Леонид Свердлов - От съезда к съезду, или Братья по-хорошему

• Название: От съезда к съезду, или Братья по-хорошему
• Автор: Леонид Свердлов
• Жанр: Юмористическая проза

ВЛАДИМИР II ВСЕВОЛОДОВИЧ МОНОМАХ. Сын Всеволода I Ярославича и греческой царевны Анны (по другим сведениям — Марии) Константиновны. Род. в 1053 г. Кн. Ростовский в 1066–1073 гг. Кн. Смоленский в 1073–1078 гг. Кн. Черниговский в 1078–1093 гг. Кн. Переяславский в 1094–1113 гг. Вел. кн. Киевский в 1113–1125 гг.

---

Половцы кочевали, нанимались воевать, грабили помаленьку. Но этим всем хорошо только летом заниматься. А зимой в Половецкой степи лежали глубокие сугробы. Коней было нечем кормить. Так что осенью половцам приходилось забывать вольную жизнь — запасаться фуражом и готовиться к зимовке. А весной сонных, не проспавшихся и потерявших спортивную форму половцев можно было брать голыми руками.

Наказав степняков, князья победители по пути домой завернули в Чернигов, чтобы объясниться с Олегом Святославичем.

Владимиру давно уже следовало бы поговорить с Олегом по душам. Уж очень много претензий и вопросов накопилось у него к кузену. Но на этот раз разговор не получился. Олег тоже понимал, что Владимир зол на него, и про то, как он поступил с Итларем, Олег тоже знал. Так что ни о каком доверии речи быть не могло.

— А мы тут с Владимиром на войну ездили, — начал Святополк. — Половцев били. Врагов Руси. Как-то нам тебя очень не хватало. Что это ты вдруг воевать не захотел? Вроде, робким никогда не был.

— Нездоровилось мне что-то, — неохотно ответил Олег. — Простыл по весне. Не дело на войну ходить, когда сопли текут, — Олег для убедительности прокашлялся. — Надо будет к врагам подкрадываться, а я расчихаюсь — нарушу маскировку.

Святополк и Владимир недоверчиво переглянулись.

— Ну, ладно, бывает, — примирительно сказал Владимир. — Ты, главное, выздоравливай скорее. Мы, как ты, наверное, знаешь, недавно ликвидировали половецкого полевого командира Итларя. У нас есть информация, что его сын сейчас у тебя гостит. Больной ты или здоровый, а укрывать у себя боевиков не надо. Выдай его нам — мы его будем судить.

Олег скрестил руки на груди и неодобрительно посмотрел на своих кузенов.

— Я знаю, как вы судите, — ответил он. — Мне ни Итларь, ни сын его ничего плохого не сделали. И законы гостеприимства я уважаю. Извини, Владимир.

— Никакие законы ты не уважаешь, половецкий прихвостень! — неожиданно закричал юный сын Владимира Мономаха Изяслав, вскакивая с места. Но суровые взгляды старших князей заставили его сесть и замолчать.

— Ну, раз так, извини за беспокойство, — сказал Владимир.

— Да, поедем мы, пожалуй, — согласился великий князь. — А ты, Олег, определись все-таки, с кем ты: с половцами погаными или со своей собственной семьей.

И князья ни с чем отправились восвояси.

Изяслав никак не мог успокоиться. Не нравилось ему, что предатель Олег занимает целое Черниговское княжество, а ему — сыну Владимира Мономаха досталось ничем не примечательное Курское. Наскоро попрощавшись, он поехал к себе. В его горячей голове уже зрели далеко идущие планы.

Старшие князья между тем подходили к вопросу более взвешено.

— Не дело у нас в семье творится, — ворчал Мономах. — Как можно воевать с врагами, если среди родных нет согласия. Надо бы собраться всем. Поговорить, высказаться, обсудить дело со священниками, боярами и горожанами. Они ведь тоже не дураки. Мы с ними как-никак в одной стране живем. Они на наши дрязги со стороны смотрят и наверняка могут сказать что-нибудь толковое. Встретились бы все в Киеве, в торжественной обстановке, приняли бы решение, распределили бы княжества, крест бы поцеловали. Помирились бы. Вот тогда можно было бы всей Русью на половцев пойти. Думается мне, Святополк, что наши проблемы келейно уже не решить. Тут съезд собирать надо.

— Съезд? — переспросил Святополк. — Интересная мысль. Ей никак не откажешь в свежести и новизне. Такого у нас в истории еще не было. Непременно надо так сделать.

Приехав в Киев, Святополк сразу засел за приглашения. На предстоящий съезд он созвал всех князей, самых знаменитых представителей духовенства, бояр и других уважаемых людей.

Княжеский съезд открылся в Киеве в торжественной обстановке. Делегаты уже заняли свои места, все было готово для начала, но председательствовавший Святополк никак не открывал заседание, а Мономах все не садился — метался с озабоченным видом от окна к двери, явно ожидая какого-то известия.

Все с самого начала складывалось не так, как задумывал Владимир. Еще до начала съезда пришло сообщение, что его сын Изяслав, не сдержав своих юношеских амбиций, захватил город Муром, принадлежавший Черниговскому князю Олегу. Не вовремя! Как не вовремя! Ох уж эта молодежь! Совершенно себя в руках не держат.

В зал вошел запыхавшийся боярин Ратибор. Подойдя к Владимиру, он что-то шепнул ему на ухо. Лицо князя вытянулось. «Вот как?! — возмущенно переспросил он. — И кого же он назвал быдлом?» Ратибор только развел руками.

Владимир подошел к Святополку и шепотом повторил ему новость, переданную Ратибором. Святополк вскочил с места от возмущения. «Быдло, говоришь? Ну уж это ему даром не пройдет! Это уже ни в какие ворота не лезет!»

Святополк обернулся к аудитории и громко объявил: «К сожалению, съезд не почтил своим присутствием наш черниговский кузен Олег. Он, видите ли, сомневается в компетентности приглашенных нами экспертов… Интеллигент хренов!»

Первый блин комом. К сожалению, съезд был сорван. Без самого главного бунтаря Олега он потерял смысл. Возмущению Святополка и Владимира не было предела.

Впрочем, Олега можно понять. Знал, что не на пироги его в Киев зовут. После истории с Итларем вера в гостеприимство была подорвана. А после того, как Изяслав Владимирович захватил Муром, стало окончательно ясно, что Олега в Киеве не любят, и ехать туда — значит искать неприятности. Вот Олег и не поехал.

В результате съезд, который должен был примирить князей, постановил лишь считать Олега Святославича, вступившего в преступный сговор с половцами и отказавшегося советоваться с родней, врагом отечества. Со всеми вытекающими последствиями.

Последствия начались сразу после съезда. Узнав о готовящейся карательной экспедиции, Олег сбежал из Чернигова в Стародуб, где терпел осаду больше месяца. Бои были тяжелые, в окруженном городе начался голод. Впрочем, огорчаться не надо: ни один князь в ходе осады не пострадал.

И вот однажды, когда обеденное меню, поданное Олегу, оказалось короче непристойной частушки, князь понял, что приключение затянулось, и послал узнать, что от него хотят.

Хотели не многого. Ему только вручили повестку с предписанием явиться, наконец, в Киев для дачи объяснений. Олег вздохнул с облегчением, чмокнул поднесенный ему крест и обещал приехать в столицу как только, так сразу.

Осаждавшие тоже вздохнули с облегчением. Пока они торчали под Стародубом, половцы, узнав, что Святополка и Владимира нет дома, напали на Русь и осадили Киев и Переяславль.

Объединенная русская армия появилась под Переяславлем внезапно. Напрасно Владимир пытался построить воинов: они так рвались в битву, что не хотели никого слушать. Половцы были разгромлены. Погиб и их предводитель Тугарин Змеевич — хан Тугоркан, дочь которого была женой великого князя. Святополк похоронил тестя со всеми почестями.

Хан Боняк, разорявший окрестности Киева, дожидаться князей не стал. Когда Святополк вернулся домой, половцев уже не было. Но вокруг Киева все было разграблено и сожжено.

VIII

Владимир был полон любви: любовь имел он и к митрополитам, и к епископам, и к игуменам, особенно же любил монашеский чин и монахинь любил, приходивших к нему кормил и поил, как мать детей своих. Когда видел кого шумным или в каком постыдном положении, не осуждал того, но ко всем относился с любовью и всех утешал. Но вернемся к своему повествованию…

(Повесть временных лет)

От нашествия половцев особенно пострадал Киево-Печерский монастырь. Что не разграбили, то поломали и сожгли.

Владимир Мономах лично посетил монастырь, осмотрел развалины, обсудил с игуменом первые меры по восстановлению. Положение было плачевным, но не безнадежным. Монахи уже взялись за работу и, отстраивая заново разрушенное, уже обдумывали свою дальнейшую жизнь.

Когда разговор зашел о восстановлении монастырской библиотеки, игумен сказал, что уже планируется написание новых книг и предложил Владимиру, который не только любил читать, но и сам увлекался литературным творчеством, обсудить новый проект.

— Ты знаком с иеродиаконом Нестором? Книжное дело — его основное послушание. Он может подробно рассказать о своем замысле.

— Конечно, — ответил Владимир, — я его читал. Ведь это он написал «Чтение о Борисе и Глебе» и «Житие Федосия Печерского». Хорошие и полезные книги. То, что он задумал, наверняка очень интересно, я с удовольствием с ним поговорю и помогу, если нужно.

Нестор пригласил Владимира в свою келью и поделился творческими планами.

— Еще когда я писал про преподобного Федосия, у меня появилось желание написать историю нашего монастыря, рассказать про старцев — они того заслуживают. Но, обдумывая будущую книгу, я быстро понял, что историю обители нельзя рассматривать в отрыве от истории всей нашей страны. До сих пор о ней мало писалось, сведения отрывочные и часто необъективные.