Людмила Зарецкая - Вакансия третьего мужа

• Название: Вакансия третьего мужа
• Автор: Людмила Зарецкая
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-699-84565-1

Журналистка Анастасия Романова никогда не была замужем. Все ее романы с блеском проходили конфетно-букетный период, но увядали в самом начале «бытовых» отношений… Вот и с известным политиком Егором Фоминым ее, увы, теперь связывала всего лишь дружба. А ведь когда-то между ними горела настоящая страсть! Сейчас же он видел в ней только боевого соратника в предвыборной борьбе за пост мэра города. Ни секунды не колеблясь, Настя вступает вместе с Егором в непростую игру, в которой на кон поставлена не только политическая карьера и бизнес, но и жизнь и здоровье. Недвусмысленные предупреждения остановиться следуют одно за другим. Но ни Егор, ни Настя, ни олигарх Игорь Стрелецкий, финансирующий избирательную кампанию Фомина, не собираются отказываться от намеченных планов даже после убийства, произошедшего практически на их глазах…

---

– В том-то и дело, что в городе! Я его в «Мальвине» встретила. Он на Варзина работает, представляешь мой ужас?

Инна легонько присвистнула.

– Да уж. Радостного мало. Он гад редкостный. Так ты из-за этого ревела, что ли?

– Он мне всяких гадостей наговорил, стращать начал, ну, я в ответ ему нахамила, конечно. А он сказал, что я об этом пожалею.

– Мало ли что он сказал! – Инна независимо повела плечиком. – Всех уродов бояться, на выборы не ходить. Плюнь и разотри. И уж если мы про варзинских бойцов заговорили, то послушай лучше, какую я тебе информацию разузнала.

Талант добывать информацию у Инессы Перцевой был недюжинный. Не существовало такой сферы, в которой она, вооружившись телефоном и карандашом, максимум за час не собрала бы полное досье на интересующего ее человека или событие. У нее имелся свой штат информаторов, которые почитали за счастье общаться с хрупкой рыжеволосой репортеркой. Она легко втиралась в доверие, читала лежащие на столах документы вверх ногами, не гнушалась шарить по чужим ящикам и подслушивать чужие разговоры.

Именно поэтому всех других журналистов города Инна опережала «на целый корпус», а газета «Курьер» с завидной регулярностью выдавала на-гора самые острые, скандальные и захватывающие материалы.

Последнюю неделю по просьбе Насти Инна по крупицам собирала информацию о том, кто работает в предвыборном штабе Александра Варзина. Почему-то мэр города держал это в страшной тайне. Официально в штабе числился лишь его пресс-секретарь Владимир Пресников, такой же толстый и ленивый, как и сам мэр, но в противовес ему отнюдь не такой добродушный. Да еще туда-сюда между областным отделением партии и мэрией сновали девочки-орговички, таскающие папки с толстыми документами. Никаких других, видимых глазу, приготовлений к выборам пока не происходило. И эта странная таинственность доводила Настю до исступления.

Для Инны разузнать, что к чему, не составило особого труда. И вот сейчас она с горящими глазами выкладывала новости внимательно слушающей Насте.

Как выяснилось, штаб Варзина возглавлял ведущий областной политолог Андрей Кравцов. Никакой сенсации в этом, в общем-то, не было. Кравцов был крепким профессионалом и обладал большим опытом проведения предвыборных кампаний. Кандидат социологических наук, он умело организовывал опросы общественного мнения, придумывал хлесткие слоганы и довольно нестандартные ходы и всегда дружил с властью. На предыдущих выборах кампанией Варзина тоже руководил Кравцов, что лишало ситуацию даже надежды на интригу.

А вот имя ответственного по СМИ стало для Насти сюрпризом, и не сказать, что приятным. Главным журналистом на кампании действующего мэра, оказывается, подвизался не кто иной, как Табачник.

В принципе, это тоже было вполне предсказуемо – Кравцов много и охотно работал именно с Борисом. Но Настю это известие огорчило.

– То-то я смотрю, он пропал куда-то, – задумчиво произнесла она, машинально открывая пакет с ненавистным кефиром. О роллах она даже не вспомнила.

– Что значит, пропал? – заинтересовалась Инна, с интересом наблюдавшая за манипуляциями с пакетом. – Ты что, это пить собираешься?

– Собираюсь. А то и значит. Мы с ним месяц назад поссорились, и он ушел в глухую оборону. Я думала, что это он обиженного из себя строит, а он, оказывается, в идеологические противники подался.

– Так, он месяц не звонил, а ты что?

– Да ничего. Мне в этот месяц, ей-богу, не до Борьки было с его нудежом. Не звонит – и слава богу. Я иногда пописать не успеваю, если в эту круговерть еще Борьку добавить, все, вы меня потеряете.

– Погоди, так ты его бросить решила?

– Инн, отстань, а. – Настя жалобно посмотрела на подругу, хлебнула кефиру и сморщилась. – Не объявляется – и хорошо. А потом выборы кончатся, рассосется как-нибудь само.

– Ну да. – Инна энергично кивнула головой. – Как-нибудь да будет, ведь не бывает, чтоб никак не было. Бравый солдат Швейк. Ничему тебя, Романова, жизнь не учит! Говорила я тебе: глаза в пол. Так нет, все самостоятельность проявляешь. Да отдай ты этот пакет, на тебя смотреть больно! – Она решительно выхватила кефир из рук Насти и кинула его в мусорное ведро. Выплеснулся маленький белый фонтанчик, угрожая ее брюкам от Версаче.

– Черт, у тебя чего-нибудь человеческое пожрать есть? Суббота все-таки. Праздника для души хочется.

– О, суши есть, то есть роллы с угрем. Будешь?

– Буду. – Инна открыла крышечку, смешно, как собака, повела носом и зажмурилась от блаженства. – М-м-м-м, вкуснятина какая! – Она ловко разорвала пакетик с соевым соусом, полила ролл, щедро намазала его васаби, отправила в рот и заговорила с набитым ртом. Молчать Инна Полянская не любила даже во время еды.

– Итак, что мы имеем на сегодняшний день? Точнее, конечно, не мы, а вы. Кравцова, Табачника и этого мерзавца Усова. Про него я, признаться, не знала. Говорили, что какой-то приезжий хмырь при штабе отирается, но я так и не выяснила какой. Теперь-то понятно. Что я тебе скажу, подруга? Компания, конечно, сильная. Опытная, неглупая, а главное – спетая. Но история твоя отнюдь не безнадежна. Обыграть их можно. Трудно, но можно. И у Фомина для этого, в принципе, есть все. Так что работайте, негры, солнце еще высоко.

Она закинула в рот еще один ролл и ободряюще подмигнула подруге.

– Романова, ты не дрейфь, пока в этом мире существует японская кухня вместо кефира, мы не пропадем!

Виски в специальном стакане мерцал янтарем, и этот блеск многократно отражался в ледяных кубиках дорогой столовой воды с лимоном. Виски был очень даже приличный – самый престижный японский сорт Santory Yamazaki Single Malt Whiskey, 350 долларов за бутылку.

Полгода назад Павел Шубин привез эту бутылку из командировки в Японию, зная ее пристрастие к виски и огромное любопытство ко всему, что с ним связано. Капитолина Островская легко различала односолодовые и многосолодовые сорта, могла по вкусу опознать практически все часто встречающиеся марки, с удовольствием пробовала новые и открывала для себя доселе неизведанные.

Ей нравилось иметь такое аристократическое и изысканное хобби. Оно поднимало Капитолину над остальными властями предержащими, не говоря уже о серой электоральной массе. Хорошо разбираться в элитном алкоголе мало кому удавалось, а уж женщине…

Она еще раз взболтнула содержимое специального, привезенного из Англии стакана. Вновь мелькнул янтарь, остро блеснули льдинки, жидкость казалась плотной, маслянистой и манящей. Капитолина сделала глоток, но вместо долгожданного холода, моментально переходящего в блаженное тепло, почувствовала только, как от бессильной ненависти сводит горло.

Она вздохнула и энергично отставила стакан. Поехав по гладкой полированной поверхности стола, он жалобно звякнул о хрустальную вазу с фруктами. Сегодня не радовало ничего. Даже японский виски.

Еще раз вздохнув, Капитолина подошла к окну и, раздвинув короткими крепкими пальцами без намека на маникюр жалюзи, посмотрела на улицу. Там был октябрь со всеми присущими ему прелестями. Мокрый, теряющий последнюю броню листьев, жалкий и не способный противостоять надвигающейся зиме.

«Вот так и я, – вдруг подумала обычно совершенно не склонная к сантиментам Капитолина. – Теряю свою броню. И скоро останусь один на один со старостью. Никому не нужная и всеми позабытая».

Отойдя от окна, она повернулась к зеркалу. Это было специальное венецианское зеркало, с огромными предосторожностями привезенное Островской из Италии, где она нашла его в маленьком антикварном магазинчике и сразу влюбилась в роскошную раму, а главное – в амальгаму, явно таящую в рецепте своего изготовления особый секрет. Отражение в нем всегда получалось сияющим и похудевшим на пяток килограммов.

Как известно, все зеркала делятся на добрые и злые, так вот это было доброе к Капитолине Островской зеркало, и за четыре года, что оно провисело в ее кабинете, она ни разу не пожалела, что перла его практически на себе из той поездки в Италию.

Но сейчас даже из этого доброго зеркала на Капитолину смотрело мрачное обрюзгшее изображение пятидесятисемилетней женщины, к тому же явно проводившей свои дни в многочисленных излишествах.

Она и в молодости вовсе не была хороша собой – ширококостная, с глазами чуть навыкате, совсем не миловидными, резкими чертами лица и большим ртом, но тогда это компенсировалось живостью, решительностью движений, острым языком и бойким характером. По пути следования по карьерной лестнице бойкость сменилась степенностью, живость – грузностью, острый язык – злобным раздвоенным жалом.

Чем больше противников с перекушенным позвоночником оставалось позади, чем бескомпромисснее она делалась, чем больший политический (и не только) вес набирала, тем чаще сама себе Капитолина Островская напоминала «Безобразную герцогиню» Фейхтвангера.