Виктория Бесфамильная - Баба-Яга на договорной основе (СИ)

• Название: Баба-Яга на договорной основе (СИ)
• Автор: Виктория Бесфамильная
• Издательство: Си
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2015

Когда в очередной понедельник очередной недели я приняла решение что-то поменять в своей жизни, я вовсе не думала, что изменения будут настолько кардинальными. И соглашаясь на заманчивое предложение о работе, я уж точно не рассчитывала обнаружить себя в деревянной избушке на курьих ножках в роли Бабы-Яги. И теперь у меня есть свой огород, баня, контракт, подписанный на три года без права увольнения по собственному желанию, и куча местных рыцарей мечтающих прославиться в борьбе с мировым злом. Тот кто утверждал, что любую работу надо время от времени менять, явно не оказывался в подобной ситуации. Но если я не могу уволиться сама, значит надо сделать так, чтобы меня уволили. Самое главное суметь остаться в живых, и хорошо бы еще быть при этом в трезвом уме и твердой памяти.

---

— Привет, Леший. Чай будешь? У меня и казинки есть.

— Чай я буду, с этими твоими, чем бы они не были. А от ответа ты не увиливай. Ты думаешь или не думаешь погоду приструнить?

Леший, потому что это был именно он, милый мужичок с кудлатой бородой и хитрыми глазами, и очень заботливый хозяин, был явно настроен очень решительно. Хотя его можно было понять. Из‑за этого дождя реки и болота так разрослись, что от леса пара кочек только и осталась. Кому понравится, когда его жилплощадь урезают.

— Ну, если честно, то не думаю.

От такой прямолинейности Леший лишился дара речи и уставился на меня как на врага народа.

— То есть что значит нет? То есть как это нет? Мы тут, что должны по твоей милости в водоплавающих превратится?

Леший носился кругами по комнате, размахивая руками и громко причитая о несознательности некоторых, я продолжала смотреть на вечный дождь, игнорируя попытки гостя меня растормошить, зеркало ушло в себя, и только яблочко в знак солидарности перепрыгнуло на какую‑то драку. Наконец выдохшийся гость упал на лавку и принялся за чай. Чай он пил долго и молча, постепенно успокаиваясь, и переставая зыркать на меня лиловым глазом (когда леший злился, глаза его почему‑то становились лиловыми, как предгрозовое небо). Вконец успокоившись и вернувшись в свое всегдашнее созерцательное расположение духа, Леший начал все с начала. Вернее попытался начать, но был грубо прерван новым гостем. На пороге избушки возникла Кикимора. Знаете, Кикимора, хоть и болотная, но очень даже симпатичная особа. Этакая длинноволосая блондинка с тонкой талией. Если уж быть совсем откровенной, то я ей завидовала, как только может завидовать городская девушка, воспитанная на идеалах 90–60–90 и Мерлин Монро. Кикимора была моим местным идеалом красоты, причем идеалом красоты теоретически достижимой, в отличие от той же Василисы, которая была красива в этаком русском стиле. То есть габаритов она была примерно моих, правда обладала при этом огромными василькового цвета глазами и русой косой до колен, редкой красотой и мозгами Циолковского, не говоря уже о муже. В общем, зависть к Василисе могла обернуться только односторонней путевкой в местный дурдом, поэтому я избрала объектом своих мучений Кикимору, которая ко всему прочему обладала удивительной уверенностью в своей неотразимости для каждого встречного поперечного. Было у нее чему поучиться. И вот этот местный, по моим представлениям, идеал красоты с самым возмущенным видом стоял на пороге моей избушки и смотрел на нас обвиняющим взглядом. Мы с Лешим прикинулись местными дурачками и дружно ее игнорировали, заведя разговор о погоде.

— Вы не находите, что это лето выдалось особенно дождливым? — самым светским тоном поинтересовалась я у Лешего.

— Думаю еще рано об этом говорить. Вполне возможно, что дожди скоро прекратятся. Обычно жара у нас в июле — августе. Хотя конечно, на мой взгляд, немного сыровато.

— Сыровато, — взорвалась Кикимора. — Они тут о погоде рассуждают, а то, что там Горыныч погибает им все равно.

Горыныч просто так погибать не будет. Он Змей серьезный. Мы с Лешим переглянулись и посмотрели на новоприбывшую.

— И что там с Горынычем? — поинтересовался Леший.

— У него от этой сырости кости разболелись. Спину, говорит, ломит, сил нет встать. Да еще у левой головы мигрень началась, потому что какой‑то местный герой возле его пещеры уже второй день орет, на бой вызывает. А он даже выползти не может, так кости свело.

Местные герои всегда были основной головной болью Горыныча. Есть он их уже давно перестал из‑за проблем с желудком и строгой диеты, предписанной Лешим и категорически исключающей жареное мясо, ну а поскольку герои о его проблемах не слухом не духом, то Горыныч старался по возможности встречи с ними избегать, потому как был он гуманистом и считал, что убивать надо только ради еды, и уж никак не ради забавы. А позволять рыцарям все время себе головы отрубать, только авторитет подрывать. В общем, та еще была проблема с местными героями. С другой стороны местных героев тоже можно было понять. Народ требовал от них громких подвигов в ответ на широкую славу, а объектов для этих самых подвигов не предоставлял. Вот они и ездили по очереди к злодею, похищающему девиц и поедающему детей, благо ездить было не далеко. В отличие от того же Кощея, который спрятался от всех на острове.

— Два дня значит уже кричит? — уточнил Леший.

— Может и больше. Горыныч его только два дня слышит, до этого спал. А герой этот уходить никуда не намерен. Говорит, что пока коварного змея не сразит мечом буланым, с места не сдвинется.

— А почему коварного‑то?

— Это ты у него Леший сам спроси, если тебе интересно. Я с ним не разговаривала, меня больше Горыныч интересовал.

— Сам значит сам, — крякнул Леший, — ну что Яга, навестим хворого друга?

Против этого предложения возражений у меня не нашлось.

Самый быстрый способ добраться куда‑либо — воспользоваться имеющимся под рукой транспортным средством. У нас под рукой была только моя ступа, в которую мы и влезли все втроем. Не то, чтобы кому‑то из нас так уж нравились полеты под дождем, но так у нас появлялись хоть какие‑то шансы добраться до Горыныча в этом году. Вскоре промокшие и злые мы увидели восседавшего на коне молодца, методично кричавшего одну и ту же фразу. Видимо вызов на поединок. Плавно развернувшись, я посадила ступу недалеко от молодца, перед входом в пещеру. Молодец окинул нас заинтересованным взглядом, но кричать не перестал. Скорее всего, он решил извести Горыныча таким вот оригинальным способом, объявив тому звуковую войну. Мы вошли в пещеру. Горыныч лежал в дальнем ее углу, свернувшись наподобие калачика, левая голова была спрятана где‑то в центре этой композиции, две другие, уставились на нас.

— Что, опять прихватило? — начал Леший. — С такой‑то погодой не удивительно. Уже и не помню, когда в последний раз было такое лето дождливое. А ты, конечно же, опять забыл на Везувий слетать, кости свои погреть. А теперь вот мучаешься.

В ответ на эту тираду Горыныч только скривился. Я осторожно осмотрелась. В пещере, как это не странно, было довольно уютно и почти тепло. Почти, потому что здесь не было большой печки, как в моей избушке, способной прогнать принесенную дождем сырость. И звукоизоляция была неплохой, крики с наружи хоть и доносились, но не передавали всей полноты чувств и весь спектр эмоций незваного гостя. Звучали они скорее как поломанное радио, которое и не играет толком и выключить не получается. Не удивительно, что у Горыныча голова разболелась от этой монотонности. Леший тем временем занялся лечением больного. Из прихваченной из своей берлоги корзинки он вынимал на свет различные баночки, скляночки, пучки трав, узелки, порошки и еще что‑то непонятное и раскладывал все этой в одной ему ведомой последовательности. А затем мы дружно приступили к лечению зеленого змея. Наконец Горыныч был напоен, намазан, натерт и перевязан всеми мыслимыми и немыслимыми травами и мазями и по уверению главного врача должен был окончательно поправиться уже к утру. А посему благополучно решив вопрос с больным и его болезнями можно было переходить к паразитам и микробам, а в нашем конкретном случае к богатырю, вызвавшему мигрень.

— И чего ты орешь? — хором поинтересовались мы.

— Враг коварный, — закончил богатырь предложение и обратил свой взор на нас. — Солнце ты мое ясное, краса моя ненаглядная, любушка моя ласковая.

Переход от грозного воина к нежно — влюбленному менестрелю был мгновенным и как говорится без всяких предупреждений. Мы нерешительно переглянулись, и в моей голове всплыли очаровательные образы смирительных рубашек подходящего размера. Богатырь тем временем спрыгнул с лошади (или это был конь?) и в позе нерешительного влюбленного (а вы представьте себе нерешительного влюбленного в железной кольчуге, шлеме, и с палицей с меня ростом) замер передо мной.

— Знакомый? — уточнил Леший

— Чей? — решила уточнить я, просматривая пути отхода в пещеру

— Ну, стоит он перед тобой.

— Ага.

Продолжая вести этот не самый содержательный диалог, мы бочком отступали в сторону ступы, решив, что Горынычу сей странный тип все равно не страшен, а нам лучше держаться подальше от поля будущих сражений (мысль упросить Горыныча съесть этого странного субъекта родилась, я думаю, не только в моей светлой голове). Богатырь также медленно двигался за нами, как привязанный.

— Ты уверена, что раньше с этим молодцем не встречалась? — поинтересовалась Кикимора.

— Да где бы? В люди еще не выходила, богатырей местных вообще не видела, до сегодняшнего дня. А ко мне всего только одна королева и наведывалась. Да еще Иван мимо пробегал, так он сейчас с женой молодой должен быть счастлив, а не на змеев охотится.