «А, это ты, негодяй!»

— И после такого начала вы все еще надеялись, что она даст вам денег?

— В этом я был уверен.

— Почему?

— Для нее это был бизнес. Она даст, подумал я, хотя бы из удовольствия наступить мне на горло, если я не смогу вернуть долг. Она дала мне десять тысяч франков, но долговое обязательство заставила подписать на целых двадцать тысяч.

— И когда вы обещали вернуть ей деньги?

— В течение десяти дней.

— Каким образом вы надеялись их раздобыть?

— Не знаю. Как-нибудь. Главное для меня было — чтобы у мальчика на рождество был праздник.

Андрэ Лекёра так и подмывало вмешаться и сказать изумленному инспектору: «Вот, пожалуйста! Он всегда так!»

— Она легко дала вам в долг?

— Да нет. Мы толковали об этом довольно долго.

— Сколько именно?

— С полчаса, должно быть, и все это время она меня честила, говорила, что я никому не нужен и разбил жизнь ее дочери, а потом еще вогнал ее в могилу! Я с ней не спорил. Мне слишком нужны были деньги.

— Вы ей не угрожали?

Оливье покраснел.

— Не то чтобы угрожал… Я сказал, что, если она мне не даст денег, я на себя руки наложу.

— И вы бы сделали это?

— Не думаю. По крайней мере… Нет, не знаю. Мне было тошно, и я очень устал.

— А когда она дала вам деньги?

— Я пошел пешком до ближайшего метро — Лурмель — и поехал к Пале-Рояль. Там я зашел в луврский универмаг. Народу было очень много, у прилавков стояли очереди.

— Во сколько это было?

— Я оттуда ушел уже после одиннадцати. Я не спешил… Поглазел по сторонам. Долго простоял, к примеру, возле игрушечной электрической железной дороги.

Андрэ не мог не улыбнуться инспектору.

— Вы не хватились своих бутербродов?

— Нет. Я все думал о Франсуа и о подарке.

— В кармане у вас были деньги, и вы забыли все свои заботы!

Инспектор не знал Оливье Лекёра с детства, как Андрэ, но сразу же раскусил его характер. Он попал в самую точку? Когда дела обстояли неважно, Оливье ходил, опустив плечи, словно побитый бродячий пес, но стоило тысячефранковой бумажке захрустеть в его кармане, как он начинал чувствовать себя властелином мира.

— Возвращаясь к мадам Файе… вы сказали, что дали ей расписку… Что она с ней сделала?

— Уложила ее в старый бумажник, с которым она не расставалась, пряча его в кармане где-то под юбками.

— Значит, вы знали об этом бумажнике и раньше?

— Знал. О нем все знали.

Инспектор повернулся к Андрэ:

— Его не нашли? — И снова обратился к Оливье: — Вы сделали несколько покупок — все в Лувре?

— Нет. Радиоприемник я купил на Монмартре.

— В каком магазине?

— Я не знаю, как он называется. По соседству с обувным.

— А остальное?

— Чуть подальше.

— В котором часу вы купили все, что хотели?

— Около полуночи. Народ как раз валил из театров и кино и ломился в рестораны. Многие уже были навеселе.

— Что вы делали в остальное время?

— На углу бульвара Итальянцев есть кино, которое открыто всю ночь…

— Вам уже приходилось там бывать и раньше?

Избегая взгляда Андрэ, Оливье застенчиво признался:

— Два или три раза. В конце концов это стоит не дороже, чем выпить чашечку кофе в кафе, а сидеть там можно сколько хочешь. Тепло и все такое… Некоторые постоянно ходят туда спать.

— Когда именно вы решили пойти в этот кинотеатр?

— Как только вышел от мадам Файе.

… Андрэ Лекёра так и подмывало снова вмешаться, чтобы сказать инспектору: «Вот видите, люди, с которыми жизнь обходится сурово, не так уж жалки. Иначе им не выжить. У них свой собственный мир, в темных углах которого они могут укрыться от невзгод и даже найти развлечение».

Это было так похоже на Оливье! С несколькими банкнотами в кармане — одно небо знало, как он собирался выплатить долг, — с несколькими банкнотами в кармане он позабыл все свои горести. Одна мысль сверлила ему голову: у мальчика должно быть настоящее рождество. И когда он этого добился, он разрешил и себе совсем немного радости.

— А когда вы ушли из кинотеатра?

— Часов около шести.

— Какой фильм они там показывали?

— «Пылающие сердца». И хроникальный — про эскимосов.

— Сколько же раз вам пришлось просмотреть эту программу?

— Два раза подряд, кроме журнала, который как раз начинался, когда я оттуда ушел

Андрэ Лекёр знал, что все это будет проверено, хотя бы просто потому, что так полагается. Необходимости, однако, в этом не было. Порывшись в карманах, Оливье вытащил оторванную половинку билета в кино, а затем еще один билет розового цвета.

— Вот, посмотрите. Это билет метро, я купил его, когда возвращался домой.

На билете стояло название станции — «Опера», дата и час поездки.

Оливье говорил правду. Между пятью и половиной седьмого утра он не мог находиться в квартире мадам Файе.

В его глазах зажглось и промелькнуло выражение триумфа с оттенком презрения. Казалось, он говорил им всем, включая и брата Андрэ: «Меня заподозрили в убийстве только потому, что я беден и мне не везет в жизни. Я знаю: это в порядке вещей. И я вас не виню». Но странная вещь: в комнате внезапно стало словно бы холодней. Возможно, потому, что теперь, когда с Оливье Лекёра было снято подозрение, мысли каждого вернулись к мальчику. Словно повинуясь одному импульсу, глаза всех обратились к огромной карте Парижа на стене.

Сегодня, в рождество, улицы были почти безлюдны, еще безлюдней, чем они бывают в августе, когда добрая половина Парижа разъезжается на отдых.

Одиннадцать тридцать. О Франсуа не было никаких вестей уже в течение трех с половиной часов.

— Алло! Да, инспектор Сэлар… Это Жанвье?.. Нигде, говорите, не можете найти эту жестянку? Ладно, послушайте… Это вы обыскивали ее одежду? Ага. Гон ее это сделал… Там в юбках где-то должен быть старый бумажник… Вы уверены, что ничего такого не было? А что консьержка? Она видела, как кто-то поднимался по лестнице после девяти вечера… Я знаю. Жильцы входили и выходили почти всю ночь? Я хочу, чтобы вы снова зашли в дом на улице Васко да Гамы.

Инспектор повернулся к отцу Франсуа, который теперь смиренно сидел на стуле, напоминая запуганного пациента в приемной у врача.

— Вам понятно, почему я интересуюсь этим, не так ли? Бывает, что Франсуа просыпается по ночам?

— Ему случалось вставать во сне.

— А когда вы возвращаетесь по утрам, он спит?

— Не всегда. Но если он уже и проснулся, он притворяется, будто спит, чтобы я, как всегда, мог разбудить его, обняв.

— Жильцы в вашем доме сегодня ночью, возможно, шумели больше, чем обычно. Они могли разбудить мальчика. Если он встал с постели, то вполне мог выглянуть из окна и заметить вас в комнате у мадам Файе. Он ведь не знал, что она его бабушка, верно?

— Да. Она ему не нравилась.

— Он удивился бы, увидев вас с ней?

— Конечно.

— Он знал, что она дает деньги под залог?

— Это все знали.

— А рождество — рабочий день в «Ла Пресс»?

— Там всегда кто-нибудь есть.

Инспектор попросил Андрэ позвонить туда.

— Узнайте, может быть, кто-нибудь приходил туда справляться о вашем брате.

Видно было, что Оливье это не по душе, но когда Андрэ потянулся за телефонной книгой, он сам назвал ему номер. Пока Андрэ дозванивался, они оба — и Оливье и инспектор — молча глядели на него.

— Это очень важно, барышня. Речь может даже идти о жизни человека… Что?.. Три недели назад… Мальчик…

Оливье побледнел. Он опустил глаза и в течение всего разговора сидел, упорно разглядывая свои руки.

— Он не звонил, нет?.. Просто пришел… Когда?.. В четверг, говорите… И что он хотел?.. Спросил, работает ли здесь Оливье Лекёр… Что? Что ему ответили?..

Подняв на секунду глаза, Оливье увидел, как по лицу брата разлилась краска.

— Франсуа приходил к ним в четверг после обеда. Должно быть, он что-то заподозрил… Они ему сказали, что ты уже некоторое время не работаешь у них.