Дороти Сейерс - Срочно нужен гробовщик [Сборник]

• Название: Срочно нужен гробовщик [Сборник]
• Автор: Дороти Сейерс
• Издательство: Прогресс
• Жанр: Классический детектив
• Год: 1992
• ISBN: 5-01-003316-Х

В сборник включены произведения английских писательниц, которые можно назвать классикой английского детектива. Герои произведений Д. Сейерс и М. Аллингем — английские аристократы, банкиры и ученые, проходимцы и чудаки — словно сошли со страниц старого, доброго английского романа. События, разворачивающиеся в лондонских предместьях и старинных особняках, необычны и захватывающи, а действующие лица — оригинальны и убедительны. Интересен объект и необычного детективного расследования в романе Дж. Тей — это легендарный Ричард III. Что происходит с героями этих романов, какие события вовлекают их в детективный сюжет — об этом читатели узнают, прочитав до конца новый сборник.

---

Зачем Мортон выставил на шахматную доску пешку, которую тут же и сбил?

Почему он называет Элизабет Люси, а не Элинор Батлер?

Потому что он мог со всей истовостью отрицать брак короля с Элизабет Люси, а с Элинор Батлер — нет?

Видно, кому-то было позарез нужно представить несостоятельными доводы Ричарда о внебрачном происхождении принцев.

И поскольку Мортон в переписанной от руки копии Мора писал для Генриха VII, этот кто-то был Генрих VII. Приказ уничтожить без прочтения акт «Titulus Regius» также исходил от Генриха VII, он же запретил хранить копии акта.

Генрих VII сделал все, чтобы содержание акта было забыто.

Почему это было для него так важно?

Какое дело Генриху до прав Ричарда на престол? Ведь не мог же он утверждать, что, поскольку притязания Ричарда на корону голословны, тем самым его собственные — обоснованны, это по меньшей мере несерьезно. Если у Генриха и было какое-то право на английский престол, то лишь постольку, поскольку он был наследником Ланкастеров, и Йорки к этому не имели никакого отношения.

Tax почему же Генриху было нужно, чтобы поскорее забылось содержание «Titulus Regius»?

Люси не была замужем за королем, в этом никогда не возникало и тени сомнения, так зачем было нужно называть ее, а не Элинор Батлер?

Загадочное поведение Генриха не давало Гранту покоя. Перед самым ужином появился вахтер с запиской.

— Ваш молодой друг передал для вас это, — сказал он, протягивая Гранту листок бумаги.

— Спасибо, — поблагодарил Грант. — Да, кстати, вам что-нибудь известно о Ричарде Третьем?

— А что, можно выиграть приз?

— Какой приз?

— Ну, в какой-нибудь викторине.

— Да нет, я так, из любопытства. Вы знаете хоть что-то о Ричарде Третьем?

— Он совершил первое массовое убийство в истории.

— Неужели? Племянников ему показалось мало?

— Ну да! Я не силен в истории, но это-то мне совершенно точно известно. Ричард сначала убил родного брата, потом двоюродного, потом бедного старого короля, а уж потом племянников. Он убивал оптом и в розницу.

Грант перебрал в уме предъявленные Ричарду обвинения.

— А если я скажу, что он вообще никого не убил?

— Что ж, говорите, что хотите, ваше дело. Кое-кто, например, считает, что и Земля плоская. Или что в двухтысячном году будет конец света. Или что мир существует всего пять тысяч лет. А в Гайд-парке можно услышать теории еще похлеще.

— Значит, моя мысль вас не увлекает?

— Еще как увлекает, только уж больно она неправдоподобна. Но я не стану вас отговаривать. Можете поделиться вашей теорией с кем-нибудь еще. А если попытаете удачи в воскресенье у Марбл-арч[153], могу поклясться, недостатка в сторонниках у вас не будет.

Он отдал шутливый салют и удалился, напевая что-то себе под нос.

Господи ты Боже мой, подумал Грант, а ведь он прав, я недалек от этого. Еще чуть-чуть, и я начну проповедовать в Гайд-парке, стоя у Марбл-арч на ящике из-под мыла.

Развернул записку от Каррадайна и прочел:

«Вас интересовало, кто из престолонаследников пережил Ричарда. Помимо племянников, разумеется. Я забыл попросить список тех, кто Вам нужен, чтобы я знал, кого искать. Эти сведения мне могут понадобиться».

Что ж, пусть хоть весь мир останется равнодушен к его выводам, за Гранта — молодая Америка.

Хватит с него истерических сцен, достойных воскресного выпуска бульварной газетки, он по горло сыт нелепыми обвинениями, и Грант, отложив в сторону Мора (вернее, Мортона), потянулся за трезвым университетским учебником, чтобы составить список престолонаследников, стоявших у Ричарда на пути к трону.

И тут он вдруг вспомнил.

Описанный в хронике Мора скандал, разразившийся во время совета в Тауэре, возник из-за Джейн Шор: это она, кричал в бешенстве Ричард, злыми чарами иссушила его руку.

Какое потрясающее несоответствие между этой бредовой сценой, способной оттолкнуть самого непредубежденного читателя, и спокойным, даже добрым тоном письма, написанного в действительности Ричардом о Джейн Шор.

Вот так-то. И ведь он, Грант, приведись ему выбирать, безоговорочно встал бы на сторону того, кто написал письмо, а не хронику.

Кстати, а как вел себя Мортон? Список наследников короны из дома Йорков может подождать, пора наконец выяснить, что тогда делал епископ. Оказалось, Мортон не терял времени зря: в гостях у Бекингемов он занимался подготовкой совместного выступления Вудвиллов и Ланкастеров (Генрих Тюдор, получив от Франции войска и флот, должен был присоединиться к Дорсету и остальным Вудвиллам, возглавившим недовольных, которых им удалось увлечь за собой), потом отбыл в свои охотничьи угодья рядом с Или, а оттуда на континент. В Англию Мортон вернулся вслед за Генрихом, выигравшим в битве при Босворте английскую корону; епископ был на пути к кардинальской мантии и бессмертию: он увековечил свое имя «вилами Мортона».

Покончив с епископом Илийским, Грант весь вечер с удовольствием копался в исторических книжках, выписывая престолонаследников.

Список получился не маленький. У Эдуарда пять дочерей, да у Джорджа — мальчик и девочка. И даже если отбросить детей старших братьев Ричарда: первых по причине внебрачного происхождения, вторых — из-за акта, лишившего их права на престол, все равно оставался еще один наследник — Джон де ла Пуль, граф Линкольн, сын старшей сестры Ричарда — Елизаветы, герцогини Суффолк.

В роду Йорков был еще юноша, прежде его имя Гранту не попадалось. У Ричарда, помимо болезненного, хрупкого мальчика, с которым читатель познакомился в Мидлхеме, был еще ребенок, рожденный вне брака. Дитя любви. Джон из Глостера. У Джона не было ни положения, ни прав, но он был признанным сыном Ричарда и жил при дворе. То был век, когда звание бастарда[154] воспринималось без горечи. В моду его ввел сам Вильгельм Завоеватель. С тех пор и другие завоеватели не раз извлекали пользу из своего двусмысленного положения при дворе. Что делать, приходилось как-то компенсировать отсутствие законных прав на трон.

Грант выписал в столбик всех престолонаследников из рода Йорков с их потомством в первом колене.

Эдуард — Эдуард, принц Уэльский

Ричард, герцог Йоркский

Елизавета

Сесилия

Анна

Екатерина

Бриджит

Елизавета — Джон де ла Пуль, граф Линкольн

Джордж — Эдуард, граф Уорик

Маргарита, графиня Солсбери

Ричард — Джон Глостер.

Еще раз переписывая для Каррадайна список, Грант размышлял, как кому-то, и в особенности Ричарду, могло прийти в голову, что смерть сыновей Эдуарда станет гарантией спокойного правления. Ведь двор, как сказал бы Каррадайн, буквально кишел престолонаследниками. Недовольство могло вспыхнуть в любую минуту.

Убийство принцев было не просто бессмысленно, оно было несусветной глупостью.

А Ричарда ну никак глупцом не назовешь. Грант перелистал учебник. Что думает Олифант по поводу этой исторической нелепицы?

Олифант писал: «Странно, что Ричард не объявил публично о смерти принцев».

Не просто странно. Непостижимо.

Если бы Ричард решил избавиться от племянников, он сумел бы мастерски воплотить задуманное. Принцы, например, могли скончаться от неизлечимой болезни, и, как это обычно делается в случае смерти коронованных особ и принцев крови, их тела были бы выставлены на всеобщее обозрение, чтобы каждый мог убедиться в их смерти.

За долгие годы полицейской службы Грант хорошо усвоил принцип: нельзя поручиться, что тот или иной человек вообще не способен убить, зато с почти абсолютной уверенностью можно сказать, кто никогда не совершит бессмысленного убийства.

Олифант, однако, не сомневался в том, кто убил принцев. Он считал Ричарда чудовищем. Впрочем, если историк занимается столь долгим периодом, как средние века и Возрождение, вместе взятые, удивляться не приходится, что кое-какие «мелочи» ускользают из сферы его внимания. Олифант принимал версию Мора, отмечая тут и там противоречия и несообразности. И не видел, что они подрывают самую основу аргументации Мора.

Грант прочитал у Олифанта о триумфальной поездке по стране, предпринятой Ричардом после коронации. Оксфорд, Глостер, Вустер, Уорик. За все время не раздалось ни одного недовольного голоса. Ричарда встречали и провожали благодарственными молебнами, народ ликовал. Радость переполняла сердца англичан: наконец-то страна оказалась в хороших руках, значит, внезапная смерть Эдуарда не обречет Англию на долгие годы гражданской войны и народных бунтов.

И однако, Ричард в зените своего триумфа, когда вся Англия, как один человек, приветствует и благословляет его, шлет в Лондон Тиррела, чтобы убрать с дороги принцев, зубривших в Тауэре свои уроки, — вот что утверждает Олифант, во всем следующий хронике Мора. Согласно Мору, убийство совершено между седьмым и пятнадцатым июля. Во время пребывания Ричарда в Уорике. На границе с Уэльсом, в самом сердце Йоркских владений — в Уорике, где ему ничто не угрожало, он замышляет убийство мальчишек, не имеющих ровно никакого значения!