Кристофер Гортнер - Заговор Тюдоров

• Название: Заговор Тюдоров
• Автор: Кристофер Гортнер
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-389-10842-4

Англия, 1553 год. Мария Тюдор становится королевой, ее враги повержены и заточены в Тауэр. Но, обручившись с испанским принцем Филиппом, ревностным католиком, она подвергает опасности своих подданных-протестантов, и тогда в народе начинают ползти слухи о заговоре с целью свергнуть королеву и посадить на трон ее сестру, принцессу Елизавету, которую многие считают единственной надеждой Англии.

Брендан Прескотт, тайный шпион Елизаветы, живет вдали от дворцовых интриг. Однако тревожные новости вновь заставляют его погрузиться в темный мир предательств и обмана. На этот раз он должен найти и вернуть письмо Елизаветы, опрометчиво посланное одному из заговорщиков. Вступив в смертельную игру с загадочным и коварным противником, Брендан прекрасно осознает, что на кону стоит будущее Англии и сама жизнь принцессы…

Впервые на русском языке! Продолжение захватывающего романа «Тайна Тюдоров»!

---

– Говорят, некоторые испанские породы считаются лучшими в мире, – заметил я.

У меня не было ни малейшего желания ввязываться в нападки на иноземцев, хотя я счел примечательным, что Рочестер назвал делегацию Габсбургов «испанцами». Вспомнив надписи, виденные по пути сюда, я прибавил:

– Народ, кажется, не слишком доволен их визитом. Я заметил в городе листовки.

– Да, это все подмастерья. Их рук дело. – Рочестер покачал головой. – Наглые щенки. Им бы стоило вести себя потише, не то ее величество за дерзость отправит их прямиком на флот.

Лицо его помрачнело.

– Не так давно при дворе произошел прискорбный случай. Кто-то бросил в часовню королевы дохлого пса. – Рочестер поморщился. – Бедному животному выбрили тонзуру, как у священника, и привязали на шею записку, в которой призывали перебить всех католиков. После этой истории королева приказала ужесточить комендантский час. Подмастерья все так же развешивают листовки, но у них хватает ума проделывать это поздно ночью, чтобы избежать встречи с нашими патрулями. Если кого-то поймают за руку, ему отсекут кисть.

Я задумался над этими словами. Антииспанские настроения явно выражались куда более открыто, чем полагал Сесил. Я решил, что не будет рискованно задать один вопрос. Все равно, судя по тому, как взбудоражены лондонцы, этот слух уже не тайна.

– Я слыхал, что ее величество помышляет взять в супруги Филиппа Испанского. Могут ли выступления, о которых вы говорите, быть связаны с этим известием?

Лицо Рочестера на миг окаменело.

– Филиппа Испанского? – фыркнул он. – Да где вы такое услышали? Я бы на вашем месте не стал верить слухам. В нынешнее время они рождаются по десять на дню. – Рочестер одернул камзол. – Что ж, ладно, оставлю вас отдыхать. Я извещу ее величество и дам вам знать, как только у нее найдется время принять вас.

Я учтиво склонил голову:

– Чрезвычайно обязан вам за доброту.

– Ах, оставьте! Я ведь уже сказал, что весьма рад вашему приезду.

С этими словами он вышел, захлопнув за собой дверь. В наступившей тишине я подошел к сундуку и положил ладонь на кувшин.

Он был горячий на ощупь. Подняв крышку, я обнаружил, что кувшин полон до краев нагретым вином.

У меня возникло отчетливое ощущение, что Рочестер меня ждал.

Выпив полкувшина, я рухнул на жесткую постель. Несмотря на колючий матрас и отчаянные попытки не спать, я очень скоро погрузился в сон. Пробудившись несколько часов спустя, я обнаружил, что во рту пересохло, а в комнате так темно, что не разглядеть собственных рук, даже если поднести их к самому носу. Пытаясь хоть что-то разобрать в темноте, я внезапно осознал, что не один. Что-то теплое и живое привалилось к ногам.

Я протянул руку. Жаркий язык облизал мои пальцы, и мягкая морда ткнулась в ладонь, – похоже, это был Уриан, любимая гончая принцессы, которую она взяла с собой из Хэтфилда. Я высвободил ногу из-под грубого одеяла и легонько ткнул Перегрина, который, как я и подозревал, свернулся, закутавшись в плащ, на камышовом коврике.

– Ты же там застудишься до смерти! И что-то ты слишком долго сюда добирался.

– Зато я нашел Уриана! – воскликнул он. – А еще свел дружбу с конюшенным мальчиком, и он рассказал, что принцесса по утрам катается верхом со своим другом. Я и не знал, что у нее здесь есть друзья.

Сон как рукой сняло.

– Я тоже. Твой приятель назвал его имя?

– Эдвард Кортни, граф Девон. Вроде бы они с принцессой в родстве.

– Что-нибудь еще он сказал?

Помня, что Сесил говорил насчет Кортни, я едва сдерживал побуждение немедля засыпать Перегрина вопросами. Я заставил себя дышать глубоко и мерно, будто вновь засыпаю, и лишь затем пробормотал себе под нос:

– Она заметит пропажу пса.

– В том-то и соль. Уриан пойдет только за кем-то из своих.

Я улыбнулся, закинув руки за голову. Любимец Елизаветы устроился у меня в ногах. Дыхание Перегрина стало ровным и глубоким. Мальчишка способен был уснуть где угодно.

Итак, я получил подтверждение: Елизавета дружна с Кортни, что бы эта дружба ни означала, а поскольку на них обоих охотится Ренар, эта весть не сулит ничего хорошего. Потом я подумал о дохлом псе, которого зашвырнули в часовню королевы, о привязанной к его шее листовке с угрозами католикам…

На какой погибельный путь ступила Елизавета?

Уайтхолл

Глава 4

Я проснулся затемно. Пока я торопливо ополаскивал лицо в тазу, перед тем проломив тонкий лед, Перегрин вскочил, объявил, что будет мне прислуживать, и, встрепанный со сна, с кувшином под мышкой двинулся неверным шагом набрать свежей воды.

Потом я встал обеими ногами в погнутый таз, и Перегрин полил меня, накренив кувшин над моей головой. Вода оказалась такая холодная, что я, обмываясь, едва мог шевелить руками.

– Добудь нам жаровню или грелку с углями, что угодно, лишь бы давало тепло! – приказал я, стуча зубами. – Если так умываться каждое утро, можно и замерзнуть до смерти!

– Слушаюсь, хозяин! – отозвался Перегрин.

Я попытался хлестнуть его штанами, но он успел отскочить. Еще никогда в жизни я не одевался быстрее, невзирая даже на то, что еще не обсох. Когда я сунул за голенище сапога кинжал, Уриан заскулил и стал скрестись в дверь.

– Его нужно вывести во двор, – заметил Перегрин.

Мальчишка явно не намеревался повторять мои умывальные подвиги, хотя спал не раздеваясь и вид у него был крайне неприглядный.

– Прекрасно, – отозвался я, – вот ты и выведешь. Заодно, раз уж взялся за дела, проверь, как там поживают наши кони. Они должны стоять в тепле и быть накормлены. Я постараюсь прийти в конюшню при первой же возможности. Хочу глянуть на этого Кортни. Кстати, если увидишь ее высочество, постарайся задержать ее, но смотри, чтобы никто другой не сообразил, что вы знаете друг друга.

– Бьюсь об заклад, ее высочество будет просто счастлива, – колко заметил Перегрин и, пристегнув поводок к красному кожаному ошейнику Уриана, ушел.

Я задвинул свою шпагу в ножнах под кровать: ходить с оружием, во всяком случае открыто, при дворе было запрещено. Затем я огляделся, прикидывая, куда можно спрятать сумку. Там не было ничего, что могло бы вызвать подозрения против меня, если не считать книжки, которую мы с Сесилом уговорились в случае нужды использовать для шифрованных писем. Я бы предпочел не оставлять ее на виду. Ни одной расшатанной половицы, которую можно было бы приподнять, в комнате не нашлось. В конце концов я решил затолкать сумку в сундук, и тут в дверь постучали. На пороге стоял Рочестер и ухмылялся, крайне довольный собой.

– Доброго вам утра, мастер Бичем! Хорошо спалось? – Он сделал паузу, окинув меня испытующим взглядом. – Ну как, готовы?

– Готов? – эхом отозвался я.

– Ну да. Ее величество согласилась принять вас нынче утром. Верней говоря, она на этом настаивает.

* * *

За окнами галереи падал снег, превращая постройки внутреннего двора в драгоценные, отороченные белым мехом шкатулки. Во дворце, вопреки обилию ковров и гобеленов, гуляли вездесущие сквозняки. Пронизанный бесчисленными галереями и переходами, изобилующий просторными, обитыми тканью нишами, которые отражали стремление хозяев к роскоши, а не к надежности и прочности жилища, Уайтхолл до сих пор оставался незавершенным. Это гигантское сооружение возводили годами, и его бесчисленные вычурные залы, частные покои, комнаты слуг и чиновничьи кабинеты мирно существовали бок о бок с парусиной и строительными лесами, которые до сих пор стояли у недостроенных стен, с зияющими щелями в известке, сквозь которые свободно задувал ветер.

Ноги мои совершенно окоченели в сапогах к тому времени, когда мы наконец дошли до галереи, увешанной потемневшими от копоти картинами. Стражники расступились, пропуская меня в мир, которого я никогда не видел прежде, – в анфилады комнат, где стены были обшиты панелями, комнат с роскошными драпировками, золотой и серебряной посудой, канделябрами и резными креслами, такими огромными, что в них можно было спать. На коврах, устилавших полы, были щедро рассыпаны сухая лаванда и розмарин, и при каждом нашем шаге под ногами хрустели лепестки и веточки, источая пьянящий аромат. Во всех каминах, утопленных в стену, горели яблоневые дрова, прогревая воздух до летнего зноя. Было так жарко, что я вдруг почувствовал, как под тесным новым камзолом заструился пот. Мне припомнились рассуждения Кейт о влиянии погоды на жидкости тела, и я подумал, что такой резкий переход от холода к теплу – верный способ захворать.

Я снял шапку. Когда я утер пот со лба, до нас донесся взрыв женского смеха. Рочестер указал на кисейную, шитую серебром занавеску, которая прикрывала арочный проход, украшенный по притолоке гирляндой неистово веселящихся алебастровых херувимов. На лице Рочестера появилась фривольная ухмылка:

– Ты, конечно, будешь там, как лиса в курятнике, ну да такому юнцу капелька женского внимания не повредит.