Нина Молева - Княгиня Екатерина Дашкова

• Название: Княгиня Екатерина Дашкова
• Автор: Нина Молева
• Издательство: Армада
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1996
• ISBN: 5-7632-0175-2

В книгу вошел новый роман известной писательницы Нины Молевой, посвященный судьбе одной из удивительных женщин русской истории, ближайшей соратницы Екатерины II, княгини Дашковой. Ум этой женщины был столь многогранен и изощрен, что современники без иронии называли ее «Вольтером в юбке». При этом она оставалась очаровательной женщиной, чья неуемная страстная натура искала выхода не только в научных трудах, но и в придворных интригах. За это Екатерина Романовна заплатила годами ссылки, куда, опасаясь возросшего влияния своей фрейлины, отправила ее «неблагодарная» августейшая подруга.

---

Государь Петр Алексеевич на первых порах рукой махнул — к Прутскому походу готовился; не до баб тут. А там, по расчетам государственным, обратно в Курляндию отправил. Да не одну — с Бестужевым-Рюминым Петром Михайловичем. Интересы российские блюсти. За герцогиней тоже присмотреть. Присмотрел, старая лиса! Куда как ловко присмотрел. И вдову пригрел, и свои карманы бездонные набил. Бывалоча, о каждой мелочи государыню Екатерину Алексеевну просила. Каждой паре башмаков стоптанных, платью ношеному да перчаткам штопаным радовалась. Горькими слезами и нуждой годами давилась, у матери-царицы Прасковьи Федоровны нелюбимая, государю и вовсе ненужная. Иной раз в Петербург с визитом доберется, а уж в Измайлово своё любимое ни-ни. Государь строго положил: иностранным, государям бывать там ни к чему. Иностранным. А там Петра Михайлыча отозвал. Наворовался, мол, хватит. Сколько герцогиня о нем просила, в ногах у дядюшки валялась. Государь бабьих слез терпеть не мог, Анниных и подавно. Уехала герцогиня ни с чем. В Митаве Бирона в фавориты определила. Тот, известно, заново наживаться принялся. Герцогине бы наглеца укоротить, да замены ему не найдешь: штат мал. Шляхетство без денег на службу не пойдет. Молодого красавца приманить нечем. Один титул что герцогиня.

…Из Марфина Тришка масловский примчался. Будто Голицыны продавать вотчину будут. Вотчина богатая, справная. Когда-то дьяк Щелканов владел. Новый хозяин, из Голицыных, воспитателем государя Петра Алексеевича в младенчестве его состоял. Слух пошел, Голицыным конец. Не пора ли в Москву собираться? Аль напротив — в Фоминском еще денек-другой отсидеться? Тришку в первопрестольную послать — пусть поразведает. А уж там и самому собираться. На дворе мороз лютует. Стужа, какой старики не упомнят. Печки по три раза на день топить надо. Полы, чай, не как в Москве: суконной наволоки и в помине нет — одни доски. По углам к утру изморозь проступает. Только и сидеть, что на лежанке, да думать…

К выборам приступили, едва государь Петр Алексеевич Младший преставился. Не остыл еще, как Долгоруковы решили государыню невесту императрицей объявить. Мол, ей одной по титулу и по воле покойного править завещано. Не вышло. Верховный тайный совет начал наследников законных перебирать.

Цесаревна Анна Петровна еще в 728-м, в мае, прибралась. Тремя месяцами сыночка новорожденного пережила. Двухгодовалого младенца на престол избрать — значит, батюшке его российские ворота открыть. А уж его никто добрым словом не поминал. Пожил здесь со своей свитой голодной да ненасытной, порыскал, попил-поел на чужих хлебах. На Елизавету Петровну глаз положил, на Анне Петровне женился. И такого в регенты?

От самой Елизаветы Петровны, не обсуждая, отмахнулись: один ветер в голове — все бы ей танцы да застолья. Вся в мать.

На поверку и вышло: одни дочки Иоанна Алексеевича. Старшая, Екатерина Иоанновна, известно, не подарок. Не успели в 716-м в Данциге свадьбу с герцогом Мекленбургским сыграть, не успела от той свадьбы непутевой не сына — дочку никому не нужную родить, а уж назад в Россию прилетела. Матушка царица Прасковья Федоровна за любимицу горой. Муж, мол, пьяница, во хмелю буен, рука тяжелая. Где ж это слыхано российской царевне унижение такое терпеть?

Государь Петр Алексеевич и внимания бы не обратил. Сам, прости Господи, государыню не раз кулаком зашибал — на то и жена. Другое дело — венчался герцог Мекленбургский от живой жены, принцессы Софьи Ядвиги Нассау-Фрисландской. Задним числом обещал развод устроить. Не устроил. А без развода что толку от герцогини Мекленбургской Екатерины Иоанновны! Только и достался, что титул для дочки: принцесса Елизавета, в православном крещении Анна Леопольдовна Мекленбургская.

Екатерину Иоанновну выбирать — от герцога не спастись. Таким случаем и от первой супруги отделается, и к русскому престолу потянется. Да и царевна сама не промах: сколько вокруг нее князьков-то разных вьется. Не счесть. Толковые бы были, дельные, а то так — как есть одни гуляки.

Младшая сестрица, Прасковья Иоанновна, и вовсе сомнительного кондуиту. Замужем не побывала, а сыночка в подоле, как девка какая беспутная, принесла. С Иваном Ильичом Дмитриевым-Мамоновым амуры у нее открылись. И то дивно, как на него, старого да брюхатого, глаз положила, под чьим кровом с полюбовником свиделась. Сказывали, без светлейшего Александра Данилыча и тут не обошлось. Помог. Расстарался. Ему виднее, зачем царевну опутал. Государь Петр Алексеевич куда как разгневался, князя сам палкой бил, пока из сил не выбился, на пол свалив, сапогами пинал. Денщика доверенного Василия Поспелова в собственной спальне пытал. Половина придворных участи своей без души дожидалась. Виноват, нет ли, царский гнев разбирать не станет. Не дождались. Неведомо почему сменил государь гнев на милость. На следующее утро Поспелова простил, царевне — дело неслыханное! — тайно обвенчаться с Мамоновым велел. Вроде для того, чтоб младенца узаконить. Перед Богом. Перед людьми все равно грех великий, позор несмываемый. Оно и верно, у Мамоновых союзников да сородичей полно при дворе, да все равно как такую царевну на престол выбирать.

…Волынский не усидел — в Москву помчался. С собой звал. Да не так прост Ларион Гаврилыч. Как еще у Волынских судьба сложится, лучше за себя одного в ответе быть. Супруга Анна Григорьевна было запричитала: в дороге одним боязно будет. Прикрикнул: сиди, младшего сына Ивана стереги, скоро и его пристраивать придется. Десять лет — уже отцу забота. Спасибо, к учению прилежный. Глядишь, толк выйдет в смутное-то время. А доехать — чего ж не доехать, если дороги окольные выбирать, на большаки не выбираться…

Так и сошлось: Анна Иоанновна. Верховник — Верховного тайного совета, значит, член — Дмитрий Михайлыч Голицын ее выкликнул, все согласились. Рассудили даже, оно и к лучшему. Нищая. Нужды хлебнувшая. Со здешними семьями не повязанная. Должна верховникам покорной да благодарной по гроб жизни быть. Сразу условия герцогине поставили: Бирона в Россию не брать, решений без верховников никаких не принимать. Условия свои «Кондициями» нарекли. Чтоб подписала и строго-настрого блюла, иначе власти ее конец.

Быстрехонько все спроворили. Девятнадцатого января государя Петра Алексеевича Младшего не стало, девятнадцатого же депутация из Москвы в Митаву выехала. Только все равно припоздала. Послы тайные того раньше помчались. Известить. Об условиях предупредить. Предать. Поименно — кто что говорил, кто как о будущей императрице толковал. Иначе и быть нельзя: грех Иуды и есть по-настоящему грех первородный.

С него все начинается.

Андрей Иваныч Остерман умудрился и среди верховников заседать, и руки к «Кондициям» не приложить, и будущую императрицу во все тонкости ввести. Ему ли ей не верить? Что ни говори, брат Остермана старший учителем единственным царевен измайловских был. По дешевке. На большее государь Петр Алексеевич раскошеливаться не стал. Спасибо, что грамоте уразумели, словечек немецких понабрались.

А ведь это ему, немцу проклятому, Воронцовы бедами своими последними обязаны. Дмитрий Воронцов стрелецким полком командовал, гарнизонную службу с ним в Азове нес. Оно верно, что среди стрельцов смута пошла, да с приездом государя Петра Алексеевича попритихла. Казней было, вспомнить страшно! Иные стрелецкие полки и вовсе расформировали, воронцовский в Быхов поставили, Ландмилицким назвали. Остерман взял да напомнил. Через год воронцовских стрельцов по домам отправили, а в 719-м и полк отменили. Зря, выходит, родич царевне Софье Алексеевне поверил, на уговоры гонцов ее поддался, хоть и все кругом смутились. Свою голову иметь надобно. Самому разбираться. Вон и теперь верховники больно за вольность шляхетскую ратовать стали. О власти царской совсем позабыли, а без нее в России никак нельзя. На то и Россия.

Франция. Версальский дворец. Людовик XV и кардинал Флёри.

— Итак, цесаревна Елизавета проиграла.

— Да, сир. Судя по депеше министра Маньяна, ее кандидатура даже не обсуждалась Верховным тайным советом.

— Но это абсурд: единственная прямая и в первом поколении наследница императора Петра. Неужели при дворе не осталось партии великого императора?

— Прежде всего их нет среди верховников. И за короткий миг, пока принималось решение об избрании, они не успели собраться.

— То есть не представляли реальной силы. Возможно. Предположить кончину столь юного монарха было действительно сложно. Но цесаревна Елизавета — у неё есть своя партия?

— Министр ни о чем подобном не сообщал.

— Приближенные, наконец, ее штат?

— В том-то и дело, сир, ее окружение составлено из представителей незнатных и небогатых родов.

— Бог мой, разве дело в богатстве? Чем меньше у человека материальных и генеалогических данных, тем решительней и безрассудней, наконец, поступает.