Дороти Сейерс - Срочно нужен гробовщик [Сборник]

• Название: Срочно нужен гробовщик [Сборник]
• Автор: Дороти Сейерс
• Издательство: Прогресс
• Жанр: Классический детектив
• Год: 1992
• ISBN: 5-01-003316-Х

В сборник включены произведения английских писательниц, которые можно назвать классикой английского детектива. Герои произведений Д. Сейерс и М. Аллингем — английские аристократы, банкиры и ученые, проходимцы и чудаки — словно сошли со страниц старого, доброго английского романа. События, разворачивающиеся в лондонских предместьях и старинных особняках, необычны и захватывающи, а действующие лица — оригинальны и убедительны. Интересен объект и необычного детективного расследования в романе Дж. Тей — это легендарный Ричард III. Что происходит с героями этих романов, какие события вовлекают их в детективный сюжет — об этом читатели узнают, прочитав до конца новый сборник.

---

Капитан встал и отнес стакан на место. Легкий румянец заиграл и у него на скулах.

— Я, во всяком случае, не убивал эту вульгарную старуху, — вдруг произнес он с открытой злобой. — Я ссорился с ней, признаю, и по сей день считаю, что правда на моей стороне. Но говорю раз и навсегда: я не убивал ее!

— Тихо, тихо! — Рене старалась утихомирить капитана, пользуясь непререкаемым авторитетом у домочадцев. — Перебудите весь дом, дорогой. Мы знаем, что вы не убивали.

Капитан, худой, подтянутый, в своем эдвардианском шлафроке, поклонился сперва Рене, потом Кампьену — даже у него нет-нет да и проскользнет театральный жест.

— Спокойной ночи, — сказал он сухо. — Премного благодарен за компанию.

— Ну вот… — Рене подождала, пока дверь закроется, и прибавила: — Видели старого дурака? Но думаю, это все равно выплыло бы. Он весь на нервах, и одна рюмка выбивает его из колеи. — Она опять замолчала и с сомнением посмотрела на мнимого племянника. — А все из-за комнаты. Старый что малый, комнату не поделили. Когда мы сюда переехали, я поселила его в очень хорошей комнате. Оказалось, в ней давно хотела жить мисс Руфь. Она сказала, что это была ее детокая, но я не изменила своего решения. И тогда она стала нападать на него. Вот и вся история. Честное слово, я вас не обманываю. Такие пустяки, вряд ли даже стоит упоминать.

Вид у Рене был такой виноватый, что Кампьен не выдержал и рассмеялся.

— И сколько же времени длилась распря?

— В общей сложности довольно долго, — призналась она. — Все время, пока мы здесь живем. То затихала, то опять вспыхивала. Вы ведь знаете, как бывает. Дело выеденного яйца не стоит, а сколько ужасных вещей он ей наговорил, и первый же пришел к ней на помощь. Он такой. Старый, добрый чудак, узнаете его поближе, сами в этом убедитесь. Я готова чем угодно за него поручиться.

— Не сомневаюсь. Между прочим, не это ли тот ужасный секрет, который вы мне хотели открыть?

— Что?! Мои отношения с капитаном секрет? — запрокинув голову назад, она от всей души рассмеялась. — Дорогуша, — наконец сказала она с грубоватым простодушием, — мы все живем под одной крышей почти пятнадцать лет. И не надо никакого сыщика, чтобы тайное стало явным. Нет, я хочу рассказать вам о складе гробов.

Клевавший носом Кампьен был, как говорится, взят врасплох.

— Что вы сказали? — переспросил он.

— Конечно, может, это вовсе и не гробы. — Мисс Роупер плеснула себе в бокал немного виски, добавила из сифона воды, ровно столько, сколько полагается в бокал дамы, и спокойно продолжала: — Но что-нибудь в этом же духе.

— Мертвецы? — пришел ей на помощь Кампьен.

— Конечно, нет, дорогой, — укоризненно произнесла она и рассмеялась, помолодев лет на десять. — Может, дерево для гробов, а может, ужасные маленькие козлы, которые они используют. Я никогда не заглядывала внутрь. Как-то не приходилось. Они всегда являются ночью, в этом все дело.

— Может, вы все-таки объясните мне, о чем идет речь. — Кампьен внутренне весь собрался.

— Я как раз и пытаюсь объяснить, — чуть не плача сказала Рене. — Я сдала один из моих подвалов — это такие помещения под полом с отдельным выходом слева и справа от парадного крыльца — нашему старому гробовщику Пузо. Он очень просил меня, и я пошла ему навстречу. С соседями надо жить в дружбе, правда?

— Правда, если вам нравится, что в любую минуту вас могут побеспокоить. Но это неважно, продолжайте дальше. Когда вы сдали подвал?

— Очень давно. Несколько лет назад, но год-то уж наверняка. Он человек тихий. И у нас никогда не было никаких неприятностей. Но я подумала: вы увидите, что одна подвальная дверь закрыта на ключ, отопрете ее и решите, что вещи, которые там, принадлежат мне. А вдруг там что-нибудь не то? — Она говорила очень серьезно, но круглые серые глаза ее встретили его взгляд спокойно. — Я даже хотела спросить, может, вы слышали этой ночью, как они с сыном что-то там делают.

— Они что, сейчас там?

— Если нет, то скоро явятся. Когда вы были наверху, у мисс Эвадны, Пузо на минуту заскочил ко мне, предупредил, чтобы я не пугалась — они с сыном придут сюда часа в три-четыре ночи. Он очень внимательный человек. Старое воспитание.

Кампьен не слышал ее последних слов. Как же так, Чарли Люк совершенно точно указал время эксгумации — четыре часа утра. А это ведь на Уилсвичском кладбище. Может, он не совсем проснулся, когда читал записку?

— Ну конечно же! — вдруг сообразил он. — Не они ведь хоронили его.

— Мистера Эдварда? Пузо и сын его не хоронили, нет. — Вид у Рене был встревоженный. — Из-за этого было столько шуму! Такова была воля мистера Эдварда, написанная в завещании. Бесчувственный старик. Не думал, как сильно это может задеть добрых людей. Мертвым все равно. У него в завещании было сказано: «Проводя бессонные ночи в своей жалкой конуре и слушая раскаты грома и пушечную канонаду готовящегося к нападению врага, я пришел к следующему решению: если я умру раньше мистера Пузо, который многие годы мысленно снимал с меня мерку в предвкушении предстоящей работы, прошу моих близких не обращаться к нему в его ничтожную контору и не хоронить меня в одном из его богомерзких гробов».

Она произнесла этот монолог с большим чувством и кончила его характерным взмахом руки, проявив незаурядный талант подражателя.

— Я выучила завещание, как роль, — сказала она. — Мне оно показалось таким злобным.

Единственный зритель был явно в восторге.

— Брат был, видно, с характером?

— Напыщенный старый дурак. Набит всякими идиотскими идеями, и никаких манер, даже в могиле. От великого-то ума он и оставил всю семью без гроша. Вот я вам все и рассказала. Так что услышите — стучат под полом, не бойтесь, это всего-навсего гробовщик.

— Вдохновляющее предупреждение, — заметил Кампьен, встал с кровати и облачился в халат.

— Может, пойдем посмотрим? — предложила Рене самым беззаботным тоном. И Кампьен подумал, уж не было ли это предложение главной целью ее визита. — Мне никогда не приходило в голову шпионить за ним, — поведала она ему доверительно. — Во-первых, не было причины, а во-вторых, из моей комнаты ничего не увидишь. Последний раз он приходил сюда месяца три-четыре назад.

В дверях Кампьен остановился.

— А что там Коркердейл? — спросил он.

— О нем можно не беспокоиться. Он спит на кухне.

— Что?

— Послушай, Альберт, — сказала Рене, и Кампьен почувствовал, что она заставила себя обратиться к нему по-родственному. — Прояви благоразумие, не надо подвергать взысканию бедного молодого человека. Это была моя идея. Я не хотела, чтобы он увидел Пузо с сыном. «Все дома, — сказала я ему. — Вы должны теперь наблюдать за происходящим внутри, а не снаружи. Идите сюда, в тепло, и садитесь в это кресло». Он не стал возражать. Я сделала что-нибудь не так?

— Всего-навсего сбили с пути истинного хорошего полицейского, — улыбнулся Кампьен. — Ну так идем? Вы впереди.

Они тихо пересекли широкую лестничную площадку и двинулись в глубину дома, в котором стояла даже в этот ночной час относительная тишина. Палиноды спали так же, как бодрствовали, — с завидным пренебрежением к остальным жителям пансиона. Громоподобный храп, доносившийся из одной из комнат, навел Кампьена на мысль, что гортанный голос брата Лоренса обязан своим тембром аденоидам. В одном месте мисс Роупер остановилась, ее спутник тоже задержал шаги, внимание его привлек не шум, а зловоние, шедшее из цокольного этажа. Оно поднималось волнами и вызывало приступы тошноты. Кампьен втянул носом воздух и чуть не закашлялся.

— Господи, что это такое?

— Так, ничего. Не обращайте внимания. Это от стряпни, — проговорила Рене с нарочитым спокойствием. — Вы слышите их?

Действительно, откуда-то снизу доносился отдаленный глухой звук — какое-то царапанье, стук, как будто стучат по полому дереву. И хотя отвратительный запах не имел ничего общего с вонью мертвецкой, в соединении со странными звуками он производил жутковатый эффект. Кампьен вздрогнул, ощутив прикосновение руки Рене.

— Сюда, — прошептала она. — Мы идем в гостиную. В ней есть окно, расположенное над входом в подвал. Не отставайте от меня.

Дверь в гостиную бесшумно отворилась, и они оказались в просторной, полной теней комнате, слабо освещенной единственным неярким фонарем, горящим довольно далеко отсюда, на углу Эйпрон-стрит.

Эркер был довольно большой, жалюзи отчетливо обозначали верхний квадрат окна. Стук доносился теперь гораздо сильнее; скоро внизу центральной створки появился слабый свет.

Кампьен осторожно пробрался между нагромождениями мебели и наконец, нагнувшись над последней полосой препятствий — батареей пустых цветочных горшков, стоявших на высокой скамье, выглянул в окно.

Гроб появился внезапно. Он торчал вертикально и слегка покачивался — очевидно, его вытаскивали наружу снизу из подвальной двери. Увидев его, Рене шумно вздохнула, подавив вскрик; в то же мгновение Кампьен включил мощный фонарик, который он до этой минуты остерегался зажечь.