Сергей Бетев - Без права на поражение [сборник]

• Название: Без права на поражение [сборник]
• Автор: Сергей Бетев
• Издательство: Средне-Уральское книжное издательство
• Жанр: Полицейский детектив
• Год: 1979

Повести о милиции С.Бетева хорошо известны уральскому читателю. В основе их лежат подлинные события, в которые вовлечены и работники милиции, и общественность ряда городов и поселков нашей страны. Написанные живо и увлекательно, повести знакомят читателя со сложностями оперативной работы, помогают глубже понять и оценить ее значимость.

Многие из героев книги — ныне работающие в милиции люди. О.В.Чернов и В.Т.Саломахин теперь заместители начальника управления внутренних дел Свердловского горисполкома; Е.К.Лисянский — заместитель начальника областного управления уголовного розыска; Е.С.Воробьев стал заслуженным юристом РСФСР, начальником следственного отдела управления внутренних дел области.

Перед автором повестей стояла нелегкая задача — рассказать, «не прибавив и не убавив», об этой трудной, многослойной работе, о людях, которых в народе называют солдатами порядка. Сам в прошлом оперативный работник Свердловского областного управления внутренних дел, С.Бетев с особой эмоциональной силой сумел показать глубочайшее зло, приносимое правонарушителями. И нет поэтому рядовых дел среди тех, которыми занимаются работники милиции. Все они преследуют определенную цель: воспитать в человеке чувство высокой гражданственности, чувство ответственности за мир, который окружает каждого из нас.

Детективные повести С.Бетева помогают установить верное понимание отношений человека и закона. Неотвратимость раскрытия преступления возникает не только как следствие остроты ума. анализа, которым владеют герои, но и как следствие того, что против личности преступника стоит общество с его твердыми нравственными принципами. Сквозь все повести, единые по своей идейной направленности, проходит определяющая мысль: в борьбе с преступностью милиция не имеет права на поражение.

---

— Нет. Сын под Свердловском живет. Правда, бывать у него не приходилось, не приглашает сильно-то… Видно, все с той поры. Тогда ведь, когда привезли его из Ташкента-то, он дома недолго пожил, года два или три. Как дотянул до семилетки, так и уехал в фэзеушники. Работал по разным городам, пока не женился, да и осел, где запнулся о семью… Меня признает, конечно, но неласковый вырос…

— Адрес его вы знаете, конечно?

— Сейчас посмотрю. — Она прошла в чистую горницу, вынесла оттуда коробку и, отыскав в ней старый конверт, подала его Саломахину.

Василий Тихонович прочел обратный адрес. Он мгновенно понял, почему ему с самого начала не давала покоя фамилия этой женщины. И скорее не спрашивая, а размышляя, сказал:

— Значит, Геннадий Печеркин из Соколовки ваш сын…

— Мой. Двое ребятишек у него сейчас.

— Он встречался с Мельником, когда тот заезжал к вам в последний раз?

— Нет. Я ведь говорила, что он еще мальчишкой невзлюбил его. Геннадий уже семь лет живет отдельно от меня…

— Не встречался, значит?

— Нет, — она оживилась даже. — Сознаюсь перед вами: в ту осень, когда Афанасий явился сюда, я шибко перепугалась, потому что мои именины должны были наступить и Геннадий с женой обещался в гости приехать.

— И приезжал?

— Приезжал. Ребятишек, правда, с собой не привезли. У сватьи в Березовске оставили. А сами гостили целую неделю.

— А в Свердловске они могли с Мельником встретиться?

— Что вы! Геннадий если бы и увидел его, то не остановился бы. Не любит он его.

— Вы говорили сыну, что приезжал Мельник?

— Бог с вами! Ни полслова! Он бы мне не простил этого.

— Когда у вас день рождения-то?

— Двенадцатого ноября.

— А Мельник приезжал?

— Перед праздником близко.

— А сын, насколько я понимаю, очевидно, уехал числа двадцатого?

— Раньше — поправила она. — Приехали они сразу после праздников, дня за два до именин. А уехали на третий или четвертый день после. Выходит, числа пятнадцатого-шестнадцатого.

Василий Тихонович знал, что на шадринском рынке Афанасий Мельник задерживался пятого ноября.

— Вы уверены, что ваш Геннадий не встречался с Мельником?

— Если бы он хоть узнал о его приезде, то все равно выговорил бы мне, — ответила она убежденно. — Не сдержался бы, припомнил старое. Ненавидит он его… Да и откуда ему было знать?

Откровенность Анны Печеркиной не вызывала у Саломахина сомнений. Но где-то в душе он уже решил, что между ее сыном и Мельником была какая-то связь,

Прояснить все мог только Шадринск.

21

Из Шадринска Саломахин связался по телефону с Суетиным. Моисеенко из Молдавии еще не вернулся,

— В дороге, — сообщил Суетин. — Ждем завтра.

Подробно рассказав о встрече с Анной Печеркиной, Саломахин предупредил:

— Задержусь еще дня на два. Позвоню потом.

…После десяти утра Василий Тихонович постучался в квартиру Клавдии Коляскиной — той самой знакомой Анны Печеркиной, к которой четыре года назад должен был заехать Афанасий Мельник.

Дверь долго не открывалась. Наконец, неприветливо осведомившись, кто пришел, в двери показалась заспанная с неприбранными волосами женщина. Не взглянув на Саломахина, повернула обратно, бросив через плечо:

— Проходите.

Комната Коляскиной лучше всего говорила о хозяйке. На столе, придвинутом к окну, стояли две пустые бутылки из-под водки, валялся остаток буханки хлеба, в мелкой тарелке, засыпанные окурками, лежали кильки. Грязный пол и кое-как закинутая одеялом постель не первой свежести дополняли картину.

Хозяйка, пытаясь на ходу навести порядок, с неестественной веселостью объясняла:

— Подружка вчера зашла, решили вдовью тоску разогнать, согрешили с водкой.

Извиняйте… Жизнь такая, каждый день одни заботы, а радости никакой… По какому делу мною интересуетесь?

Василий Тихонович уже довольно долго стоял у двери, а хлопотливая хозяйка, изредка бросая на него любопытные взгляды, летала по комнате то с тряпкой, то с веником. Скоро стол оказался чистым, сор с пола исчез, кровать прибралась. Коляскина, одним движением повязав платок, опустилась на стул и показала Саломахину напротив.

— Что же стоите? Садитесь.

Саломахин сел. Хозяйка не вызывала у него симпатии. Но, прежде чем приступить к делу, поинтересовался:

— Не работаете сегодня?

— И вчера — тоже, — весело махнула она рукой. — Уволилась недавно, а новую работу еще не подыскала. И торопиться неохота. Кое-как перебиваюсь…

— Что ж так? Годы ваши как будто небольшие…

— А что толку-то? Хоть и небольшие, а жизнь все одно ушла, как вода сквозь сито.

Грустные слова Клавдия выпаливала с той же неестественной веселостыо, с которой встретила Саломахина.

Но он говорил с нею просто, дружелюбно, стремясь расположить ее к себе:

— Клавдия Поликарповна. Так, кажется?

— Поликарповна, Поликарповна, — подтвердила она с удовольствием.

— Вы не припомните? Несколько лет назад к вам заезжал один человек — Афанасий Мельник. Останавливался у вас.

Неестественная веселость Клавдии моментально сменилась глубокой задумчивостью.

— Когда, говорите, заезжал?

— Четыре года назад?

— Не припомню, — ответила тотчас и снова с бойкой откровенностью: — Чего скрывать, люди у меня разные бывают, и нередко. Одна живу — гостям мешать некому. А Мельника не припомню. Откуда он?

— Из Молдавии.

— Откудова?!

— Молдаванин. А заезжал от Анны Никифоровны Печеркиной. Негде ему было остановиться в Шадринске.

— А! — догадалась она. — Хромой, что ли?

— Хромой.

— Вспомнила, — успокоилась она. И словоохотливо начала объяснять: — Приехал каракуль продавать да и завернул к Анне. Знаю. Бывал он здесь раньше-то, в Кабаньем жил. Анна-то и прилепила его к себе. Она, как я же, обезмужнела в войну…

— И сколько он жил здесь, у вас?

— Переночевал да уехал в Свердловск.

— В Свердловск?

— Ага. Еще оттуда куда-то собирался за кровельным железом.

— А Геннадия, сына Анны Печеркиной, вы знаете?

— С мальчишек еще. Я же ихняя, деревенская.

— Он был у вас здесь в Шадринске?

— Знамо дело. Геннадий-то с матерью годов восемь не живет. Приезжает к ней реденько, а сюда заходит, Ко мне все из нашей деревни заезжают.

— В то время, когда у вас ночевал Мельник, Геннадий не навещал вас?

— Много вы сразу спрашиваете, враз и не додуматься

— А вы припомните.

— Нет, вроде бы не появлялся.

— Откуда вам известно, что Мельник привозил каракуль?

— Сам сказывал.

— Торговал он в Шадринске?

— Если по его словам, так — в Свердловске. Правда, я сама видела у него четыре шкурки…

На вопросы Саломахина Клавдия отвечала почти не задумываясь. Но ответы ее получались какими-то неопределенными. Саломахин намеренно, хотя и в разной форме, повторял вопросы, но получал прежние, такие же приблизительные ответы. И только об одном Клавдия говорила твердо: Мельник ночевал ночь или две, а потом уехал в Свердловск.

Василий Тихонович понял, что разговор с Коляскиной дальше продолжать бессмысленно. Поэтому, вручив ей повестку с обязательством явиться утром в отдел милиции, распрощался…До конца дня сотрудники местного уголовного розыска помогли Саломахину познакомиться с жизнью Коляскиной поближе.

Клавдия Коляскина двадцатилетней девушкой в 1943 году вышла замуж за инвалида, выписавшегося из Шадринского госпиталя. Ее муж еще в госпитале узнал, что его родные на Украине погибли во время оккупации. Возвращаться домой не захотел. Решил строить жизнь на новом месте. Однако через год ранение в грудь вызвало серьезные осложнения, муж Коляскиной тяжело заболел и вскоре умер.

Сначала молодую бездетную вдову затянул безысходный круг обездоленных войной женщин, чья судьба оказалась несравненно тяжелее. Оставшиеся с ребятишками на руках, измотанные мужской работой, издерганные постоянными заботами о семье, они в свободные дни сходились вместе, изливали слезами свое горе и, не умея справиться с тоской иначе, находили бутылку, а потом пели песни о навсегда погубленной жизни. И если для других не оставалось никакого утешительного выхода, Клавдия уронила однажды свою пьяную голову на случайное мужское плечо:

— Однова живем!..

Первый стыд прошел. Последние годы Клавдию Коляскину. уже знали многие. Она не удерживалась подолгу на одной работе. Независимая, общительная и нервная, она тяготилась любыми обязанностями. Да и по душе ей был другой образ жизни. Еще не утратившая красоты, демонстративно не признающая никаких условностей, она вызывала симпатии мужчин мимоходом, по первой своей прихоти. Вечерами в ее квартире на столе появлялись вино и закуски. Тяжелое похмелье вновь заливалось вином.