Карл Грунерт - Яйцо археоптерикса. Фантастические рассказы

• Название: Яйцо археоптерикса. Фантастические рассказы
• Автор: Карл Грунерт
• Издательство: Salamandra P.V.V.
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2015

В книгу вошли избранные рассказы Карла Грунерта, одного из пионеров немецкой научной фантастики. Созданные Грунертом и порядком забытые «новеллы будущего», представляющие и апокалиптическую, и космическую, и палеофантастику, в наши дни вновь привлекают внимание читателей.

---

«Исчезновение Пьера Мориньяка произошло буквально так, как рассказала Жанна Доверн. Он унесся в даль времен на „машине времени“. Подробные сведения о ней можно найти в моей книге: „Машина времени“. Таким образом, вопреки предположению, высказанному мною в главе XVI этой книги, машина путешественника по дали времен все же нашлась, хотя и без самого путешественника; но каким образом она очутилась на дне канала, — это, вероятно, останется навеки загадкой.

Г. Дж. Уэльс».

— На машине времен и?.. — раздались со всех сторон взволнованные и недоумевающие вопросы.

Да, оказывается, есть такая машина, — это не сказка. Это — машина, так волшебно построенная, что сидящий на ней может поехать в даль времен, т. е. в прошлое или в будущее.

Дело в том, что гениальный творец и конструктор этой машины рассматривает время, как давно и страстно искомое четвертое измерение пространства, — и как свободно мы до сих пор двигались, с помощью обыкновенных наших средств сообщения, в пространстве, так движется он на своей машине во времени. Он может, следовательно, умчаться из своей эпохи в другие, пролететь по минувшим или грядущим годам, десятилетиям, векам и тысячелетиям.

Такова сущность; подробности же нет надобности излагать, так как всякий интересующийся может найти их в названной книге Уэльса.

Итак, Пьер Мориньяк исчез на «машине времени»; но куда он девался, вернется ли и будет ли иметь возможность вернуться, — эти вопросы не могли не волновать общество и прессу.

А старушка-мать Пьера то и дело разворачивала телеграмму мистера Уэльса и шептала, глядя с мольбой на Жанну:

«Не теряйте надежды и веры!»

— Да, да, дорогая мама! — ободрительно восклицала девушка, целуя старуху. — Любовь даст нам силы и надеяться, и верить!

II

Что же, однако, сталось с Пьером? Действительно ли он мчался в даль времен?

Этого он и сам, вероятно, не мог бы сказать, — по крайней мере, в первые мгновения.

Он чувствовал только, что несется с безумной, неимоверной скоростью, так что ему. пришлось крепко держаться за машину, чтобы не свалиться. И при этом во всем организме было такое ощущение, точно он мчится не вперед, а падает в страшную бездонную пропасть.

Кругом — серый непроницаемый мрак.

Где же он? Что с ним произошло? Где его Жанна?

Сам ли он движется с этой дух захватывающей быстротой, или все в безумном беге мчится перед ним? Не попытаться ли соскочить с седла на лету?

Но он чувствовал, что это была бы неминуемая смерть — при таком стремительном движении, о котором он мог догадываться по тому, как стучало у него в висках и как жужжало в ушах от ветра.

Ясно, что надо, прежде всего, остановить машину. Но как это сделать? Нащупать рычаг ему никак не удавалось, а рассмотреть ничего невозможно было во мраке. К счастью, спички у него оказались с собой. Охватив крепче ногами машину, чтобы не свалиться, отняв от нее обе руки, он осторожно зажег спичку и, освещая машину на лету одной рукой и в то же время нащупывая другой, он нашел, наконец, рычаг — и тихо, медленно, осторожно начал поворачивать его в противоположную сторону.

Расчет оказался верен: машина замедлила ход, жужжание ветра ослабело, — и вдруг серый мрак прорезало полоской света.

Пьер оглянулся назад, — свет шел сзади, из входного отверстия пещеры, сквозь которое виднелось восходящее солнце… Но как же это возможно? Когда Жанна вошла к нему в кузню, было уже за полдень! Пьер взглянул на часы, — было 7 часов!

Какие-то тени заслонили на миг солнце, снова потемнело, но вскоре опять прояснилось, и Пьер, чтобы проверить, еще раз взглянул на часы: стрелки стояли на 5 часах!

Да что же это такое? Часы как будто идут назад — и не идут, а бегут… И чудится какая-то непонятная связь между машиной и временем дня… Тени снова на миг заслонили свет, и вслед за тем часы показали 8!

Ничего другого не оставалось, как продолжать поворачивать рычаг до остановки. На маленьком циферблате, который заметил Пьер при свете, три стрелки из четырех стояли неподвижно, двигалась еще одна только четвертая, но вот остановилась и она, и в тот же миг остановилась и машина.

Пьер осторожно сошел на землю. Несколько минут он боролся с чувством, похожим на приступ морской болезни, но скоро оправился, и тогда, оглянувшись кругом, увидел себя в той же пещере, где была его кузня.

Но что случилось с знакомыми, родными местами? Все было неузнаваемо вокруг… Пещера была, несомненно, та же, но кузни в ней не было и следа! Все так же высился у края долины знакомый холм, — но он был пуст…

Куда же девался родной очаг, домик на холме, в котором он оставил старушку-мать?

Его кольнуло тоскливое чувство, — острое, как физическая боль, и вслед за ним его пронизало сильное, на этот раз, несомненно, физическое чувство холода.

Обогнув выступ пещеры, так что перед ним развернулась вся местность, он вздрогнул и отшатнулся: перед ним засверкало и заискрилось, чуть не ослепив его, целое море стекла… Стекла? Откуда?..

Но нет, — это льдины… Это ледники, глетчеры!

Что же это за дьявольское наваждение! Глетчеры на его родине, на благодатном юге?! Значит, он не дома, а где-то в безвестном далеком краю? Но нет, — вон течет родная Дордона, каждая извилина ее русла знакома ему с детства!..

* * *

Придя в себя от ощущения странной тяжести на плече и чьего-то горячего дыхания на своей щеке, Пьер увидел над собой что-то огромное, мохнатое, страшное — и, ничего еще хорошенько не сообразив, вытащил свой карманный нож и ударил им в чудовище. Но тотчас же почувствовал, что короткий и тонкий клинок едва коснулся, сквозь мохнатую шерсть, кожи чудовища.

С пронзительным криком Пьер бросился было бежать: перед ним был… медведь! Огромный бурый пещерный медведь… Но зверь, раздраженный толчком и криком, заревел и охватил его передними лапами… Пасть чудовища с оскаленными огромными зубами склонялась над ним все ближе… Вот она уже коснулась шеи… Обессиленный, обезумевший от ужаса, Пьер уже не помышлял о борьбе, — как вдруг… что-то блестящее и острое просвистало над самым его ухом и в тот же миг послышался крик, похожий на воинственный клич дикаря.

Страшное объятие ослабело, — метко пущенная кем-то стрела впилась в тело чудовища, — кровь хлынула из его пасти, — с диким ревом он обернулся, выпустив Пьера, чтобы броситься на нового врага, но в же миг новая стрела попала в сердце зверя и, яростно оскалив в последний раз свою пасть, зверь грохнулся всей необъятной тушей на льдины.

Собирая все силы, чтобы не лишиться чувств от волнения, Пьер оглядывался вокруг, стараясь понять, откуда пришло опасение, — и увидел у входа в пещеру полуголое существо, опоясанное шкурой и с головой, густо заросшей черными, курчавыми волосами, и бородой.

Спаситель его оказался не один. У входа в пещеру скоро собралось несколько таких же существ, которые хлопотливо и озабоченно принялись вытаскивать и затем потрошить медведя.

Итак, он попал в страну дикарей, — думал Пьер. Но как же так? Веселая и шумная Дордона, пещера и холмы, окружавшие долину, не оставляли сомнений в том, что это была все та же его родная страна, его родной городок; откуда же эти дикари?

Пьер начал присматриваться к существам, потрошившим медведя, и был, прежде всего, поражен чудовищной величиной зверя, перед которым наш полярный медведь показался бы некрупной собакой; потом он рассмотрел, что ножи и топоры, которыми работали дикари, были из нефрита; наконечники стрел были каменные; потом, когда Пьер увидел, как эти богатыри трудились в поте лица, добывая огонь путем долгого сверления заостренным, отполированным шестом в отверстии бревна — Пьера осенила умопомрачающая догадка:

Это были люди каменного периода!

Вот куда перенесла его изумительная, загадочная машина! Он летел не в пространстве, а во времени — и на протяжении целых столетий, тысячелетий! То, что пытливая наука восстановила по скудным остаткам, затрачивая бездну гения и труда, — Пьер увидел лицом к лицу, в виде цельной, живой и конкретной картины.

Голова пошла у него кругом. Открытие было так сказочно и так жутко, что Пьер начинал думать, что все это он видит во сне или в бреду. Но дальнейшие события скоро доказали, что перед ним несомненная живая действительность.

На группу дикарей, мирно пировавших за необъятными кусками жареного медведя, — с которыми Пьер успел подружиться после того, как развел им вмиг костер с помощью спички, — на насытившихся и весело плясавших вокруг костра богатырей напала кучка других дикарей, — так внезапно и беспорядочно, как только и делались набеги в первобытную эпоху полузвериными существами, гонимыми борьбой за существование.

И в самом непродолжительном времени прежние хозяева пира оказались перебитыми, и с ликующими криками победители набросились на дымившиеся еще куски медвежьего мяса. В числе павших был и Пьер, свалившийся от удара каменным молотком по голове…