Энди Чемберс - Путь эльдар: Омнибус

• Название: Путь эльдар: Омнибус
• Автор: Энди Чемберс
• Издательство: Кузница книг InterWorld'а
• Жанр: Эпическая фантастика
• Год: 2015

Древние и непостижимые для человеческого понимания, эльдар являются загадочной расой, которая гордо шествовала среди звёзд, когда прародители человечества ещё только выползли из изначальных морей Терры. Их величественная империя охватывала всю галактику: их прихоти определяли судьбы миров, и их ярость гасила ярчайшие звёзды. Но много веков назад, эти дети Азуриана пали жертвой гордости, упадка и морального разложения — это было Падение эльдар. Из их поразительного могущества и извращённых грёз родился омерзительный и порочный бог — Великий Враг. Психический взрыв его крика при рождении вырвал сердце империи эльдар, оставив на его месте пульсирующую, кровоточащую рану — Око Ужаса.

И теперь, во времена Империума человечества, эльдар всецело угасающая раса — последний осколок разрушенной цивилизации, погруженный в постоянную войну, так как они ищут убежища от посягательства вечно жаждущего Великого Врага, борются, чтобы сдержать роковой свет своих пламенных чувств, чтобы Враг не отыскал их вновь. Тем, кому удалось бежать до разрушительного Падения, укрылись на огромных живых кораблях, которые называются искусственными мирами; именно на этих мирах-кораблях последние остатки цивилизации эльдар дрейфуют среди звёзд как рассеянный и кочевой народ.

Во тьме Паутины скрываются другие эльдар, полная противоположность жителям искусственных миров. Истязатели и садисты, ночной кошмар, ставший реальностью, темные эльдар — это воплощенное зло.

Из потаенного града Комморры темные эльдар устраивают молниеносные рейды в глубины реального космоса, сея ужас и опустошая все на своем пути. Они охотятся за рабами, мясом для адских арен и праздных развлечений своих повелителей, которые питают себя кровью, пролитой в ритуальных сражениях. На темных эльдар лежит ужасное проклятье, изнуряющее их плоть, и замедлить его может лишь причинение боли. Пожиная души, они обретают вечную жизнь. Любой иной путь ведет к проклятию и бесконечному страданию, истощению тела и разума до тех пор, пока не останется лишь прах.

Но таков их голод, что утолить его невозможно. В каждом темном эльдар кроется бездонная пропасть ненависти и порока, и никогда не быть ей заполненной даже океанами пролитой крови.

Некогда раса эльдар правила всей галактикой. Но в мрачной тьме далёкого будущего они лишь пламя, угасающее во тьме.

Книга производства Кузницы книг InterWorld'а.

https://vk.com/bookforge — Следите за новинками!

http://politvopros.blogspot.ru/ — ПВО: Политический вопрос/ответ. Блог о политике России и мира.

http://auristian.livejournal.com/ — политический блог InterWorld'а в ЖЖ.

https://www.facebook.com/pages/Кузница-книг-InterWorldа/816942508355261?ref=aymt_homepage_panel — группа Кузницы книг в Facebook.

---

Око Ужаса.

Члены экспедиции собрались под сенью деревьев. Арадриан взял с собой удлиненную винтовку, пистолет и меч, подарок Маэнсит, и не удивился, увидев, что наемники снарядились более основательно. У них были винтовки, сюрикенные пушки, «светлые копья» и другое оружие, которое странник распознать не сумел. С арлекинами всё оказалось чуть понятнее: они щеголяли всевозможными клинками и пистолетами. Финдельсит повесил за спину топор с длинным изящным лезвием, а на запястья надел утыканные ножами браслеты, тускло мерцающие силовыми полями.

Шуты Смерти несли пушки-визгуны, раскрашенные в черное и чем-то похожие на сюрикенные орудия в отряде Маэнсит. Несколько членов труппы вооружились трубчатыми, надеваемыми как перчатка «Поцелуями арлекина», о которых Арадриан слышал от Джаира. Старший алайтокец утверждал, что при ударе «Поцелуй» выпускает в тело врага длинную проволоку молекулярной толщины, рассекая его изнутри. Если так, это было весьма мрачное оружие для столь ярко размалеванных воинов.

Вход во дворец образовывали два хвойных дерева на краю внутреннего дворика, их ветви соединялись в застекленный арочный проход. Отряд возглавил Финдельсит, теневидица Роинитиэль шла рядом с ним, кадр арлекинов немного позади. Следом шагала Маэнсит, вплотную к ней — Арадриан и другие изгои, прикрытые с флангов наемниками. Оставшаяся часть труппы образовывала арьергард. Эльдар вошли под застекленную арку, и звуки их шагов нарушили тишину, стоявшую со времен Грехопадения.

Оказавшись в коридоре, который, судя по всему, далеко тянулся в обе стороны, члены экспедиции разбились на две группы, с изгоями и арлекинами в каждой. Молодой странник и его товарищи попали в отряд к Финдельситу, командование остальными приняла Маэнсит. Прежде чем эльдар разделились, Великий арлекин произнес предостерегающую речь.

— Множество здесь сокровищ и побрякушек, что привлекают глаз и манят их забрать. Сопротивляйтесь этим грабительским порывам, здесь не к месту подобные страсти. Не берите ничего, кроме Слез, которых вы не приносили с собой, и не оставляйте тут ничего, что с собой принесли. Не испытывайте страстного томления и похоти друг к другу, ибо через них вы откроетесь для Великого Врага. Он может чувствовать нас, но видеть нас не может — не медлите, не давайте ей задержать на вас взгляд.

Арадриан снова задрожал. Несмотря на относительную нормальность окружения, — хотя насколько «нормальным» мог быть всепланетный дворец, возведенный для прославления единственного правителя? — они всё же находились на старом мире, который пронизывала энергия варпа и поддерживала психическая сила Той-что-Жаждет, питавшейся душами эльдар с момента своего рождения, Грехопадения.

Молодому изгою показалось, что он слышит шепот, но, наверное, это ветерок гулял в окнах наверху. Тут же алайтокцу померещилось, что за ним наблюдают, но, скорее всего, причиной тому были висевшие на стенах гобелены. На этих портретах крупнее оригинала был изображен эльдар аристократического облика, с узким носом, высоким лбом и заплетенными в косы белыми волосами, ниспадающими на плечи. При внимательном рассмотрении оказалось, что на шее он носил узкую бархотку, усыпанную бриллиантами в форме крошечных черепов. Арадриан вызывающе усмехнулся гобелену, словно обвиняя его в подглядывании.

Развернувшись, странник понял, что узнает в лицо бюстик, увиденный на пьедестале у стены, напротив выхода в коридор из арочного вестибюля. Изучив портреты по обеим сторонам от себя, алайтокец убедился в своей догадке: все они изображали одну и ту же персону. Хотя прическа, одежда и фон разнились, надменное лицо оставалось тем же.

— Памятник эгоизму и самовосхвалению, — заметил Лехтенниан. — Целый мир, посвященный высокомерию одного эльдар, обрекшего семью и друзей на существование в этой клетке гордыни, где он сам запер себя.

Продвинувшись дальше, авантюристы отыскали несколько спален и столовых по обеим сторонам коридора. Внутри дворец оказался таким же безукоризненно чистым, как и снаружи: ни единой пылинки, царапинки или пятнышка. Предметы обстановки, включавшей в себя портреты, скульптуры, бюстики, гобелены и всё прочее, изображавшие одно и то же вездесущее лицо, оставались целыми и невредимыми. Ни одна нитка или петелька не торчала из ковров и кресел, столы из темного дерева и каминная облицовка сверкали, отполированные до блеска.

Невозможно было обследовать расширяющийся лабиринт комнат единым отрядом, и со временем эльдар начали по одному или двое отделяться от группы. Не понимая, что именно он ищет, и ищет ли что-нибудь вообще, Арадриан оставил Лехтенниана за созерцанием изысканного камина с полочкой и бордюром из зеленого мрамора, украшенного резными изображениями животных и созданий, вроде как вооруженных луками и копьями. При этом алайтокец не сумел понять, представляет барельеф сцену охоты или чего-то намного менее пристойного — слишком уж переплетены были участники процесса. Поскорее отвернувшись, молодой изгой предоставил музыканту самостоятельно искать ответ на вопрос.

Покинув товарища, Арадриан преодолел несколько боковых коридоров, коротких лестниц и дверных проемов, сохраняя в памяти проделанный путь, чтобы при необходимости сразу же вернуться к остальным. Задача усложнялась из-за множества зеркал, встречавшихся по дороге; казалось, что в любой комнате есть одно, и по несколько в каждом коридоре. Некоторые были настолько велики, что сначала изгой принимал отражения за ответвления переходов или дополнительные комнаты. По крайней мере, исчезли портреты, но и это новое воплощение тщеславия не давало страннику расслабиться. Неприятно было каждые несколько шагов видеть самого себя или замечать какие-то движения уголком глаза.

Изгой не сомневался, что зеркальные двойники, когда он не смотрел прямо на них, меняли выражения лиц. Силуэты возникали там, где не должны были — наверное, просто отражения отражений. В общем, Арадриан чувствовал себя совершенно не в своей тарелке, но вынужденно двигался дальше, в надежде отыскать что-нибудь стоящее внимания.

Ещё и шепот словно бы стал громче, но алайтокец уже успел к нему попривыкнуть. Звук сместился на задний план, к стуку шагов по паркету или кафелю, к шороху ножен, которыми странник порой задевал на ходу об угол стола или полки.

Загадка шепотов раскрылась в следующей комнате, очередной спальне размером со стадион, где сама кровать почти затерялась в океане красных ковров и багряных портьер. Выглянув в огромное окно, Арадриан увидел покрытый черным песком берег моря, на расстоянии броска камня от дворца. Волны казались почти пурпурными, и изгой с удивлением понял, что надвигаются сумерки; далекий горизонт темнел у него на глазах. Услышав плеск моря и шелест прибоя, алайтокец расслабился. Это был успокаивающий шепот, а не заговорщицкий.

Чувства странника притупились от гипнотического шуршания волн, ему захотелось присесть, хоть ненадолго. Он столько времени провел в поисках, и, немного отдохнув, набрался бы новых сил для исследования дворца. Оглядев просторную спальню, Арадриан не нашел ни кресел, ни стульев, ни рундуков, только большую кровать, стоявшую в центре.

Не осознавая, что делает, изгой подошел к постели и провел рукой по, вроде бы, шелковым простыням.

«Мне не хочется спать», — сказал себе алайтокец, поворачиваясь и опускаясь на край кровати. Можно просто посидеть здесь немного, восстановить силы. Понятно, почему спальню расположили именно так: с кровати казалось, что море плещется у самого окна, бессловесно призывая закрыть глаза и расслабиться…

Арадриан совершенно точно не спал. Он не закрывал глаза и всё так же сидел на краю постели, глядя на инопланетное море. Но, будучи уверенным в своем бодрствовании, странник заметил, что мир вокруг определенно начинает меняться по законам сна. Прежде всего, путеводный камень засиял золотом, а когда изгой коснулся вместилища, оно оказалось горячим. Кроме того, алайтокец уже был на кровати не один. Повернуться он не решался, но чувствовал чье-то присутствие за спиной и дополнительный вес на матрацах.

Вдали зазвенела изящная мелодия, тихая и успокаивающая. Её отголоски разносились по пустым коридорам, звучали в заброшенных комнатах — вот только коридоры и комнаты уже не были пустыми и заброшенными. По дворцу ходили эльдар, и несколько из них, остановившись у окна перед Арадрианом, держались за руки и смотрели на море в опускающейся темноте. Это была семья: две маленькие девочки, их отец и мать. Некто за спиной странника выкрикнул подряд несколько имен, и все четверо повернулись с улыбками, а дети вырвали руки и бегом кинулись к постели. Одна из девочек прыгнула на матрацы прямо сквозь изгоя.

Резко вскочив, алайтокец развернулся и уставился на призраков. На кровати лежал эльдар с портретов, уже глубокий старик, судя по морщинкам у глаз. Из-под съехавших одеял виднелись тонкие плечи и впалая грудь.