Габи Шёнтан - Мадам Казанова

• Название: Мадам Казанова
• Автор: Габи Шёнтан
• Издательство: Локид
• Жанр: Любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-320-00062-6

Роман Габи фон Шёнтан «Мадам Казанова» предназначен читателю, сохранившему верность магическому образу великого честолюбца и великого полководца Наполеона, способного и спустя полтора века вызывать в женском сердце невольный трепет. Реальные события здесь щедро приправлены выдумкой, реальные исторические лица перемешаны с вымышленными персонажами, точно колода карт в руках искусного игрока. А любая игра всегда таит в себе неожиданные ходы, драматические повороты, непредвиденную развязку. Так что, чтение такого увлекательного романа, как этот — тоже своего рода азартная игра, маленькая передышка в однообразной череде дней.

---

У меня на глазах выступили слезы — Карло, как всегда, все тщательно продумал и все предусмотрел. Я обняла его и стала целовать. Но губы Карло были холодными и твердыми. Он почти с возмущением отстранил меня.

— Не надо этого делать, Феличина, — сказал он, тяжело дыша. — Ведь я же, в конце концов, мужчина. Не позволяй в эту горькую минуту расставания совершиться тому, о чем ты можешь пожалеть, если я не вернусь. — Он попытался улыбнуться, но его глаза оставались печальными. — Прощай, — сказал Карло.

— До свидания, — упорно возразила я ему сквозь слезы.

Под все более отчетливое с каждым днем бряцание оружия приближалось и прощание с князем Долгоруким, который рвался в бой и был уверен в скорой победе. Карло успешно справился со своей миссией в Вене. В начале сентября Австрия предъявила Франции ультиматум. Наполеон, который со своими войсками находился в Булони в ожидании момента для вторжения в Англию, ухватился за эту возможность. Война с Австрией также входила в его планы, поэтому он решительно развернул свою армию и двинулся через всю Европу на восток.

Российские войска также находились в это время на марше. Отдельные части русской армии направлялись через Корфу в сторону Неаполя. Этот поход в Австрию возглавлял генерал Кутузов — преемник Суворова. Император Александр отправился из Санкт-Петербурга в Берлин. Он не нашел времени, чтобы лично попрощаться со мной, и оставил лишь наспех написанную записку, приложив к ней булавку с бриллиантом.

В один из дней передо мной предстал князь Долгорукий в своем сверкающем золотом, с галунами, мундире адъютанта. Весь в нетерпении от предстоящих военных успехов, он словно участвовал в спектакле под названием «Герой идет на войну». Его последние объятия в моей серебряной спальне явно претендовали на аплодисменты, как и сцена с прощальным нежным поцелуем, после которой он торжественно удалился, переполняемый ощущением собственной значимости.

Карло подготовил меня к тому, что должно было случиться: я осталась в одиночестве. У меня были, конечно, знакомые, которых я могла приглашать к себе и которым сама могла наносить визиты. Я не ощущала недостатка в кавалерах для посещения театра, оперы, балета, однако, в сущности, все эти люди оставались для меня чужими, и чем более одинокой я себя чувствовала, тем сильнее отдалялась от них.

Я плохо переношу одиночество и еще хуже — ожидание. Вот почему наступившее одинокое ожидание в Санкт-Петербурге казалось мне столь невыносимым. Я сознавала свое полное бессилие, как и то, что мне не остается ничего иного, кроме как набраться терпения и ждать. И это напомнило мне далекое время после замужества, когда армия Наполеона в Египте оказалась отрезанной от Франции. Однако тогда рядом была леди Гвендолин — моя изрядно выпивавшая, философски настроенная подруга, которая все понимала и никогда ни о чем не расспрашивала меня. Теперь же единственным моим доверенным лицом остался Брюс Уилсон, задававший мне массу разных вопросов и не всегда правильно понимавший мои ответы. Но это все же лучше, чем ничего. И поэтому у меня даже выработалась привычка навещать каждый день Брюса в его скромном жилище на верхнем этаже дома, который принадлежал одной офицерской вдове. Здесь я по крайней мере могла узнать правду о ситуации на театре военных действий, не полагаясь на местные газеты, где можно было найти одни лишь патриотические фразы.

Брюс располагал невероятно эффективной системой сбора информации. Я никогда не встречала учеников в его школе, которая была не более чем просто вывеской, зато мне часто попадались здесь курьеры и всякие незнакомые люди, молча и торопливо исчезавшие при каждом моем появлении.

Рассказывая мне о ходе военных действий, Брюс использовал карту. В эту карту он втыкал булавки с маленькими флажками, причем зеленые флажки обозначали русских, белые — австрийцев, а красные — французов. Он презрительно воткнул в карту первый белый флажок.

— Австрийцы начали боевые действия, не дожидаясь подхода русских войск, — сказал он, — и были разбиты у Эльчингена. А несколько дней спустя тридцать две тысячи австрийских солдат под командованием генерала Макка были окружены французами возле города Ульма и сдались в плен.

Брюс смял два белых флажка.

— Если так пойдет и дальше, превосходство Бонапарта станет очевидным. Он разобьет австрийцев в пух и прах, тогда им придется подписать любой мирный договор, предложенный Бонапартом. А по престижу России будет нанесен сильный удар, если только русским повезет и дело ограничится этим.

Мысль о том, что Бонапарт побеждает, отзывалась глухими ударами у меня в висках.

— Вы неважный пророк, Брюс! — взорвалась я. — Как вы можете предсказывать подобное?

— Не надо изливать на меня гнев, предназначенный Бонапарту, — ответил Брюс. — Не нужно быть пророком, чтобы видеть военное преимущество Бонапарта. К тому же ему помогает легенда о его непобедимости. И в эту непобедимость верят сегодня не только его войска, но и армии неприятеля. Австрийский император решил отвести свою армию в Моравию, туда же движутся маршем русские полки. Пока что Бонапарт не встречал на своем пути серьезного сопротивления. Если он пожелает, он вполне может войти в Вену и надолго там остаться. И никто не помешает ему сделать это.

Я склонилась над картой.

— А вот… — Я указала на белый флажок недалеко от Венеции. — …вот здесь еще остались австрийские части.

— Все верно. — Своим желтым от табака указательным пальцем Брюс показал направление их движения. — Это и есть армия под командованием эрцгерцога Карла, которая продвигается в сторону Моравии.

— Ну, хорошо, — сказала я. — Вот тут стоят части русской армии, они еще не были в бою, и к ним идет подкрепление. Бонапарту предстоит встретиться с численно превосходящим противником. Почему вы так уверены в его победе?

Брюс усмехнулся.

— Вы читаете карту и разбираетесь в развертывании войск не хуже любого генерала. Все, что знаем мы с вами, и то, что знают русские и австрийские генералы, все это не менее хорошо известно Бонапарту. Однако он каждый свой шаг планирует заранее, а скорость передвижения его войск вообще стала уже легендарной. Оба этих обстоятельства, а также прекрасное знание местности, которую он изучает по карте, как и мы с вами, позволяют ему каждый раз приходить к тщательно взвешенному решению, в то время как противостоящие ему союзники никак не перестанут спорить между собой относительно стратегии.

Я смотрела, не отрываясь, на зелено-коричневую карту, но видела перед собой Наполеона, который чертил палочкой на песке схемы передвижения воображаемых войск. Еще тогда, в Аяччо, он заранее выиграл все свои сражения.

Брюс ткнул пальцем в карту.

— Решающее сражение состоится возле города Брно. Я искренне желаю поражения Бонапарта, однако боюсь, мое желание не осуществится.

Желанию Брюса и впрямь не суждено было осуществиться. Наполеон попытался было вступить в переговоры с императором Александром и послал к нему с генералом Савари письмо, в котором предлагал встретиться. Александр, в свою очередь, направил к Бонапарту с ответом князя Долгорукого. Последний держался с Наполеоном крайне высокомерно, полный предубеждения к нему, которое появилось не без моего участия. Кончилось тем, что Наполеон отослал князя со словами: «Ну что ж, очень хорошо — будем сражаться».

Вот что писал мне князь Долгорукий об этой встрече:

«Наполеон — это человек в серой шинели, который непременно хочет, чтобы его называли «Ваше Величество». Но, к его огорчению, я не удостоил его этой чести. С нашей стороны было бы крайне неразумным продолжать медлить и упустить тот момент, когда он находится в нашей власти».

Когда я получила это письмо, оно уже безнадежно устарело. 2 декабря 1805 года Наполеон наголову разгромил русско-австрийские войска в битве под городом Аустерлицем. Он заманил их в ловушку, и его расчет оказался верным. К тому времени, когда союзники заметили, что они не только не атакуют, но сами подвергаются атаке противника, исход сражения был уже предрешен. В годовщину церемонии своей коронации и вступления на трон императора Франции Наполеон показал своим подданным и всему миру, кто истинный хозяин!

Я молчала, а Брюс яростно выражал свое возмущение случившимся.

— Победа Бонапарта — результат четкой стратегии, — негодовал он. — Австрийцы и русские позволили манипулировать собой, как оловянными солдатиками, а когда союзники поняли, что проигрывают, их командующие принялись спорить между собой. Каждый обвинял другого, Бонапарту же оставалось лишь торжествовать победу и посмеиваться над ними.

Брюс понизил вдруг голос и прошептал:

— А вы знаете, кто несет главную ответственность за это тяжелейшее поражение? Ваш друг Александр. Ведь это он заставил Кутузова оставить великолепные позиции. Проявил излишнюю гордость и самоуверенность, а также полное отсутствие стратегического мышления. Появился, весь сияющий, перед войсками. Они, словно безумные, стали кричать ему: «Отец родной!» А он повел их с развевающимися знаменами к неминуемой гибели. Говорят, он даже заплакал, когда увидел, во что обошлась его несостоятельность в роли командующего. Впрочем, никакие слезы этого монарха уже не помогут воскресить убитых. Что сделано, то сделано.