Нина Молева - Княгиня Екатерина Дашкова

• Название: Княгиня Екатерина Дашкова
• Автор: Нина Молева
• Издательство: Армада
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1996
• ISBN: 5-7632-0175-2

В книгу вошел новый роман известной писательницы Нины Молевой, посвященный судьбе одной из удивительных женщин русской истории, ближайшей соратницы Екатерины II, княгини Дашковой. Ум этой женщины был столь многогранен и изощрен, что современники без иронии называли ее «Вольтером в юбке». При этом она оставалась очаровательной женщиной, чья неуемная страстная натура искала выхода не только в научных трудах, но и в придворных интригах. За это Екатерина Романовна заплатила годами ссылки, куда, опасаясь возросшего влияния своей фрейлины, отправила ее «неблагодарная» августейшая подруга.

---

— Не сердитесь на меня, княгиня! Я делаю это в ваших же интересах. Вы не отдаете себе отчета, какой гнев государыни может вызвать подобное послание. Вы не хотите занимать предложенную должность? Ваше дело! Но сделайте это в разумных формах. Перед вами чернильница, перо, бумага. Сядьте и напишите все то же, что вы написали, но в более спокойной форме. Не прогневайте императрицу. И кстати, знайте, что обдумывая ваше назначение, государыня имела в виду, между прочим, способ удержать вас в Петербурге, рядом с собой.

— Удержать меня? Но зачем? Чем я могу быть полезна императрице после стольких лет…

— Ничего не добавляйте! Лишнего не следует вообще произносить вслух, не то что в присутствии постороннего человека. Не знаю, что вас удивляет в желании государыни. Ей просто надоели окружающие ее дураки. Их развелось слишком много, и ее величеству хотелось бы положить этому предел.

— Нет, я не буду здесь ничего писать. Но если вы так настаиваете, я сделаю это дома и перешлю с лакеем во дворец.

— Только подольше подумайте, княгиня. И совет друга: найдите самые мягкие выражения для своих мыслей, если они так и не изменятся. Думаю, императрица предлагала вам сравнить свои возможности и знания с возможностями ваших предшественников по этой должности. Вспомните, по крайней мере, нынешнего директора — господина Домашнева. Надеюсь, это охладит ваш пыл и непримиримость.

…Ночь без сна не изменила моих мыслей. В семь утра я направила лакея с короткой запиской во дворец, подтвердив свой отказ от высокой и несообразной с моими возможностями должности. Домашнев — я знала о нем не так уж много, кроме разговоров о его постоянных конфликтах с профессорами, в результате которых императрице пришлось создать специальную комиссию по управлению Академией. Помнится, Андрей Разумовский говорил, что Домашнев учился в Московском университете, был выпущен в Измайловский полк, состоял при генеральном штабе и совсем неплохо показал себя в турецкой войне, командуя албанским легионом. Своим назначением на директорскую должность он был обязан своему покровителю Владимиру Григорьевичу Орлову, оставившему Академию наук. О нем отзывались совсем неплохо как о поэте, печатавшемся в журналах Хераскова. Я помнила хорошую оду, которой Домашнев приветствовал восшествие на престол государыни. Ему же принадлежало «Краткое описание российских стихотворцев». Но верно и то, что Домашнев совершенно запутался в академическом хозяйстве, и если сам и не был виновен в злоупотреблениях по финансовой части, не пресек дороги казнокрадам, обиравшим Академию. К великому своему изумлению, я заметила, что уже начала думать о возможных мерах по наведению порядка в Академии. Почти немедленно полученный мною ответ императрицы не содержал ничего, кроме лестных замечаний в мой адрес. Зато к вечеру я получила от графа Безбородко копию уже отправленного в Сенат указа о моем назначении. В своем письме Безбородко ставил меня в известность, что императрица разрешила мне докладывать о всех делах Академии, минуя все административные ступени, и готова помогать мне во всех моих начинаниях. Дальнейшее сопротивление было неуместным, оставалось как можно скорее приниматься за дело.

Мое первое решение нарушало повеление императрицы, но я была слишком не подготовлена к новой должности, чтобы не попросить Академическое собрание продлить свое действие по управлению Академией еще на два дня. За это время я надеялась хотя бы в самых общих чертах ознакомиться со структурой Академии, всех входящих в нее учреждений, о типографии, кабинетах, библиотеке и прочем и просила администрацию незамедлительно прислать мне отчеты каждого раздела с непременным списком всех руководителей. Подробный рапорт должен был быть мне представлен на следующий день. Я отмела все последовавшие возражения о недостаточности времени под тем предлогом, что каждый руководитель, если он действительно знает свое дело, в состоянии отчитаться о нем в любое время дня и ночи безо всякой специальной подготовки. Я очень рассчитывала здесь на момент неожиданности, который не дал бы непорядочным людям суметь замести следы своих козней. Пока мне приходилось исходить из одних разговоров, которые во множестве велись при дворе по поводу Академии, — о бесконечных денежных недочетах, недобросовестном использовании ассигнованных императрицей сумм и таком откровенном своекорыстии чиновников, которое совершенно отвращало профессоров от Академии и побуждало их вообще переставать посещать ее собрания. К тому же это была единственная область, в которой я могла чувствовать себя достаточно уверенно, проверяя финансовую основу столь важного для России учреждения. Понимая, что подобная направленность моих действий неизбежно вызовет недовольство и жалобы императрице, на следующий день с утра я направилась в уборную государыни, чтобы своим докладом предупредить возможные нарекания. Я не ошиблась. Первый человек, попавшийся мне на глаза у дверей уборной императрицы, был господин Домашнев, с самым независимым видом обратившийся ко мне и предложивший свою помощь по введению меня в курс обязанностей академического директора. Мое изумление его не смутило. Он продолжал настаивать на полезности для меня его опыта и соображений, так что мне в конце концов пришлось со всей резкостью сказать, что наши взгляды на Академию существенно разнятся. Я меньше всего думаю о собственной выгоде и положении в обществе, но только о процветании Академии, которое, по моему мнению, должно основываться на беспристрастии и уважении к ее членам. Своей целью я собираюсь поставить удовлетворение их потребностей и их признательность сочту единственным мерилом пользы своих усилий. Что же касается административных сложностей, для их разрешения я предпочту прибегнуть к советам и указаниям самой императрицы, которые уже были мне ее императорским величеством обещаны. Во время своей достаточно гневной тирады я заметила приоткрывшуюся дверь уборной. Государыня, увидев наше объяснение, сочла нужным закрыть дверь и пригласить меня через дежурного камердинера.

— Я очень рада вас видеть, княгиня, хотя, откровенно говоря, не сомневалась, что ваше добросовестное отношение к вашим обязанностям непременно приведет нового директора к своей государыне прямо с утра. Но вижу, этот дурак Домашнев успел вас вывести из себя. О чем шла речь?

— Все просто, ваше величество. Господин Домашнев счел нужным преподать мне урок, как следует руководить Академией. Я не сомневаюсь, что могу оказаться еще более невежественной, чем он сам, но я уверена в одном — что никогда не позволю запятнать своего имени подозрениями в своекорыстии. Мне остается еще и еще раз поблагодарить ваше величество за лестное мнение о моих способностях и выразить свое искреннее соболезнование по поводу сделанного вами выбора.

— Полноте, княгиня! Сколько можно повторять одно и то же. Это легко может наскучить. К тому же я не собираюсь раскаиваться в своем решении. Наоборот — по мере развития событий я все более и более убеждаюсь в его правильности. Итак, вы, несомненно, приехали уже с какими-то планами?

— Ваше величество, я хочу начать с финансового положения Академии.

— Вы полагаете, что моих ассигнований все еще недостаточно?

— Как раз наоборот. Судя по существующим слухам, — хотя пока это всего лишь слухи! — затраты могут производиться значительно более экономно. Мне кажется очень важным, чтобы господа профессора сразу же убедились, что их материальные потребности в работе могут удовлетворяться со значительно большей полнотой.

— Скорее всего, в этом есть немалая доля моей вины. Вы знаете, что еще при покойной императрице Елизавете Петровне у правительства родилось желание, чтобы ученые труды приносили непосредственную пользу всем частям государственного управления.

— Мне довелось об этом слышать от Ивана Ивановича Шувалова. Он говорил, что подобное желание было подсказано появившимся среди ученых стремлением разрабатывать источники русской истории. Помнится, господин Шувалов приводил слова Петра Великого о том, что в глазах Европы Россия должна перестать выглядеть страной, где пренебрегают наукой, но наоборот — работают для науки. Господни Шувалов много говорил о составлении атласа Российской империи и собирании сведений о всех церковных постройках с необходимыми историческими объяснениями.

— И вы хотите убедить меня, княгиня, что вы далеки от проблем Академии! Мне же казалось, что любая теоретическая разработка должна использоваться на практике. Вот из-за этого я решила создать при Академии особую комиссию под президентством графа Владимира Григорьевича Орлова. Ему же было поручено привести в порядок хозяйственную часть Академии, находившуюся в хаотическом состоянии.

— Я встречалась с графом в Германии. Он был очень горд организацией нескольких экспедиций для изучения быта в жизни народов России.