Люси Монтгомери - Энни из Эвонли

• Название: Энни из Эвонли
• Автор: Люси Монтгомери
• Жанр: Повести
• ISBN: 978-5-906-13702-9

Книги об Энни – настоящие пособия по оптимизму и силе духа! Ей только семнадцать, но она уже работает в школе Эвонли, где совсем еще недавно сама была ученицей. Старые и новые друзья, новый сосед с попугаем, ругающимся как матрос, близнецы, которых берет на воспитание Марилла – все эти люди делают жизнь Энни счастливой и радостной. История об умении довольствоваться малым, наслаждаться сегодняшним днем, радоваться простым вещам.

Юмор – самая пикантная приправа на пиру существования. Смейтесь над своими ошибками, но и учитесь на них, делайте предметом шуток свои горести, но и черпайте в них силу, острите по поводу своих затруднений, но и преодолевайте их…

---

В эту ночь Энни легла спать в весьма пессимистичном настроении. Спала она плохо и была на утро за столом такой бледной и печальной, что Марилла забеспокоилась и настояла, чтобы Энни выпила чашку жгучего имбирного чая. Энни терпеливо потягивала этот чай, хотя не представляла себе, какую пользу может ей дать имбирный чай. Ей бы какой-нибудь волшебный напиток, который даровал бы ей прибавление возраста и опыта, такого она выпила бы с литр и не поперхнулась.

– Марилла, а что если у меня не получится?

– За один день все сразу провалить невозможно, а у тебя еще много дней впереди, – ответила Марилла. – С тобой такая проблема: ты захочешь научить детей всему и немедленно избавить их от их недостатков, а если у тебя этого не получится, то ты будешь считать, что тебя постигла неудача.

Глава 5 Как настоящая директриса

Когда в то утро Энни пришла в школу впервые в своей жизни она прошла по Березовой тропе глухая и слепая к ее красотам, всё было тихо и спокойно.

Предыдущая учительница приучила учеников быть к ее приходу на своих местах, и, когда Энни вошла в класс, она увидела перед собой ровные ряды свежих утренних физиономий и горящие и пытливо изучающие ее глаза. Она повесила свою шляпку и повернулась к ученикам, надеясь, что ее лицо выглядит не настолько напуганным и глуповатым, как это казалось ей самой, и что ученики не заметят ее дрожь.

Перед этим она сидела примерно до полуночи, составляя речь, с которой обратится к учащимся по случаю начала занятий. Она всячески переделывала и улучшала ее, а затем выучила наизусть. Речь вышла очень хорошей, там были прекрасные мысли, особенно насчет взаимной помощи и неутомимого стремления к знаниям. Единственным слабым моментом речи было то, что Энни не могла сейчас вспомнить ни слова из нее.

Спустя десять секунд, которые показались ей вечностью, она промолвила:

– Возьмите, пожалуйста, свои Библии.

И бесчувственно опустилась на стул под шорох страниц и хлопанье столами. Пока дети читали стих, Энни привела в порядок свои мысли и окинула взглядом ряды юных пилигримов в Страну Знаний.

Большинство их она, конечно, хорошо знает. Ее одноклассники покинули школу вместе с ней в годом раньше, но и все остальные ходили в школу вместе с ней.

Исключение составляли первый класс и десять человек, переехавших в Эвонли. В душе Энни больше интересовал этот десяток новичков, чем те, возможности которых были вполне вычислимы. По правде говоря, они могли быть такими же обычными ребятишкаками, как и местные, но мог найтись среди них и гениальный ребенок. Эта мысль завораживала Энни.

Место за угловым столом самолично занял Энтони Пай. У него было смуглое сумрачное маленькое личико. Его черные глаза враждебно уставились на Энни. Энни моментально решила для себя, что завоюет привязанность этого мальчика и тем обезоружит его семейство.

В другом углу рядом с Арти Слоуном сидит еще один странный мальчик веселый с виду, курносый и веснушчатый мальчуган с большими голубыми глазами, окаймленными белесоватыми ресницами. Видимо, это сын Доннелла, а если верить сходству, напротив него через проход, рядом с Мэри Белл, сидит его сестра.

Энни удивилась, что это за мать у девочки, если посылает ее в школу в таком виде. На девочке было выцветшее розовое шелковое платье с хлопчатобумажными кружевами, грязные детские домашние туфли и шелковые чулки. На ее песчаного цвета волосах были наворочены неестественные завитки, завязан пышный бант из розовой ленты, огромный, больше ее головы. Судя по девочке, она была весьма довольна своим внешним видом.

Бледное маленькое создание с ровными волнами шелковых, с коричневатым оттенком волос, плавно спадавших на плечи, должно быть Аннеттой Белл, родители которой раньше жили в ньюбриджском школьном округе, но из-за того, что перенесли свой дом на полсотни ярдов к северу, оказались в Эвонли. Все три очень бледнолицых девочки, поместившиеся на одной скамейке, это наверняка Коттоны. Несомненно, что маленькая красавица, длинноволосая и кудрявая шатенка с карими глазами, кокетливо поглядывающая поверх своей Библии на Джека Гиллиса, это Прилли Роджерсон, отец которой женился недавно второй раз и перевез Прилли домой от бабушки в Графтоне. Высокую нескладная девочка в последнем ряду, которая, казалось, не знает, куда девать свои руки и ноги, Энни не смогла поначалу «пристроить» ни в одну семью, но потом узнала, что ее зовут Барбара Шоу и что она приехала сюда к тетке. Еще позже ей доведется прийти к выводу, что если Барбара хоть раз умудрится пройти между столов, не споткнувшись о чужие ноги или не запутавшись в собственных, то ее имя можно будет смело занести на мраморную доску школьных знаменитостей у порога школы.

Но когда глаза Энни встретились глазами с мальчиком, сидевшим сразу напротив ее стола, странные мурашки пробежали у нее по телу, словно она нашла своего гения. Она знала это должен быть Пол Ирвинг. Миссис Рэйчел Линд была права, как-то сказав, что этот мальчик будет непохож на эвонлийских ребят. Более того, Энни поняла, что он вообще непохож на других ребят, где бы они ни жили, и что это душа тонкая, сродни ее собственной, пристально и ожидающе глядящая на нее темно-синими глазами.

Энни знала, что Полу десять лет, но выглядел он восьмилетним, не более. У него было такое красивое личико, какого она никогда не видела у детей редкостно утонченные черты лица, обрамленного в ореол каштановых кудряшек. У него были полные, но не слишком, щеки, алые губы, заканчивавшиеся совершенными уголками, спрятанными, но не глубоко. Вид он имел рассудительный, серьезный, словно дух его был значительно старше его тела. Но стоило Энни улыбнуться ему, как всю его серьезность как рукой сняло и он ответил очаровательной улыбкой, которая, похоже, отражала внутреннюю красоту этого создания словно какая-то лампа вдруг зажглась внутри него, высвечивая его с ног до головы.

Особенно приятно было то, что это получалось само собой, не вызванное никакими попытками извне или внутренними мотивами, а просто оказалось выплеском сокрытой до поры до времени от внешнего взора личности, и выходило это необычно и очаровательно. После этого моментального обмена улыбками Энни и Пол сразу стали друзьями на веки, не успев обменяться ни словом.

День прошел как сон. По прошествии времени Энни никогда не могла как следует вспомнить его. Ей чуть ли не казалось, что это не она вела урок, а кто-то другой. Она хорошо слышала класс, задавала арифметические задачи, прописи, но всё это делала механически. Дети вели себя вполне прилично, случились лишь два казуса. Морли Эндрюс выпустил в проход между рядами двух выдрессированных сверчков. Энни велела Морли простоять урок перед классом, а сверчков конфисковала. Второе Морли воспринял более остро, чем первое. Энни посадила сверчков в коробочку, а по дороге из школы выпустила их в Долине Фиалок. Однако Морли был уверен и тогда, и потом, что Энни взяла их домой, чтобы забавляться ими.

Другим нарушителем порядка оказался Энтони Пай, который выплеснул остатки воды из своей бутылочки на шею Аурелии Клэй. Энни оставила Энтони на перемене в классе и поговорила с ним на тему о том, каких поступков ждут от джентльмена, и объяснила ему, что ни один джентльмен не станет выливать воду на шею леди. И сказала, что хотела бы, чтобы все ее мальчики были джентльменами. Ее маленькое поучение было добрым и трогающим за душу, но Энтони, к сожалению, оно совершенно не тронуло. Он выслушал Энни с прежним сумрачным выражением лица, а выходя, презрительно присвистнул. Энни вздохнула, но тут же успокоила себя тем, что завоевание признания со стороны Энтони – это как строительство Рима, дело не одного дня. На самом деле было весьма сомнительно, водилось ли среди этого семейства такое понятие признание, которое Энни собиралась завоевывать, но о самом Энтони она думала лучше. Ей казалось, что он может оказаться и вполне хорошим мальчиком, если такой существовал за этой угрюмой физиономией.

Когда занятия закончились и дети разошлись по домам, Энни устало опустилась на стул. У нее болела голова, Энни чувствовала себя ужасно расстроенной, хотя по сути дела оснований для расстройства не было, поскольку ничего страшного не случилось. Но Энни очень вымоталась и готова была поверить в то, что ей никогда не научиться любви к преподаванию. И как же это ужасно делать то, что тебе не нравится, каждый день на протяжении… скажем, сорока лет. Энни никак не могла принять решение, где ей расплакаться по дороге или дождаться, пока придет домой, в свою беленькую комнатку. Пока она решала, послышался стук каблуков и шуршание шелка, и перед Энни возникла леди, внешний вид которой заставил Энни вспомнить недавние нелестные слова мистера Харрисона в адрес какой-то женщины, виденной им в магазине Шарлотт-тауна: «В этой женщине лоб в лоб столкнулись последний крик моды с ночным кошмаром».