Сергей Николаевич - Майя и другие

• Название: Майя и другие
• Автор: Сергей Николаевич
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-17-094347-0

Вашему вниманию представляется художественно-публицистический сборник историй из жизни и творчества знаменитых женщин.

---

– А исламские войны?

– Алчность, как всегда алчность! Крестьяне хотят завладеть землей соседа. Более того, этими странами правят сумасшедшие.

– Давайте вернемся к последней войне… Вы принимали в ней участие.

– Вот почему немцы меня ненавидят. Когда я приехала туда с концертами, меня закидали помидорами и тухлыми яйцами. Но я продолжала петь как ни в чем не бывало. Тогда они поняли: “Она – одна из нас, нам придется ее терпеть”. Но это не значит, что они меня простили.

– Откуда такая ненависть? После стольких лет?

– Немцы очень злопамятны. Не забывай, что я стала в тридцать девятом году американкой.

– Но вы покинули Германию еще до прихода нацистов к власти.

– Ja, ja… Но я отказалась вернуться. Чем только меня не пытались соблазнить. Геббельс хотел превратить меня в Эгерию Третьего рейха. Я имела бы гораздо больше денег, чем в Голливуде. Знаешь, во время войны немцы знали, что я на фронте, и получили приказ стрелять в меня. Прицельно.

– Вы смелая!

– Нет-нет, ангел мой, смелость тут ни при чем. Если знаешь, что в газовые камеры отправляют беременных женщин, перестаешь думать о себе.

Однажды я спросил:

– Марлен, как вы думаете – богатство совместимо с щедростью?

– …В принципе, да. Но это бывает редко. А ты как думаешь, ангел мой, почему богатые богаты?

– …Не знаю.

– Потому что они сидят на своих деньгах! Все очень просто.

– Вы хотите сказать, что все богатые скаредны?

– Не все, но большинство.

– Почему?

– Это скорее разновидность страха, чем жадность, но результат тот же самый. Особенно если они нувориши. Видишь ли, богатые часто очень скучны. Они склонны к депрессии, у них нет настоящих проблем, если не считать отсутствие индивидуальности. У них нет ничего, кроме пачки банковских счетов.

– Разве отсутствие индивидуальности – это не проблема?

– Это проблема, но она порождена скукой. Я никогда не впадала в депрессию, потому что очень много работала. И вообще раньше это называли не депрессией, а апатией. Это было не модно. Нервные срывы вошли в моду только в шестидесятые, когда все стали жить хорошо. Это – болезнь богатых стран. В варшавском гетто никто не впадал в депрессию.

О дружбе, любви и немного о счастье

– Марлен, давайте поговорим о дружбе!

– Изволь… Дружба – это прекрасно. Это священно. Мне повезло – я дружила с великими людьми. Выдающимися.

– Вы можете определить дружбу?

– Нет. Правда нет. Это все равно что попытаться определить, что такое Сезанн. Еще толком не понимаешь, но уже вознагражден.

– Однако необходимо и отдавать, верно же?

– Конечно. На самом деле жизнь – это череда обменов. А без этого останется только шкурный интерес. Если живешь лишь ради собственного интереса, лучше и не рождаться.

– А между любовью и дружбой большая разница?

– Дружба чище. Ее так же трудно строить, как и любовь. Но легче сохранить. В любви каждый хочет, чтобы было хорошо другому, но еще и себе, хотя бы немножко. Другое дело – дружба. Предавших меня друзей я мысленно убивала. Они для меня мертвы. Даже если до сих пор живы-здоровы. Но это не означает, что любовь менее важна! Вовсе нет. Просто это две разные сферы. В дружбе меньше борьбы. А любовь… Любовь – это ракета, летящий автомобиль. Надо всегда быть начеку, сохранять максимальную скорость, понимаешь? Дружба, как я ее понимаю, – это запасное колесо.

– Не слишком ли прозаично сравнение с запасным колесом?

– Вовсе нет! Попробуй-ка отправиться в путешествие без запаски. Очень скоро пожалеешь.

– А дружба может перерасти в любовь?

– Это отдельный вопрос. Лучше, когда любовь начинается как любовь. Открывать тело после души – иногда этим можно все погубить, не так ли? Надо открывать и то и другое одновременно. Чудовищно заниматься любовью с тем, к кому питаешь только дружеские чувства. Лучше уж ничего не чувствовать. Любви-то может и не возникнуть, а дружбе наверняка конец. Любовь есть любовь. А дружба есть дружба. Ты сейчас в кого-нибудь влюблен?

– Нет.

– Ладно, в таком случае у тебя с кем-нибудь роман?

– Даже этого нет.

– Ах! Роман можно заводить в двух случаях: если уверен, что проживешь с этим человеком всю оставшуюся жизнь, или если знаешь, что никогда его больше не увидишь.

– Как по-вашему, секс – это важно?

– Да, в определенных условиях. Если занимаешься им из чувства долга. Тогда…

– Из чувства долга?

– Ну, чтобы не потерять человека.

– А зачем удерживать того, кого больше не хочешь?

– Господи, ты еще не повзрослел! Каждый разрывается между желанием любить и быть любимым и другим желанием – убежать на свободу.

– Но если чего-то ждешь?

– Чего-то от кого-то? Ты и правда еще совсем ребенок. Нет. Можно считать себя счастливым, если просто кого-то ждешь.

– Что в таком случае счастье?

– Аллегория счастья – это синее небо, чистое, безоблачное небо. Если его сфотографировать, на пленке не будет ничего. Пусто. Ты не боишься пустоты?

– Хотите сказать, что счастье – это пустота?

– Не всегда. Не верь ничему, что я говорю сегодня. Сегодня я говорю как усталая, грустная женщина. Счастье существует, но не жди от него слишком многого.

– Почему?

– Потому что тебя унесет ураган.

– Но вы должны согласиться, что есть доля похуже, чем быть унесенным таким ураганом!

– Ты действительно странное создание. До свидания.

“Да где же ты пропадаешь, негодный мальчишка?”

За десять месяцев до смерти она спросила меня, точнее, заявила:

– Бога, конечно же, нет.

– Я верю в Бога, Марлен.

– Ты веришь, что после смерти что-то остается?

– Да.

Она разразилась неприятным, циничным смехом:

– Что за чушь! Если верить тебе, то мой муж, моя мама или кто-нибудь еще витают над моей головой, пока я тут с тобой разговариваю?

– Без сомнения. Не так примитивно, но почему бы и нет?

– Gott, как разумный молодой человек может верить в подобные вещи… С тобой что-то не в порядке…

– Давайте останемся при своем мнении, Марлен.

– Да будь же ты мужчиной! Бог – это утешение! Валиум, пока не изобретен настоящий.

Она старалась гнать прочь сомнения, зная, что близится конец. Ее голос в телефонной трубке терял свою удивительную свежесть. Она задумывалась, выбирая слова, вспоминая. Иногда у меня создавалось впечатление, будто она говорит из-под многометровой толщи воды. Ее ясный ум, ее ирония оставались нетронутыми, но силы постепенно покидали ее.

Нам было интересно

Февраль 1992 года. Я только что возвратился из Довиля. Дождливый зимний день. Прослушиваю сообщения, записанные автоответчиком. Их набралось немало. Когда лента почти закончилась, в комнате зазвучал ослабевший голос Марлен:

– Да где же ты пропадаешь, негодный мальчишка?

Это был ее последний звонок. Я часто слушаю эту кассету. Пленка сильно истерлась, и в голосе появились металлические нотки. Я так и не сделал копию. В конце концов, какое это уже имеет значение?

“Как это литературно!” – прокомментировала бы Марлен.

* * * * *

Среда, 6 мая 1992 года. Марлен умерла. Скоропостижно. Я узнал о ее кончине по радио, сидя в том же бежевом кабинете, в котором разговаривал с ней впервые. А кажется, это было только вчера…

Я выхожу на улицу и брожу до глубокой ночи. Зацвели вишни. Раньше обычного. Я подумал: “Как странно, что она выбрала для своей смерти такой тихий, такой неприметный день”.

Я знал, что она стара и больна. Все это знали. Но она так много пережила. Стала историческим памятником при жизни. А памятники не умирают.

Когда Марлен вносили в церковь Святой Мадлен, раздались звуки “Марсельезы”, напыщенные и банальные, вскоре сменившиеся сентиментальной мелодией “Лили Марлен”.

На пороге церкви плакал худенький, как ребенок, трансвестит. На нем была шляпа с вуалью и нелепый наряд. В любом другом месте он привлек бы внимание. Но не здесь.

Читали “Флаг” Рильке. И еще из Священного Писания: “Ибо какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?” (Марк, 8:36).

Обрела или потеряла ты душу, в которую отказывалась верить?

“Хочу лежать в мире, хочу быть одна”, – часто повторяла ты. Теперь ты присоединилась к своей нелюбимой сестре, божественной шведке, которая отворила дверь двумя годами раньше.

Больше не надо прятаться. Пришло время покоя. Наконец-то. Ты спишь на маленьком кладбище в Берлине, рядом со своей мамой. Говорят, то кладбище похоже на сад…

Марлен, спасибо тебе за все. Нам было интересно друг с другом.

Где бы ты ни была, благослови тебя Господь.

Ютта Якоби Кто она, Цара Леандер?

Фрагменты из книги “Жизнь дивы”[13].

Перевод с немецкого Ольги фон Лорингхофен

А если уйду я из жизни мирской, да, сэр, не предавайте забвению образ мой, нет, сэр![14]