Дональд Олсон - Кровная родня

• Название: Кровная родня
• Автор: Дональд Олсон
• Жанр: Классический детектив

В нераскрытом убийстве престарелой владелицы поместья имеются не самые сенсационные, но загадочные подробности. Чтобы прояснить дело, м-р Тревисс пригласил подозреваемую в убийстве, мисс Лиззи Фрейл.

---

— Да. И обвинение извлекло из этого все возможное; они пытались внушить, что я шантажом вынудила ее сделать такое завещание, ибо угрожала покинуть ее. Но, как я объяснила, все произошло не совсем так. Конечно, она сделала такое завещание, дав мне приманку и побуждая остаться. Но поскольку я упорствовала в своем желании уйти, она заявила, что я могу забрать Поттс и Бенсона с собой, поскольку в этом случае она запрет замок и удалится в приют для престарелых. Но миссис Поттс и Бенсон очень дороги мне и далеко не молоды. В конце концов я осталась.

— А когда миссис Чивертон обратилась к Джеральду Хопкинсу?

— Почти сразу после второго приступа. Она знала, что ей осталось недолго жить. Характер у нее стал откровенно отвратительным. И тогда она принялась по любому поводу говорить о кровном родстве. Это стало настоящей манией. Она не переставала твердить, что несправедливо оставлять все свое добро тому, кто не одной крови с ней, не одного происхождения, в общем, не состоит в кровном родстве.

— Но кровных родственников она не имела.

— Миссис Чивертон потребовала нотариуса нанять мистера Хопкинса, которому поручили основательно потрясти генеалогическое древо семейства.

Тревисс был очарован; такой искренний и немного хулиганистый способ представлять дело развлекал его. Она ему нравилась, эта малышка мисс Лиззи, и он надеялся, что сможет избежать финальной схватки с ней. К дьяволу тщеславие и удовлетворенность сыщика! Пусть бедняга сохранит свои секреты в тайне, если таково было ее желание.

— И родственник объявился, — ввернул он.

— Фрукт с гнильцой — и я еще снисходительна. Мистер Хопкинс заявил, что отыскал паршивую овцу в семейном стаде, дезертира Континентальной армии, который сменил имя, но чьи предки были отдаленными родственниками тетушки Тельмы. Удаленными, но все же кровными. Мистер Хопкинс продемонстрировал свою новоорлеанскую находку, этого Шервуда, уверяя, что тот и был желаемым объектом.

Тревиссу все это было безумно интересно.

— На процессе вы не отрицали обоснованности такого утверждения. Или меня плохо информировали?

— Нет. Я не могла противопоставить этому ничего основательного, не могла ни на что опереться, кроме как на инстинкт. Я очень доверяю своему инстинкту, мистер Тревисс; для меня это амулет. С самого начала я предчувствовала столкновение между мистером Хопкинсом и этим Шервудом. Сейчас, конечно, все это лишено смысла. Он вернулся в свою неведомую берлогу.

— Похоже, миссис Чивертон не разделяла ваших сомнений.

— Я не очень в этом уверена. Кстати, я думаю, посещали ее сомнения или нет, но она бы не изменила своего мнения просто из дьявольского удовольствия трясти эту куклу у нас под носом.

— Но перед тем, как приступить к делу и изменить завещание в пользу куклы, она была убита.

Произнося эти слова, Тревисс думал о том, что Лиззи Фрейл была совершенно замечательной женщиной. Он ожидал найти ее подозрительной, недоверчивой, готовой защищаться любыми средствами, но она была совершенно иной. Он полагал, что она сделает ставку на его чувствительность, постарается вызвать в нем снисхождение или сострадание, получив в ответ лишь презрение; поступив по-другому, она завоевала его восхищение.

— Да, — вздохнула она. — И в этом, видите ли, заключена великая ирония судьбы, ее мрачно-комическая сторона.

— Вы хотите сказать о ее бесполезных предосторожностях, о невероятных мерах безопасности?

Мисс Фрейл кивнула.

— Она всегда была боязливой, как дитя. Боялась пустяков, даже собственной тени. Но после смерти дядюшки Чарлза ее страх и подозрительность стали попросту болезненными. Отсюда ее маниакальные заботы о безопасности. На всех дверях по два замка, внешний и внутренний. Жилец комнаты имел один ключ, второй хранился у Бенсона. Если бы там приключился пожар, думаю, мы заживо сгорели бы в своих кроватях. Надо сказать, что была налажена идеальная внутренняя связь по телефону. Если что-то случалось ночью, всегда можно было вызвать Бенсона. Каждый вечер в одиннадцать часов повторялась одна и та же церемония. Моя тетушка запиралась в своих апартаментах изнутри. Бенсон закрывал ее своим ключом снаружи. И оба замка были раздельными.

— Вы жили в апартаментах миссис Чивертон?

— Последний год. Если она в чем-то нуждалась, то могла в любой момент разбудить меня ночью. И хотелось бы сказать, что она не лишала себя этого удовольствия!

— Если не ошибаюсь, она занимала большую комнату, которая имела ванную и маленькую комнатку, служившую гардеробом, которая сообщалась с вашей спальней. И эти апартаменты были закрыты на ключ одновременно Бенсоном и миссис Чивертон в ночь, когда она умерла.

— Совершенно верно. Я была единственным человеком, который в эту ночь мог после одиннадцати часов иметь к ней доступ.

Она произнесла эти слова не без вызова, с бравадой, но с тайной радостью и, быть может, с хитринкой, словно мило подбрасывала ему «улику», дабы подвергнуть испытанию его дедуктивные способности.

— А теперь, попрошу вас, не могли бы вы рассказать, что произошло в то утро?

Она откинулась на спинку, чуть запрокинула голову, подставив лицо солнцу.

— В то утро я проснулась в привычный час, хотя нет, чуть позже обычного, ибо ежедневно меня будила тетушка Тельма. Она ужасно боялась ночи, темноты и всегда с облегчением встречала восход солнца. В то утро она меня не разбудила. Я немного полежала, чуть-чуть заинтригованная, чуть-чуть обеспокоенная, ожидая с минуты на минуту услышать ее плаксивый нетерпеливый голос, требующий моего присутствия. Однако молчание это показалось мне необычным, а после некоторого времени и устрашающим. Я вдруг решила позвать ее — голос мой прозвучал громко и с тревогой, меня вдруг охватили дурные предчувствия. Ответа не последовало. Я встала и пошла к ее спальне. На пороге остановилась и прислушалась, пытаясь убедить себя, что слышу ее дыхание. Тщетно, я ничего не слышала. Я приблизилась к кровати и наклонилась. Но по-прежнему ничего не слышала. Ни малейшего шума. Я коснулась ее рукой. Ее сердце не билось.

Она почти слово в слово повторила свои показания на суде, которые зрители выслушали, затаив дыхание, словно заколдованные.

— Тогда я вызвала Бенсона по интерфону. И сказала ему, что с тетушкой Тельмой произошло нечто ужасное. Они с Поттс немедленно поднялись. Бедная миссис Поттс испустила вопль, увидев следы на шее тетушки Тельмы. Бенсон вызвал полицию.

Тревисс счел ненужным слушать продолжение рассказа; он очень хорошо знал, что произошло дальше. Полиция установила по трем кольцевым следам на шее жертвы, что она была задушена шнуром, металлическим или нет, длиной примерно в один метр и толщиной в три миллиметра. Шнур обнаружить так и не удалось. Бенсон клялся, что запер дверь апартаментов в обычное время вечером и открыл ее только после звонка мисс Фрейл по интерфону в десять часов утра. Все шпингалеты окон были закрыты, а, кроме того, по внешней стене было просто невозможно вскарабкаться.

Обвинения против мисс Фрейл были практически неопровержимыми, но отсутствовала главная улика — орудие убийства. Апартаменты обыскали сверху донизу, буквально прочесали их, но не нашли ничего, что могло бы послужить удавкой. Лиззи Фрейл также обыскали, а поскольку она могла открыть окно и выбросить шнур наружу, местность вокруг замка обшарили дюйм за дюймом, но тщетно. Были даже осмотрены канализационные трубы ванной и опорожнена выгребная яма с учетом возможного пути избавления от улики. Шнур так и не нашли.

Этот факт, а также крайне слабая речь обвинителя (оказавшегося неспособным с полной категоричностью доказать, что не было никакой возможности с помощью хитрых и таинственных приспособлений влезть по стене и проникнуть на место преступления через окно) позволили суду остаться при «разумном» сомнении, не поддержать обвинение в убийстве и оправдать Лиззи Фрейл.

Подняв глаза и увидев, что Питерс подает ему знаки с порога двери, Тревисс галантно предложил руку мисс Фрейл и проводил ее к столу. Продолжая разговор за завтраком, он сообщил своей гостье, что долгое время провел в изучении полного списка всех предметов, находившихся в апартаментах.

— Кое-что привлекло мое внимание. К примеру огромная бельевая прищепка. Флакон глицерина. И вязальная спица.

Мисс Фрейл легонько усмехнулась.

— И почему же эти предметы кажутся вам столь примечательными?

— Каждая из них в отдельности, конечно, интереса не представляет. Но, собранные вместе, они, быть может, и становятся таковыми. Глицерин, естественно, мог быть использован в косметических целях.

— Безусловно, мистер Тревисс. Я всегда пользуюсь глицерином и розовой водой для рук и лица.

— А большая бельевая прищепка?

— Разве это не очевидно? Хотя вы и холостяк, но должны знать, что женщины при случае стирают свое нижнее белье и вешают на просушку в ванной.