Оливер Пётч - Дочь палача и дьявол из Бамберга

• Название: Дочь палача и дьявол из Бамберга
• Автор: Оливер Пётч
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-699-83559-1

Якоб Куизль – грозный палач из древнего баварского городка Шонгау. Именно его руками вершится правосудие. Горожане боятся и избегают Якоба, считая палача сродни дьяволу… Осенью 1668 года нечистая сила овладела славным городом Бамберг. Сначала к берегам реки стало прибивать человеческие конечности, затем на улицах появились обезображенные трупы… А недавно люди видели неведомого дикого зверя, рыскающего по ночным переулкам… Оборотень, не иначе! И город охватила паника. В воздухе запахло дымом костров, грозящих испепелить любого несчастного, обвиненного в пособничестве дьяволу. Но Якоб Куизль, прибывший с семейством в Бамберг по случаю скорой женитьбы его брата (также местного палача), не боится оборотней. Ему и его дочери Магдалене предстоит разобраться с этим «нечистым» делом и предотвратить новые казни по «суду веры» – человеческие жертвоприношения, устраиваемые людьми во имя собственного страха и невежества…  

---

Она хотела объяснить все подробнее, но тут к ним подошел отец. Не удостоив собравшихся взглядом, он хмуро посмотрел на оторванную конечность. Потом наклонился к ней, чтобы рассмотреть хорошенько.

– Не трогай! – прошипел извозчик в шляпе. – Еще беду накличешь – на себя и на всех нас!

– Это из-за того, что я трону гнилую руку? – Палач по-прежнему держал во рту трубку, и невозможно было толком разобрать слова. – Будь оно так, меня бы несчастья преследовали, как Иова.

Он осторожно поднял руку и стал осматривать.

– Господи, что он такое делает? – просипел высокий извозчик. – Можно подумать, он ее нюхает!

– Ну… не совсем, – отозвалась Магдалена. – Он только…

– Человек, которому принадлежала эта рука, был хилым и довольно старым, – перебил ее палач и вынул наконец трубку изо рта. – Лет шестьдесят, наверное… Нет, скорее семьдесят. И он был знатным господином. Во всяком случае, постоянно что-то подписывал и ставил печати. Хм… – Он поднес руку к самому лицу, словно хотел укусить. – Да, несомненно, патриций. Не так давно овдовел и подыскивал партию помоложе. Возможно, как раз ехал на смотрины. Да толку-то, ему все равно недолго осталось. Подагра его уже доконала. Еще год или два, и был бы готов. – Куизль степенно кивнул. – Проклятье, эта рука – предостережение всем нам, чтоб не переедали жирного мяса. Ни больше, ни меньше… Что ж, она свою задачу выполнила.

Палач широко размахнулся и швырнул руку в бурлящий поток, где та сразу и потонула. Толпа охнула, как если бы Куизль убил одного из них.

– Ты… ты что же натворил? – прохрипел извозчик в шляпе. – Знак…

– Какой еще знак? Это всего лишь рука. А теперь поехали дальше, пока я действительно не озверел от этой погоды.

С этими словами Куизль зашагал обратно к повозкам. Люди у реки провожали его растерянными взглядами.

– Господь помилуй, кто ж это был? – спросил наконец коренастый извозчик. – Колдун? Или демон? Откуда он узнал, чья это рука?

– Он, скажем так, повидал уже немало оторванных конечностей, – ответила Магдалена и развернулась. – В этом отношении у него… имеется кое-какой опыт. Так что можете не сомневаться в его словах.

И она вместе с остальными поспешила вслед за отцом.

Вскоре они настигли Куизля. Он быстро шагал по размытой ложбине, и вид у него был мрачный. Симон поручил сыновей Барбаре и, не скрывая любопытства, обратился к тестю.

– Я впечатлен, мое почтение, – сказал он, стараясь, как и Магдалена, не отставать от палача.

– Черт, потому что Господь даровал мне глаза, – проворчал Куизль. – Вот и всё. Никакого колдовства. Так что можешь приберечь свои похвалы.

– Ну, не тяни, – потребовала Магдалена, зная, как отец любил подержать других в неведении; ее тоже терзало любопытство. – Рассказывай, а то Симон опять спать не сможет.

Куизль усмехнулся:

– И поделом бы ему… Ну да ладно.

Не сбавляя шага, он принялся живо объяснять:

– Кожа была морщинистая, как у старика, но ладони без мозолей, мягкие, как попа младенца. Кроме того, на кончиках еще уцелевших пальцев остались въевшиеся чернильные пятна. Да, а к одному ногтю, очень ухоженному, пристало крошечное пятнышко сургуча. Говорю же, у меня есть глаза. А больше тут ничего и не нужно.

– Но вы еще говорили про смотрины и подагру, – не унимался Симон. – Что все это значит?

– Проклятье, ты кто, цирюльник или шарлатан? Не видел узловатые суставы и белесые пятна? Что толку читать книжки, если не можешь читать людей? – Куизль презрительно сплюнул. – Суставы до того распухли, что я с трудом заметил бледную линию на безымянном пальце. Тот человек долго носил обручальное кольцо, думаю, не один десяток лет. Но не так давно снял его. А это делается лишь в том случае, если решил подыскать себе кого-то нового. Он был в пути. Возможно, ехал к невесте. И все-таки…

Палач задумчиво замолчал и остановился. Повозки постепенно приходили в движение. Вот уже приближалась со скрипом их собственная, направляемая старым крестьянином.

– Что такое? – спросила Магдалена. – Видимо, есть что-то еще, чего ты не стал говорить ни нам, ни остальным?

Куизль пожал плечами:

– Ну, кое-что и вправду заставило меня задуматься. Можно подумать, что этого человека убили. Убийцы оставили тело в лесу, где его нашли и разорвали дикие звери. Рука в конце концов упала в воду, и сегодня во время дождя ее прибило к берегу.

– Но все было не так, – тихо проговорил Симон. – Я прав?

– Ты прав, все было не так. Я осмотрел сустав. На нем нет следов укусов. Руку аккуратно отрезали. Звери тут ни при чем. Беднягу разделали, как подвешенную тушу. Но кто и почему, этого даже я не могу объяснить.

Палач стряхнул с волос капли дождя и забрался на козлы. Крестьянин, который с содроганием слушал его последние слова, смотрел на него, как на воплощенный кошмар.

* * *

Путники добрались до Бамберга перед самым закатом. За последний час они несколько раз услышали, как воют волки, – правда, очень далеко, в лесах. И все-таки этого оказалось достаточно, чтобы у Барбары в свете пережитого у реки побледнело лицо. Может, это то самое чудище, о котором толковали люди?

По крайней мере, дождь наконец прекратился. Но дорогу так размыло, что повозки катились очень медленно. Всю округу пронизали небольшие речки, ручьи и каналы, и болотистая земля, особенно к югу от города, превратилась в едва проходимую чащу. А вот к востоку, наоборот, простирались поля и пашни. Но теперь, под конец октября, они смотрелись голыми и неприветливыми.

Магдалена брезгливо поморщилась. От резкого запаха, которым встретил их город, стискивало горло. Справа от дороги тянулся широкий ров, который пересыхал возле городских ворот, образуя вязкое, вонючее болото. В скудных лужах плавали гнилые фрукты и трупы мелких зверей. Перекинутый над топью широкий обветшалый мост упирался в городские ворота, перед которыми в час закрытия теснились повозки. Многим их владельцам, скорее всего, придется провести ночь на залежных полях за городскими стенами. После разговора извозчиков и страшной находки у реки от одной только мысли об этом Магдалена содрогнулась. Что же такое скрывалось в лесах вокруг Бамберга?

Путники спешно попрощались со старым крестьянином, который явно рад был от них избавиться, и направились к узкой калитке возле ворот. Они подоспели как раз вовремя. Колокола бамбергских церквей уже созывали домой горожан, что трудились на своих небольших наделах за городскими стенами. В проеме стоял стражник с ключом и поторапливал запоздавших. На лице его читалась тревога, даже страх. Он лишь спросил Куизлей об их намерениях в городе и спешно пропихнул их в ворота.

– Пошевеливайся! – рявкнул стражник и подтолкнул идущую позади всех Барбару, чтобы шагала быстрее, и показал на солнце, опустившееся к западной стене: – Скоро тут темно будет, хоть глаз выколи. – Он зябко потер руки. – Осенние ночи, будь они неладны… День меркнет, и перекреститься не успеваешь.

– Если у тебя от страха штаны тяжелеют, шел бы в пекари, а не стражники, – ответил с усмешкой Куизль, протискиваясь сквозь низкий проем. – Сейчас уже лежал бы в кровати рядом с женой, мял бы ее пухлые булки…

– Я бы на твоем месте попридержал язык, громила. Что ты вообще знаешь об этом проклятом городе?

Стражник, казалось, хотел еще что-то добавить, но потом лишь пожал плечами и побрел по шаткой лесенке в сторожку, чтобы заступить на ночное дежурство.

Магдалена вгляделась в тень впереди, где начинались первые дома. С тех пор как она в последний раз бывала в большом городе, прошло несколько лет. Это было в Регенсбурге в самый разгар лета, сияло солнце, и дух захватывало от размеров и роскоши. В Бамберге, напротив, было что-то гнетущее. Возможно, причиной тому была осенняя пора. Вслед за вечерней прохладой на город стал наползать туман – сначала небольшими клочками; но постепенно он сгущался и плотным покрывалом стелился по крышам домов. За воротами начиналась широкая улица, которая вскоре переходила в лабиринт извилистых, немощеных проулков.

Черные щупальца сумерек уже тянулись к покосившимся домам, так что Магдалена могла лишь догадываться о размерах города. Говорили, что Бамберг, как и Рим, был построен на семи холмах. Женщина и вправду заметила на юго-востоке три темные возвышенности. На средней величественно возвышался символ города – собор. На правом холме в отсветах уходящего дня вырисовывались очертания большого монастыря. Слева, чуть дальше остальных, окутанные туманом, высились развалины крепости. Оттуда доносился плеск то ли канала, то ли реки. По крайней мере, воняло теперь не так противно, как у ворот.