Олег Бундур - Царское море

• Название: Царское море
• Автор: Олег Бундур
• Жанр: Детская проза

Автор-рассказчик — человек, которому повезло! Он оказался «пассажиром» самого настоящего ледокола! Всё для него ново, всё необычно на этом удивительном судне, и он радостно хвастается… то есть делится своими наблюдениями и размышлениями. А человек он наблюдательный, весёлый, да и талантливый — не отнимешь, поэтому читателям очень даже интересно «бороздить моря» и открывать новые берега вместе с писателем. Если честно, мы ему даже немножко завидуем — далеко не каждому выпадает в жизни такое увлекательное путешествие!

Подходит читателям 10 лет.

---

А пока они ещё могут работать, пока не вышел их ресурс, уже строятся три новых, самых мощных атомных ледокола новой конструкции. Они, как «Таймыр» смогут в сибирские реки заходить и, как «Победа» запросто проходить по Северному ледовитому океану.

Да вот беда! Работать на новых ледоколах будет некому! Когда их построят, сегодняшние моряки на пенсию уйдут, те, кто сейчас заканчивает мореходные училища, их места займут, а на новых — пусто, некого брать.

Потому быстро заканчивайте школу, поступайте в мореходку, лучше в Макаровку и как раз успеете закончить учёбу к спуску новых ледоколов на воду.

Только меня не забудьте прокатить. Это же я вам подал идею с мореходным училищем!

Атомный флот

Я много раз говорил об атомных ледоколах. Но кроме атомных ледоколов у нас в стране есть другой атомный флот — военный.

Это огромный военный корабль «Пётр Великий», атомные подводные лодки, другие атомные корабли.

Об этом флоте я мало знаю. Но о том, что знаю, говорить не буду — вдруг военную тайну раскрою!

В кресле

Сижу в высоком капитанском кресле на правом крыле мостика.

Вообще-то на мостике три дублирующих пульта управления: слева, в центре и справа, и два высоких капитанских кресла по краям или, как говорят, по крыльям мостика.

Вахтенные старпомы обычно стоят на левом пульте, а правый вместе с высоким креслом свободен.

Я спросил разрешения у старпома сесть в правое кресло. Спрашивать непременно надо, пусть даже капитан и не садится в кресло, пусть капитана даже нет на мостике…

Ну вот, высоко сижу, далеко гляжу, оторваться не могу.

Подошёл главный механик: «Да что это вы всё смотрите? Что там интересного? Однообразно всё».

Для человека, 30 лет знакомого с Арктикой, может, и однообразно… Но я подозреваю, что главный механик, влюблённый в Арктику, задал этот вопрос с провокационной целью и услышал то, что хотел: мои восторги!

А в самом деле, даже ровные ледовые поля всё время разные. Ровные, ровные, вдруг торосы, или медвежий след, или вдруг трещина зазмеится впереди ледокола.

Я смотрю и пытаюсь угадать, где следующая трещина появится, куда пойдёт: влево, вправо? Смотрю на лёд, смотрю, где он слабее, где старые трещины, там и новая будет. И ведь угадываю! Научился. Я бы, наверное, и ледоколом мог сам рулить запросто. Ага, расхвастался… Мореходку сначала закончить надо, да палубным матросом поработать. Тогда доверят штурвал!

Уж если на велике сначала надо научиться, чтоб рулить, на атомном ледоколе и подавно!

Рулевой № 2

Я столько времени сидел в капитанском кресле, столько раз слышал команды старпомов, что выучил их наизусть. Кажется, что сам бы мог справиться, кажется, что сам знаю, как вести ледокол.

Я смотрю вперёд, смотрю на экран радара и мысленно выбираю путь во льдах, обхожу торосы, выхожу на открытую воду или ровный лёд.

Ледокол послушно идёт по выбираемому мной пути, очень плавно и медленно поворачивает, потому что за мной теплоход «Ю. Аршеневский». Если повернуть круто, теплоход заклинит между кромками ледового канала, как раз в этом крутом повороте. Надо будет возвращаться кормой назад, «окалывать», то есть освобождать «Аршеневского» ото льда. Время потеряем.

Потому я так старательно веду ледокол. Ни разу не застрял сам, не пришлось «окалывать» «Аршеневского».

Каждый раз, когда старпом выбирает путь, который я тоже мысленно выбрал, радуюсь:

— Ишь, молодец какой! Хорошо веду!

Конечно, хорошо! Разве можно плохо вести ледокол, когда на мостике такие опытные ледовые волки, как капитан и его помощники!

Проводка

Вы, наверное, подумали, что это провод женского рода! Ничего подобного. Но вообще-то правильно говорить: ледовая проводка. И тут уже понятно, о чём речь: проводка транспортных судов через льды. Проводку делают ледоколы.

Иногда ледокол ведёт одно судно, вот, как мы сейчас.

Бывает караван из 2–3 судов. Впереди каравана, конечно, ледокол, за ним идёт слабенькое судно, а замыкает — сильный корабль.

Ну так же, как вы, когда идёте через снежную равнину на лыжах, например, впереди — самый сильный из вас, потом… В общем, у кораблей всё так же.

Если караван ведут два ледокола, один ставится впереди каравана, а другой в середине, чтоб он расширял, очищал ото льда канал.

Кстати, знаете, как называется схема построения кораблей при проводке? Ордер! Мне это слово ничего не напоминает, кроме документа на получение квартиры. Хотя подо — ждите, в архитектуре есть построения разных стилей — ордер. Вот и тут построение кораблей таким ледовым стилем.

Да, иногда в проводке участвуют 3 ледокола. В таких случаях третий ледокол первым проходит через самые трудные участки, дежурит на этих участках, «окалывает» суда, если их заклинит в канале.

И опять всё, конечно, зависит от ледовой обстановки. Ну и от важности обстоятельств.

В сентябре 2013 года через льды всех северных морей, с востока до запада провели северный военный флот, целых 10 военных кораблей. Важная проводка? Ещё какая важная! И потому в ней участвовали все четыре атомных ледокола: «Таймыр», «Вайгач», «Ямал», «50 лет Победы». Тогда ледоколы на совесть поработали: на бортах военных кораблей ни одной царапины!

Да ледоколы все и всегда на совесть работают, потому что там люди такие! Вот и сейчас «Таймыр» старается. А «Юрий Аршеневский» бежит за ним с явным удовольствием, даже мне, сухопутному человеку это видно!

Как я чуть не испугался

Мы шли уже пятый день и находились во льдах Карского моря.

Из радиорубки по спутниковой связи я позвонил заместителю Генерального директора «Росатомфлота», чтоб узнать, когда мне можно планировать возвращение домой.

— Недели через три, — сказал Андрей Алексеевич.

Я забеспокоился: на такой срок я не собирался в путешествие. Меня же с работы уволят!

— Завтра можно пересесть на норильское судно, оно в Мурманск идёт, — успокоил меня Андрей Алексеевич.

— Согласны?

— Согласен, согласен!

— Точно согласны? — переспросил он.

— Точно согласен! — подтвердил я и вышел из радиорубки.

Постоял на палубе, походил. Морозный воздух остудил меня. Я так давно хотел попасть в такой рейс на проводку судов, ещё практически ничего не видел и уже возвращаюсь… Что сын и жена скажут? Подумают, испугался. А в издательстве, что я скажу?

Прямо в тёплой куртке, влетел в радиорубку, набрал номер:

— Андрей Алексеевич, не отдавайте никаких распоряжений о моей пересадке!

— А я ничего и не делал. Я знал, что вы передумаете.

Потом я позвонил главному врачу больницы, сказал, что задержусь на 7-10 дней. Он ответил практически то же самое:

— А я и не ждал вас раньше. Вернётесь, напи́шите заявление на отпуск за свой счёт.

Как хорошо, что всюду есть понимающие люди!

Не хвались!

Нельзя в море хвастаться, хвалиться. Только вот сказал штурману, что хорошо идём, бодренько, по хорошему участку льда, идём без задержек и заминок. Только сказал — началась подвижка льдов.

Канал за ледоколом стал сужаться, «Аршеневского» заклинило между кромками канала. Да и мы застряли — откуда-то торосы вдруг появились и мы уткнулись в них носом. Ледокол замер, затем отошёл назад, разогнался — снова упёрся в торосы, но чуть дальше прошёл, потом ещё раз и ещё — с четвёртого раза пробомбили эту ледовую перемычку. Теперь надо теплоход выручать!

Прошли ещё вперёд, потом кормой назад стали возвращаться, но не по каналу, а параллельно ему, метрах в 30–40, прошли рядом с теплоходом. Сделали околку теплохода — это так называется. «Аршеневский» радостно задвигался — ещё бы! Из ледового плена выскочил!

Мы вернулись на своё место и пошли парой потихоньку вперёд.

Как дальше было? Да хор… Нет, не скажу. Похвалюсь — опять какие-нибудь неприятности будут. Это же Арктика, она непредсказуема.

Усы

Вы их видели у папы, дяди или соседа. Но я о других усах, которых вы никогда не увидите. Ну, разве что после мореходки попадёте в Арктику работать.

«Таймыр» идёт через льды Карского моря, «Аршеневский» вслед за ним по свежему каналу.

Но вот попадаем в неприятные льды с подвижками. Канал за «Таймыром» сужается, «Аршеневскому» идти всё труднее.

Суда останавливаются, сближаются. Теплоход упирается носом в кормовой вырез ледокола — есть у ледокола такой специальный вырез в корме именно для этого. А с ледокола подают на теплоход через его носовое отверстие — клюз — два толстенных, в мужскую руку, троса со стропами, с петлями, на концах. Стропы цепляют за специальные столбики на теплоходе — кнехты, а ледокол лебёдкой натягивает тросы.

Всё готово. Вперёд! Это и называется, взять на усы.