Алексей Макеев - Свидетель, не увидевший свет (сборник)

• Название: Свидетель, не увидевший свет (сборник)
• Автор: Алексей Макеев
• Жанр: Полицейский детектив
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-699-84691-7

В столичном пруду найдено тело девушки. Она была задушена, а затем брошена в воду. Другую утопленницу со сломанной шеей нашли на пляже в Строгино. У следствия не было сомнений, что оба убийства – дело рук одного человека. Знаменитые сыщики МУРа Гуров и Крячко приступили к розыску преступника. Первое, что они сделали, – это тщательно изучили подробности личной жизни утопленниц, и тотчас всплыл один любопытный факт. Оказывается, незадолго до гибели обе девушки лежали в одной и той же палате частной клиники, причем одна из них была беременна. Сыщики поняли, что следы преступника надо искать рядом с отцом неродившегося младенца…

---

А вон и Игорь Захаров с Павлом Бочкиным. Захаров идет быстро, деловито, Бочкин плетется следом. Что-то Паша сегодня совсем не в себе. Точнее, как раз целиком в себе. Из-за любви, что ли? Оп! Гуров толкнул локтем Чебрикова и показал в сторону мужчин. Бочкин вдруг прибавил шаг и догнал Захарова. Он, насколько можно было судить на таком расстоянии, даже дернул его за рукав, заставляя повернуться к себе. Захаров остановился. О чем-то они там говорили, только недолго. После чего Захаров снова двинулся вперед торопливым шагом, даже рукой махнул в воздухе, изобразив что-то типа «отвяжись». Да, непростые у мужиков отношения. Главное, что нет между ними дружбы и согласия. Это даже хорошо, и это многое объясняет.

– Ладно, пошли в карьер. Посмотрим, что и как там взрывали, – сказал Гуров и свернул в лес, чтобы пройти до кромки дальнего карьера.

Если смотреть сверху, то карьер выглядел как безобразная клякса, вдававшаяся в лесной массив у самого края поднимавшихся все выше и выше скал. Основная, самая старая часть карьера напоминала овальную, с неровными краями, глубокую яму. Узким горлом основной карьер соединялся с другим, сильно вытянутым и изогнутым, как щупальце. Еще два ответвления вытягивались по бокам, но в ту же сторону, что и второй карьер. В одном, самом дальнем от поселка ответвлении, судя по заявлению старика, и взрывали остатки тротила, чтобы не вывозить опасный груз.

Интересно, думал Гуров, неужели старик не понимает, что восемьдесят килограммов – это огромная масса. Может, он не понял или не помнит, и взрывали по частям? Но от общего объема в поселке не то что посуда в сервантах зазвенела бы, там стекла вместе с оконными рамами повылетали бы. И Бочкин не поправил Ермолаева. Почему? Он-то, как опытный взрывник, не мог не понимать, что восемьдесят килограммов тротила – это страшная сила. Тридцать килограммов – самое применяемое количество взрывчатки, насколько Гуров помнил. А здесь, по словам сторожа, было килограммов восемьдесят.

Взрыв ручной гранаты ощущается по колебания почвы в окопе на расстоянии десятков метров. Авиабомба выносит оконные стекла вместе с рамами в квартале от эпицентра взрыва. Здесь от карьера до поселка меньше километра по прямой. И объем взрывчатки, как у фугасной авиабомбы малого калибра. И была такая слабенькая сейсмическая волна, что почти не дошла до поселка?

– Вон, смотри, Володя. – Гуров показал рукой вниз, где на дне карьера виднелось характерное углубление с небольшим валом выброшенной от взрыва породы. В отличие от других углублений, это имело практически правильную округлую форму.

– Вы думаете? – с сомнением спросил участковый, останавливаясь на краю карьера. – А ведь точно. Как у вас глаз наметан!

– Достаточно, Володя, увидеть несколько мест взрыва, чтобы понять, как они выглядят и почему получаются. Пойдем-ка спустимся. Только под ноги смотри почаще, здесь место, как мне кажется, очень малопосещаемое местными. Сюда и спуститься-то можно только по одной старой дороге, накатанной грузовиками.

– А что под ногами смотреть?

– Все, что угодно. Обращай внимание на все, чего тут не должно быть. А не должно тут быть ничего, кроме дробленой взрывами скальной породы. Ну, может, детали гусеницы экскаватора, диск от колеса самосвала, кусок троса. Но никак не детские куклы, спинки от кроватей или лопасти от навесного мотора катера.

– Вы серьезно? – остановился участковый.

– Володя, это я для образности тебе говорю, чтобы ты настроился на то, что тут можно найти, а чего тут не должно быть.

В молчании они спустились на самое дно карьера. Здесь глубина была не такая, как в основном. Видимо, не успели выйти на нужные глубины разработки, а может, и жила закончилась. Хрустя камнями под подошвами сапог, Гуров подошел к воронке и стал разглядывать ее, засунув руки в карманы. Чебриков, не понимая, смотрел то на Гурова, то на воронку, то по сторонам.

– Ничего не смущает, Володя?

– Думаете, что воронка от взрыва маловата? – попытался угадать мысли шефа участковый.

– Маловата, – вздохнул Лев. – И ведь что показательно, возразить нечего, и оснований кидаться всех хватать и арестовывать у нас тоже нет. А если сторож и сам не знал, сколько тут тротила взрывали? Ну, допустим, знал он, что такой объем хранится. А кто ему докладывал, что все взорвали и что какую-то часть не вывезли? И под ногами у нас скала. Воронка от такого количества на рыхлой земле была бы другой. Позвонить бы да уточнить у руководства компании-разработчика карьера, да связи у нас нет. И опять приходится все решать самим, Володя…

– Ситуация, – глубокомысленно поддакнул участковый. – И что будем делать?

– То, что можем в этой ситуации. Обойдем планомерно все вокруг в поисках… чего-нибудь.

– А чего будем искать? Я несколько потерял мысль ваших рассуждений, Лев Иванович.

– Не знаю, Володя, – недовольно поморщился сыщик. – Много непонятного, много неприятного, даже трупы у нас есть. Но нет главного – связующего звена. Пока все, что мы имеем, – это набор фактов. Так что давай искать новые факты в надежде, что они и послужат связующим звеном. Любые!

Гуров откровенно кривил душой, когда говорил, что не имеет связующего звена. Он не хотел путать и даже пугать молодого участкового. Да и озвучивать предварительные выводы, когда сам окончательно не уверен, он не любил. Версия – она и в Африке версия. С Крячко он бы поделился версией, гипотезами, с генералом Орловым поделился бы, они профессионалы, схватили бы все на лету. А Чебриков настолько уверился в гений московского полковника, что перестал думать самостоятельно, ходит следом, как на привязи, и смотрит в рот. Инициативу он утратил полностью. Но попрекать его этим не стоит, и тем более не стоит подталкивать к инициативе в данной ситуации, может наломать дров в два счета. А ситуация такова, что ошибаться уже нельзя. Что-то черное, мрачное и зловещее замаячило.

– Бумага, Лев Иванович, – позвал Чебриков, подняв с земли какой-то клочок. – И даже не обгоревшая.

– Надписи, символы какие-то есть? Рисунки? – Гуров выпрямился и посмотрел на участкового, рассматривавшего небольшой серый клочок в десятке метров от него.

– Нет. Еле заметные линии типографского способа нанесения. Похоже на обрывок какого-то бланка, накладного например.

– Хорошо, сохрани, и пошли дальше, – кивнул Гуров.

Они описывали уже пятый или шестой круг вокруг воронки, каждый раз увеличивая и увеличивая диаметр круга. Только так, по мнению Гурова, можно было не пропустить чего-то важного. Он пока не думал, доказательства чего именно хочет найти, просто ему нужна была информация о том, что произошло в этом месте много лет назад.

Когда они отошли от воронки метров на пятьдесят, Чебриков объявил, что нашел обрывок синей изоляционной ленты, на его взгляд, ей уже несколько лет, и самая объяснимая причина ее здесь появления – это ремонт чего-то электрического.

– Молодец, – отозвался Гуров. – Неси ее сюда. Заодно, может, с таким же успехом объяснишь мне происхождение вот этого клочка.

Чебриков повернулся и увидел, что полковник сидит на корточках и внимательно рассматривает что-то ярко-оранжевое.

– Что это? – удивленно спросил он, присаживаясь рядом с Гуровым и разглядывая кусок пустого яркого бумажного цилиндрика, разорванного по одной стороне.

– Это, Володя, очень странная, на мой взгляд, вещь, – ответил Гуров, беря бумагу пальцами. – Это, к твоему сведению, упаковка от взрывчатки. В такой упаковке глубинные заряды закладываются в высверленные шурфы при подрыве породы в карьерах. А странно то, что она должна была разлететься на атомы в момент взрыва. В очаге взрыва очень большое давление и температура, поэтому найти обгоревший клочок упаковки заряда тротила невозможно. Но мы нашли. И даже не обгоревший, и на расстоянии метров пятидесяти от воронки. Что это значит?

– Что эта упаковка не была там, где взрывали? – неуверенно предположил Чебриков.

– Это значит, – мрачно ответил Гуров, – что в момент взрыва в том месте, где осталась воронка, в этой упаковке тротила не было. Вот и все. А дальше начинаются фантазии.

– Какие? – спросил Чебриков напряженным голосом.

– Если в упаковке, в которой должен храниться тротил, его не оказалось, значит, его оттуда вытащили. Это очевидно, это «дважды два». Зачем вытащили? Зачем кому-то в каменном карьере, где ведутся разработки взрывным способом, вынимать тротил из заводской упаковки? Что делает пустая упаковка в том месте, где несколько лет назад взрывали остатки тротила, чтобы не создавать опасной ситуации и не вывозить его отсюда транспортом?

– Велись.

– Что?

– Не ведутся, а велись, Лев Иванович, – пояснил Чебриков.

– Да-да, велись. Именно велись. Карьер будет заведомо заброшен. И эти упаковки разлетелись не от взрыва, а… от ветра, например. Они были в куче того, что подлежало уничтожению. Нужно время для того, чтобы подсоединить детонаторы, протянуть кабель за пределы карьера. Потом еще взрывнику надо самому удалиться на безопасное расстояние, откуда, подав нужное количество электроэнергии на детонатор, путем вращения ручки динамо-машины или другого аналогичного, но аккумуляторного устройства, все взорвать.