Виктор Бакин - Владимир Высоцкий. Жизнь после смерти

• Название: Владимир Высоцкий. Жизнь после смерти
• Автор: Виктор Бакин
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-6994-9879-6

Эта книга о том, как проходила оценка «явления Высоцкого» после его смерти. Что было сделано в стране и за рубежом, чтобы донести до людей огромное наследие, оставленное им, несмотря на короткую жизнь, как правда о поэте разрушала легенды о нем, как страна жила уже без него, но в то же время с ним, читайте в исследовании Владимира Бакина.

---

Сегодня, когда стараешься вспомнить, чем была для меня в те годы «Таганка», опасаешься невольного осовременивания и мыслей, и чувств. Несомненно одно – это был глоток кислорода. Дух захватывает от свободомыслия. Существуя в самые беспросветные годы, «Таганка» воплощала шестидесятничество, поддерживая в нас импульс неминуемых преобразований.

До сих пор очень тяжело переживаю раскол театра, его драму. Мне трудно, как, очевидно, и другим, поскольку глубоко уважаю Юрия Петровича Любимова, хотя мы и не знакомы. По-человечески расположен к Николаю Губенко. Остается лишь сохранить в памяти театр, каким он был, ту роль, которую исполнял он – талантливо и мужественно.

С юбилеем, друзья шестидесятники!»

9 апреля 1994 года, к 30-летию театра, была открыта выставка «Высоцкий на “Таганке”». Открыл выставку Золотухин.

30 сентября 1997 года Ю. Любимову исполнилось 80 лет. К юбилею на всех каналах телевидения – программы, ему посвященные. Во вступлении к фильму А. Стефановича прозвучал великолепный панегирик: «В искусстве есть абсолютные величины. Знаменитый актер, выдающийся режиссер, создатель легендарной «Таганки», постановщик с мировой славой Юрий Любимов и является такой абсолютной величиной. Бунтарь, балагур, пересмешник, великий реформатор театра, человек открытых страстей и невероятного обаяния, любимец публики, одна из самых драматических фигур в нашей культуре. Он из тех, кто бросил вызов всесильной государственной системе, он испытал на себе ее жестокость. Перед ним преклоняются, его ненавидят. Он прошел медные трубы славы. Ему знаком гордый хлеб изгнания. Было все – и признание толпы, и предательство учеников…»

У Леонида Филатова на это несколько другой взгляд: «Интеллигентская болтовня, слюнявая модель: Губенко-сын, отсуживающий полхаты у отца. Губенко не нужно было вообще ничего. Он просто ушел из театра, когда вернулся Любимов, – и все. Артисты просили Колю вернуться и защитить их. Так что творимая некоторыми благородная модель «сын супротив отца» – ерунда собачья. Во всем виноват, я уже так считаю много лет, Юрий Петрович Любимов. Хотя он гений чистой воды, и мы все ему обязаны. Но истина – такова. Сейчас ни к чему это ворошить, камни в кого-то бросать».

Высоцкий был самой сложной и самой яркой страницей в биографии Любимова, и потому весь фильм А. Стефановича был пронизан песнями Высоцкого, отрывками из спектаклей, в которых он играл, была показана сцена похорон и репетиция спектакля «Владимир Высоцкий». Если Любимов был душой Театра на Таганке, то Высоцкий – его нервом.

При чествовании юбиляра Никита Высоцкий подарил ему вышедшее накануне Собрание сочинений В. Высоцкого в четырех томах. В оригинальное издание вошли все известные и менее известные произведения, а также отрывки, наброски, многочисленные варианты текстов, краткие биографические сведения, прижизненная дискография, перечень фильмов с участием Высоцкого. Издание было осуществлено по инициативе наследников поэта.

Теперь у Любимова нет пренебрежения к властям, да и власти обласкали создателя «Таганки» – наградили орденом. Однако творчество режиссера было актуально, когда он мог говорить только между строк. С наступлением гласности искусство подтекста потеряло смысл.

В. Качан: «Выяснилось уж совсем грустное: что новоявленная «акула мирового империализма» может творить только в условиях борьбы и охоты, что она могла талантливо и с выдумкой кусать за задницу советскую власть, а когда советской власти не стало, она начала терять зубы. И творческих потрясений уже не будет, останется лишь легенда о нем и его команде, да еще о тех красивых штормах, которые они устраивали в обычном море театральных иллюзий».

Ни один новый спектакль не смог стать событием. Ни «Шарашка» по Солженицыну, ни «Пушкин», ни «Живаго» никого не задели, потому что проклинать сегодня ГУЛАГ, или царизм, или Гражданскую войну стало совершенно безопасным делом. Невероятная популярность «Таганки» на протяжении почти двух десятилетий была связана почти исключительно с политической и социальной остротой большинства спектаклей. Объявленная гласность в значительной степени ликвидировала интерес к «Таганке» – «фига в кармане» перестала быть интересной публике… В изменившихся обстоятельствах театр не смог найти своего места, а его главный режиссер утратил азарт, видение цели и понимание, куда движется ситуация в стране. Он перестал слышать время. И потому все, что он ставил, выглядело случайным, продиктованным не как прежде потребностью, а «соображениями». Реанимированная «Таганка» перестала быть олицетворением свободы. Театр, как и страна, раскололся (80 % труппы от Любимова ушли к Губенко).

В. Смехов: «Последнее десятилетие слабо утешает даже самых романтичных из наших поклонников. Треснул по швам бывший закрытый «ящик» Эсэсэсэр, и, как сказано у Высоцкого, «к чертям – развалилася корона, нет державы, нету трона… только кровь одна – с позором пополам…» Слава богу, судьба помешала театру впасть в полное помешательство…»

Основное впечатление от последних любимовских спектаклей у большинства зрителей – уважительное недоумение. И недопонимание. Наверное, их и не обязательно понимать – достаточно просто радоваться тому, что они появляются. Еще у входа перед началом спектаклей спрашивают лишние билетики, но толпа жаждущих сильно поредела. А было время, о котором Л. Филатов писал так:

Таганка, девочка, пижонка, дрянь!..
Что ты наделала, ты только глянь!
О, Апокалипсис всея Москвы…
Толпа, оскалившись, крушит замки!
Даешь билетики!.. А им в ответ:
Билетов нетути! Физкультпривет!..

Буквально за две февральские недели 1998 года в «Содружестве» был поставлен приуроченный к 60-летию Высоцкого спектакль «ВВС» («Высоцкий Владимир Семенович»). Инициаторами спектакля были сами актеры театра, предложившие создать иную, чем любимовская, версию.

Н. Губенко: «Володя в нашем спектакле отличается от того Володи, которого нам насаждают, – «легендарный Высоцкий», «борец с системой», «инакомыслящий», «диссидент» и прочее. Все мыслящие люди – диссиденты, потому что они инакомыслящие. Нет одинаково мыслящих людей. Володя был сам по себе как художник мыслящий… Его погубила не власть, не театр, где он часто скандалил и с Петровичем расходился, тот его увольнял, опять принимал – нет, не это. А те люди, которые на нем делали деньги…»

Эти слова наглядно демонстрировали, что Н. Губенко бросал вызов любимовской трактовке жизни и судьбе Высоцкого, которые базировались исключительно на конфликте поэта и власти. Девиз спектакля «Содружества» напечатан в его программке: «Полтора часа эпохи Высоцкого в одном действии. Порадуйтесь его радостью, опечальтесь его печалью, услышьте самые дорогие сердцу мысли и чувства поэта».

Давид Боровский

Бывает абсолютный музыкальный слух. У Боровского – абсолютное чувство пространства. Не только чисто «техническое», но прежде всего – интуитивно всеобщее.

Римма Кречетова

В ноябре 1999 года из театра ушел гениальный художник Давид Боровский, а вместе с ним – неожиданный, гармоничный и мудрый мир декораций таганских спектаклей. Когда в 1967 году Боровский начал работать на «Таганке», в спектаклях театра возникало новое художественное пространство, в котором с большей силой раскрывалось режиссерское дарование Любимова. Хватка Любимова, как всегда, была мертвой: на целых тридцать лет искусство художника-декоратора Боровского стало неотъемлемой составляющей всех постановок «Таганки». «Дава» или «Боровчик» – так ласково все годы называл Любимов своего художника, понимая, как много значит он для театра. Здесь он стал соавтором Любимова в двадцати спектаклях: «Живой», «Час пик», «Мать», «А зори здесь тихие…», «Гамлет», «Товарищ, верь…», «Деревянные кони», «Обмен», «Дом на набережной», «Высоцкий» и др. Почти сразу после премьеры эти спектакли превращались в театральную классику, влияли на весь ход театральных процессов. Вместе с Любимовым Боровский ставил спектакли и на многих драматических и оперных сценах Европы. Ю. Любимов работал с разными художниками (Борис Бланк, Юрий Васильев, Эдуард Кочергин, Сергей Бархин, Валерий Левенталь, Эйнар Стенберг, Борис Мессерер), но такого глубокого единодушия и длительного сотрудничества, как с Боровским, не было ни с кем. Блистательный художник конструировал идеи и питал режиссерскую фантазию Любимова. Их творческое единомыслие сделало спектакли «Таганки» более сложными, но и художественно более гибкими.

Вспоминает В. Смехов: «Мне посчастливилось подружиться с Боровским на его первом спектакле на «Таганке» – «Час пик». Я приезжал к нему в Киев на площадь Победы, и мы просиживали возле его эскизов. Он настолько был восхищен любимовскими возможностями свободы, что налепил по поводу этой моей инсценировки восемь (!) вариантов, и все один лучше другого.