Майкл Муркок - Город Зверя. Хроника Кейна

• Название: Город Зверя. Хроника Кейна
• Автор: Майкл Муркок
• Издательство: Северо-Запад
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1993
• ISBN: 5-8352-0162-1

Знаменитая трилогия Майкла Муркока «Хроника Кейна» — произведение, написанное Муркоком под влиянием творчества Э. Р. Берроуза. Так же как и Берроуз, Муркок создает яркое, величественное полотно, где есть все элементы, присущие саге, — любовь, странствия, подвиги. Действие трилогии происходит на Марсе, причем в глубоком прошлом, когда загадочная красная планета была еще обитаема, в то время как по земле бродили динозавры. Главный герой — Майкл Кейн попадает в чудесный мир марсианской цивилизации. Кейн волею судьбы становится воином, и меч его разит злобных чудищ, великанов, черных колдунов. Мужество, благородство души, трезвый ум — вот те качества, которыми в полной мере обладает Майкл Кейн. Они позволили ему избежать гибели в кровопролитных битвах, не стать жертвой интриг и чародейства.

В настоящее издание вошли все три части трилогии — «Город Зверя», «Повелитель Пауков» и «Хозяева Хрустальной Ямы».

---

— Почему нельзя говорить о машинах? Это что, табу? Здесь ненавидят машины? — Я знал, что в некоторых странах на Земле машин боялись. Простые люди считали их бездушными, поэтому не хотели иметь с ними дела. Некоторые философы опасались, что чрезмерная автоматизация сделает человека ненужным. Как ученый на Земле я сам часто сталкивался с подобными вещами. Часто на вечеринках, когда речь заходила о моих работах в области ядерной физики, меня обвиняли во всевозможных злодействах. Я подумал, что жители Сенд-Амрида, вероятно, возвели этот страх в закон и запретили машины, которых они боялись и ненавидели. Я спросил об этом незнакомца, но он только рассмеялся в ответ.

— Нет, — сказал он. — Люди не могут ненавидеть машины, иначе им пришлось бы ненавидеть друг друга.

— Ничего не понимаю, — сказал я нетерпеливо. — В чем здесь дело? — Я уже начинал думать, что первый человек, которого мы встретили в Сенд-Амриде, был сумасшедшим.

— Я же говорю, — сказал он и быстро обернулся, словно чего-то боялся. — Не нужно вам знать, в чем дело. Уходите из Сенд-Амрида, уходите немедленно. Не задерживайтесь здесь ни на секунду. Этот город проклят.

Возможно, нам следовало тогда последовать его совету, но мы не ушли из города. Мы остались, чтобы поспорить с ним, и это, как очень скоро выяснилось, было нашей ошибкой, о которой мы горько пожалели.

— Кто ты такой? — спросил я. — Почему ты один только и бродишь сейчас по улицам Сенд-Амрида?

— Я врач, — ответил он. — То есть я был врачом.

— Ты хочешь сказать, что тебя исключили из гильдии врачей? — уточнил я. — Тебе не разрешают заниматься лечением?

Он снова рассмеялся. В его горьком смехе послышались нотки безумия.

— Меня не исключали из гильдии. Просто я уже не врач. Сейчас меня называют «Обслуживающий персонал механизмов третьей группы сложности».

— А что это за механизмы? Ты теперь механик?

— Меня называют механиком, а «обслуживаю» я людей. Эти «механизмы третьей группы сложности» — люди! — Эти слова прозвучали как крик души, полный горя. — Я был врачом, меня учили относиться к людям с сочувствием. А сейчас, — он всхлипнул, — я механик! Моя работа заключается в том, что я осматриваю человеческий механизм и решаю, может ли он функционировать, не требуя к себе специального внимания. Если нет, то я должен как-то пометить этот механизм, и тогда его отправят на разборку, а исправные детали — в запасники, где хранятся «запчасти».

— Но это же чудовищно!

— Чудовищно, — тихо подтвердил он. — А сейчас уходите, немедленно уходите из этого проклятого города. Я и так уже рассказал вам много лишнего.

— Но как же так получилось? — продолжал Гул Хаджи настойчиво. — Когда я последний раз был здесь, люди были работящими и исполнительными. Может, от этого они казались немного занудными и слишком рациональными, но в остальном они были самыми обычными, нормальными людьми.

— В человеке есть рациональное начало, — ответил врач, — и эмоциональное, вместе они и образуют Человека. Но если их разделить и начать поощрять только одно из начал, активно заглушая другое, — получается одно из двух по части присутствия там человеческого.

— И что получается? — спросил я, невольно заинтересовавшись рассуждениями моего собеседника.

— Получается или Зверь, или Механизм, то есть Машина, — просто ответил он.

— Ну-у, ты все слишком упрощаешь, — возразил я.

— Так и есть, в самом обществе все упрощено, — сказал он, немного оживившись, так как, видимо, его взволновала тема разговора, но он продолжал нервно озираться. — Здесь поощряется рациональное начало в человеке, и он становится механизмом, и, если хотите, это происходит благодаря глупости второго начала, ведь именно Зверь поощряет существование Механизмов, ибо Зверь не может предсказывать события, как это умеет делать Человек. Зверь в человеке стремится создавать механизмы для собственного удобства, так как механизмы помогают сделать его жизнь комфортной, и поначалу это даже способствует развитию знаний. В нормальном обществе оба человеческих начала достаточно мирно сосуществуют. Но народ Сенд-Амрида очень сильно обособился от других, и теперь город перестал быть нормальным местом.

— Но не может быть, чтобы все это возникло неизвестно откуда. Должна быть какая-нибудь причина. Наверное, какой-то диктатор заразил весь город своим безумием, — сказал я.

— В Сенд-Амриде правят Одиннадцать, они равны между собой. Но ты прав, есть диктатор, который властвует над городом: он царит во всем мире безраздельно, и это продолжается много веков и тысячелетий — если, конечно, истории о бессмертных шивах были всего лишь выдумкой.

— Ты говоришь о Смерти, — сказал я.

— Да, и Смерть в Сенд-Амриде наводит на всех ужас.

— Но что за Смерть царит здесь?

— Болезнь — чума. Диктатор Смерть принес страх, и этот страх привел к господству Одиннадцати и их теории.

— А какая у них теория? — спросил Гул Хаджи.

Врач хотел было ответить, но вдруг глотнул воздух ртом и поспешил прочь туда, откуда пришел.

— Уходите! — успел шепнуть он нам. — Уходите сейчас же!

Его страх подействовал и на нас, и мы уже собирались выполнить то, что прозвучало, как приказ, когда впереди на одной из темных улиц показалась странная процессия.

Около сотни крепких мужчин несли на своих плечах гигантский портшез — что-то типа кареты, закрепленной на носилках. Эти люди шли как один. Мне приходилось видеть армии на марше, но даже в самом дисциплинированном отряде солдаты не могут двигаться с такой фантастической точностью, с какой шли люди, несущие на плечах этот портшез.

В портшезе были двое — я видел их через окошки, расположенные по бокам. Они сидели неподвижно, напряженно, неестественно прямо, с застывшими лицами. Глядя на них, нельзя было сказать, что они были живыми людьми, как нельзя было сказать этого о людях, несущих портшез. Я никак не ожидал увидеть подобную картину на Марсе, где человеческой личностью дорожат, несмотря на бесконечные битвы и сражения, то и дело возникающие в повседневной жизни. Какая бы то ни было регламентация жизни совершенно чужда Марсу. Все мое существо было возмущено этим зрелищем, от бессилия и ярости я не мог сдержать слез. Возможно, тогда я не мог бы их объяснить, они просто появились у меня на глазах, а объяснение я нашел позднее, но это не важно. Это зрелище оскорбило меня до глубины души, оскорбило мои чувства и мой разум. Я своими глазами увидел то безумие, о котором говорил полусумасшедший врач.

Я знал, что Гул Хаджи был оскорблен видом этой процессии не меньше меня.

К счастью, мы люди разумные и смогли одержать верх над своим первым инстинктивным побуждением. Хорошо, что у нас есть способность контролировать свои поступки, но жаль, что иногда приходится ею пользоваться, чтобы убедить себя, что действовать не нужно. Мы решили выждать и разузнать побольше об этом ужасном месте.

Отступать я не собирался, я решил бороться. Я дал себе клятву, что, даже если это будет стоить мне жизни, даже если мне суждено будет потерять все, что мне дорого, я избавлю Сенд-Амрид от порчи, так как она грозила уничтожить не только один этот город, но и весь Марс.

Глядя на приближающуюся процессию, я и не подозревал, что мне нужно будет сделать, чтобы выполнить свою клятву. Я не осознавал ее скрытого значения.

Но даже если бы я все знал заранее, я бы не свернул. Решение было принято, клятва произнесена, и я чувствовал, что Гул Хаджи также дал себе клятву, подобную моей, — он был моим другом, и у нас с ним было много общего. Мы стояли и ждали, пока процессия приблизится к нам.

И вот они рядом, они остановились.

Один из сидящих в портшезе наклонился вперед и холодным голосом, лишенным каких-либо эмоций, спросил:

— Зачем пришли Сенд-Амрид?

Я был поражен манерой, в которой был задан вопрос. Я почувствовал, что человек с мертвой маской вместо лица мог говорить только так, и никак иначе.

Что-то заставило меня ответить языком более цветистым, чем тот, которым я обычно говорю.

— Мы прибыли к вам с открытой душой, чтобы просить народ Сенд-Амрида об одолжении. Мы просим вас о помощи, взамен которой можем предложить только нашу благодарность.

— Какая помощь?

— У нас неисправен мотор. У нас есть воздушный корабль моей собственной конструкции с мотором, который вы не найдете больше нигде на Марсе.

— Какой мотор?

— Принцип его действия очень прост. Я называю его двигателем внутреннего сгорания, но думаю, название вам ничего не объяснит.

— Он работает?

— Сейчас нет, поэтому мы здесь, — ответил я, призвав на помощь все свое терпение. Неполадки с мотором потеряли свое значение перед лицом проклятия, висевшего, по точному замечанию того врача, над городом и его жителями.