Питер Бретт - Копье Пустыни

• Название: Копье Пустыни
• Автор: Питер Бретт
• Жанр: Иностранное фэнтези
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-389-10845-5

Демоны тьмы, с которыми сражаются герои, – не простая нечисть. Это лишь верхушка айсберга – хищные, но безмозглые слуги гораздо более опасных, наделенных изощренным разумом существ, которые образуют костяк древней подземной цивилизации. Справиться с ними под силу лишь Избавителю, второго пришествия которого ждет людской род.

Но кто он, легендарный спаситель? Арлен Тюк, Меченый, отчасти сам превратившийся в демона и приобретший сверхчеловеческие способности? Или его некогда верный друг, а ныне заклятый враг Ахман Джардир, правитель жаркой Красии, вероломно похитивший у него чудесное копье Каджи? Приближается Дневная война, но только не с демонами, а между людьми – за право объединить человечество и повести его на решающий бой с силами Недр. И на этой войне каждому предстоит сделать свой выбор.

---

– Сросшиеся кости становятся крепче, – прошептала она, и Джардир со спокойным сердцем провалился в сон.

Когда он проснулся, девочка сидела рядом с койкой. Она прижала влажную тряпочку к его лбу. Джардир жадно разглядывал ее лицо. Когда-то он думал, что его мать – красавица, но девочка была прекраснее во сто крат.

– Юный воин очнулся, – улыбнулась она.

– Ты говоришь, – произнес Джардир пересохшими губами. Его рука оказалась в белом каменном коконе – бинты дама’тинг затвердели, пока он спал.

– Разве я животное, чтобы молчать?

– В смысле, со мной, – поправился Джардир. – Я всего лишь най’шарум.

«И не достоин целовать пыль под твоими стопами», – молча добавил он.

Девочка кивнула:

– А я – най’дама’тинг. Скоро я получу покрывало, но пока хожу с открытым лицом и могу говорить, с кем хочу.

Она отложила тряпочку и поднесла к его губам дымящуюся миску с кашей.

– Вас наверняка морят голодом в Каджи’шарадж. Ешь. Это поможет заклинаниям дама’тинг тебя вылечить.

Джардир поспешно проглотил горячую кашу.

– Как тебя зовут? – спросил он, закончив.

Девочка вытерла ему губы мягкой тряпочкой и улыбнулась:

– А ты дерзкий… для паренька, который только-только получил бидо.

– Извини, – пробормотал Джардир.

Она засмеялась:

– Дерзость не порок. Эверам не любит робких. Меня зовут Инэвера.

– «Как угодно Эвераму», – перевел Джардир красийское присловье. Инэвера кивнула.

– Ахман, – представился Джардир, – сын Хошкамина.

Девочка торжественно кивнула, но в глазах ее искрилось веселье.

– Он силен и может вернуться к тренировкам, – сказала дама’тинг Керану на другой день, – но его нужно как следует кормить, и если ему повредят руку до того, как я сниму бинты, тебе несдобровать.

Наставник поклонился:

– Будет исполнено, дама’тинг.

Джардиру выдали миску и пустили в начало очереди. Никто, даже Хасик, не посмел возразить, но Джардир чувствовал спиной недовольные взгляды. Он предпочел бы сражаться за еду даже с загипсованной рукой, чем терпеть эти взгляды, но приказы дама’тинг не оспаривались. Если он не станет есть, наставники запихают похлебку ему в глотку.

– Ты поправишься? – спросил Аббан, когда они ели на своем обычном месте.

Джардир кивнул:

– Сросшиеся кости становятся крепче.

– Что-то мне неохота проверять, – поежился Аббан.

Джардир пожал плечами.

– Хорошо, что завтра Ущерб, – добавил Аббан. – Можно провести пару дней дома.

Джардир взглянул на гипс, сгорая от стыда. Этого не скроешь от матери и сестер. Пробыл в шарадж всего цикл и уже опозорил родных!

Говорили, что в три дня Ущерба Най сильнее всего. Мальчики в пору Ханну Паш проводили это время дома, со своими семьями, чтобы отцы взглянули на сыновей и вспомнили, ради кого сражаются по ночам.

Но отец Джардира погиб, и к тому же Джардир сомневался, что являет собой повод для гордости. Его мать, Кадживах, притворилась, будто ничего не заметила, но сестры оказались не столь тактичны.

Среди най’шарумов Джардир привык ходить в одном бидо и сандалиях. Среди сестер, закутанных в коричневые платья с головы до ног, так что видны были только руки и лица, он чувствовал себя голым, и ему было нечем прикрыть гипс.

– Что у тебя с рукой? – спросила его младшая сестра Ханья, едва он вошел в дом.

– Сломал на тренировке.

– Как? – спросила старшая сестра Аймисандра, любимая сестра Джардира, и положила ладонь на здоровую руку.

Ее ласковое прикосновение раньше утешило бы Джардира, но теперь десятикратно усилило его стыд. Он отдернул руку.

– Мы занимались шарусаком. Ерунда.

– Сколько мальчишек на тебя напало? – спросила Ханья, и Джардир вспомнил, как избил на базаре двух старших ребят за то, что один из них дразнил малышку. – Спорим, не меньше десяти!

Джардир нахмурился.

– Один, – отрезал он.

Хошвах, средняя сестра, покачала головой.

– Наверное, он был десяти футов ростом.

Джардир был готов сорваться на крик.

– Хватит докучать брату! – прикрикнула Кадживах. – Приготовьте ему место за столом и оставьте в покое.

Ханья сняла с Джардира сандалии, а Аймисандра поставила во главе стола деревянную скамью. Подушек не было, но она застелила ее чистой тканью. Джардир месяц сидел на голом полу шарадж, и теперь даже это казалось роскошью. Хошвах поспешно поставила на стол выщербленные глиняные миски, которые Кадживах наполнила дымящимся варевом.

Обычно семья Джардира ужинала простым кускусом, но Кадживах откладывала понемногу от пособия и в Ущерб кускус всегда был приправлен и сдобрен овощами. В этот первый домашний Ущерб Ханну Паш Джардир нашел в своей миске даже несколько жестких кусочков подозрительного мяса. Джардир давно не ел досыта, и кускус благоухал материнской любовью, но не лез Джардиру в горло, особенно когда мальчик обнаружил, что в мисках матери и сестер мяса нет. Он заставил себя проглотить ужин, чтобы не обидеть мать, но ему пришлось есть левой рукой, изнемогая от стыда.

После ужина они молились все вместе, пока с минаретов Шарик Хора не донесся крик, возвещавший наступление сумерек. По закону Эведжана все женщины и дети должны были после этого спуститься вниз.

Меченый подвал с засовом имелся даже в жалкой глинобитной лачуге Кадживах. Из подвала открывался ход в Нижний город – огромную сеть пещер, которая соединяла все Копье Пустыни на случай прорыва.

– Идите вниз, – велела Кадживах дочерям. – Мне нужно поговорить с вашим братом наедине.

Девочки повиновались, и Кадживах подозвала Джардира в угол, где висели копье и щит его отца.

Оружие, как всегда, воплощало немой укор. Джардир остро чувствовал тяжесть гипса, но еще сильнее его тяготило другое. Он взглянул на мать:

– Дама Хеват сказал, что отец умер бесчестно.

– Значит, дама Хеват не знал твоего отца так, как знала я. Твой отец говорил только правду и ни разу не поднял на меня руку, хотя я родила ему трех дочерей подряд. Благодаря ему моя утроба и ваши животы не пустовали. – Мать заглянула в глаза Джардиру. – В этом не меньше чести, чем в убийстве алагай. Повтори это под солнцем и запомни.

Джардир кивнул:

– Повторю.

– Ты теперь носишь бидо. Это значит, что ты больше не мальчик и не можешь спуститься с нами. Ты должен ждать у двери.

Джардир кивнул:

– Я не боюсь.

– И напрасно. В Эведжахе говорится, что в полнолуние Алагай Ка, отец демонов, бродит по Ала.

– Даже он не пройдет мимо воинов из Копья Пустыни!

Кадживах встала и сняла со стены копье Хошкамина.

– Возможно. – Она вложила копье в здоровую левую руку сына. – Но если пройдет, на тебя вся надежда.

Джардир потрясенно взял оружие. Кадживах кивнула и спустилась к его сестрам. Джардир немедленно перебрался к двери и, вытянувшись в струнку, прокараулил всю ночь, как и две следующие.

– Мне нужна жертва, – сказал Джардир. – Когда дама’тинг снимет гипс, придется вернуться в очередь.

– Можно застолбить местечко вместе, как раньше, – предложил Аббан.

Джардир покачал головой:

– Если я воспользуюсь твоей помощью, меня сочтут слабаком. Я должен показать им, что исцелился и стал сильнее, не то меня заклюют.

Аббан кивнул, размышляя:

– Ты должен встать ближе к похлебке, чем раньше, но не настолько близко, чтобы разозлить Хасика и его дружков.

– Ты рассуждаешь как купец.

Аббан улыбнулся:

– Я вырос на базаре.

Следующие несколько дней они пристально следили за первой половиной очереди. Мальчишки здесь были на несколько лет старше Джардира и намного крупнее. Друзья наметили жертв и принялись внимательно наблюдать за ними на тренировках.

Занятия шли своим чередом. Гипс удерживал кости на месте, пока Джардир преодолевал полосу препятствий. Наставники понуждали его упражняться с копьем и сетью левой рукой. Особого отношения он не видел, да и не желал. Плетка гуляла по его спине не реже, чем прежде, и Джардир был этому рад. Он приветствовал боль, зная, что каждый удар доказывает, что он не слабее других, несмотря на сломанную руку.

Шли недели, Джардир трудился в поте лица, оттачивал шарукины при каждой возможности и мысленно повторял их перед сном. Неожиданно он обнаружил, что может кидать и бить левой рукой не хуже, чем правой. Он даже приспособился колотить противников гипсом, приветствуя боль, подобную порыву горячего пустынного ветра. Он знал, что, когда дама’тинг наконец срежет гипс, он станет сильнее, чем прежде.

– Как насчет Джурима? – предложил Аббан в последний вечер перед снятием кокона. – Он высокий и сильный, но не помнит, чему его учили, и берет нахрапом.

Джардир кивнул:

– Возможно. Он медлителен, и никто не посмеет бросить мне вызов, если я его побью, но я бы выбрал Шанджата. – Он указал на худого парня, который стоял в очереди перед Джуримом.

Аббан покачал головой:

– Не смотри, что он тощий. Шанджат не просто так стоит перед Джуримом. Он орудует руками и ногами, как плеткой.