Феликс Медведев - Вознесенский. Я тебя никогда не забуду

• Название: Вознесенский. Я тебя никогда не забуду
• Автор: Феликс Медведев
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-6994-9529-0

Андрей Вознесенский – знаковая фигура минувшего века. Вместе с Беллой Ахмадулиной, Евгением Евтушенко он принадлежал к поколению «шестидесятников», свершивших революцию в нашей поэзии. Им увлекались тысячи и тысячи, он влиял на умы молодежи своего времени. Однако мало кто знает, что по профессии он – архитектор, а вот строил поэтические дворцы. Известный журналист Феликс Медведев, близко знавший поэта как человека, был биографом поэта. Он организовывал творческие вечера Вознесенского в разных городах страны, публиковал интервью с ним, даже редактировал одну из его книг. Их творческие пути пересекались в «авоське меридианов и широт»: и тот, и другой общались с Артуром Миллером и Жаклин Кеннеди, Куртом Воннегутом и Ниной Берберовой, Борисом Гребенщиковым и Гором Видалом, Идой Шагал и Натали Саррот…

Последнее интервью Феликс Медведев сделал незадолго до смерти Андрея Вознесенского – магнитофонная запись стала уникальной: тихий голос уходящего в вечность поэта едва различим… Эта книга открывает читателю Вознесенского как поэта и человека с неожиданных сторон.

---

Вряд ли моя жена Инна сразу обрадовалась разбудившему ее звонку из автомата, но, узнав, что мы приедем с самим Вознесенским, перестала задавать вопросы и пошла накрывать на стол.

… Это было замечательное застолье «чем бог послал», тихое, чтобы не разбудить мою маленькую дочку, но от этого еще более сокровенное. И было тогда, и осталось до сих пор ощущение, что свет исходил не от свечи и не от ламп в потолке – он исходил от нашего гостя.

С Инной на кухне обсуждаем, как перегруппироваться, чтобы уложить Андрея в отдельной комнате. И… наверное с Ольгой? – вон они воркуют как голубки. Но он ловит меня в коридоре: «Где у вас стоянка такси?» И на мое предложение остаться устало произносит: «Извини, какое-то затмение… Рождество, красивый праздник, да и машина, видимо, у тебя не простая – волшебная…»

… Нам с Инной пришлось развлекать Ольгу до утра и затем проводить ее обратно во Владимир.

На память об этой незабываемой поездке у меня остался автограф поэта на его сборнике стихов «Взгляд»: «Генриху в светлые дни рождества», дата и подпись образуют рисунок – человеческий глаз.

Нью-Йорк, 2010

«Стихи – это как дневник, не думаешь, как их примут, когда пишешь…»

В моем архиве сохранился номер муромской газеты с отчетом о том самом вечере поэта, который описывает мой друг Генрих.

Новую историческую поэму А. Вознесенского «Андрей Полисадов» муромским читателям посчастливилось услышать раньше, чем ее прочтут досужие критики и составят о ней свое мнение. Поэма опубликована в первом номере журнала «Новый мир», который еще не дошел до муромлян.

В основу ее сюжета вошли события из жизни прапрадеда поэта, личности прогрессивно мыслящей, одного из видных людей Мурома XIX века, Андрея Полисадова. Немало места отводится в поэме личным впечатлениям поэта о муромской земле, ее древнем городе, его мастерах-созидателях… Для многочисленных слушателей, собравшихся в воскресный вечер в актовом зале филиала Владимирского политехнического института, встреча с поэтом оказалась настоящим праздником поэзии.

По просьбе слушателей А. Вознесенский прочитал стихи о выдающемся художнике М. З. Шагале («Васильки Шагала»), о погибших два года назад во Франции советских летчиках-испытателях («Реквием»), «Посвящение Маяковскому», «Бьет женщина», «Не возвращайтесь к былым возлюбленным», «Вальс при свечах», «Новый год в Риме», «Не исчезай».

После вечера поэта окружили почитатели его яркого индивидуального таланта.

Нашему корреспонденту удалось задать А. Вознесенскому, изрядно уставшему после дороги без отдыха и двухчасового выступления, несколько вопросов.

– Андрей Андреевич, вас спрашивали на вечере о многом… Какое впечатление произвела на вас аудитория?

– Чудесное. И ничуть не отличается от московской по восприятию, интеллектуальному уровню вопросов, их разнообразию.

– Вы не впервые в Муроме. Но широкая аудитория встретилась с вами только сегодня. С чем это связано?

– Так вышло, я обдумывал направление поэмы, работал в архивах… Кстати, большую помощь мне оказал в этом ваш замечательный краевед А. А. Золотарев. Именно он нашел рукопись, в которой упоминается имя моего предка и рассказывается, как он маленьким мальчиком был привезен во Владимир и отдан в духовную семинарию, а впоследствии стал архимандритом Благовещенского монастыря. А. А. Золотареву я посвятил несколько отрывков, даже называю его Пименом… При описании быта прошлого использовал книгу вашего земляка Пудкова «Муром»…

– Что еще связывает вас с Владимирщиной?

– Родился я в Москве, но детство прошло в Киржаче. И я постоянно ощущаю в себе родство с Владимирским краем, его неповторимой природной красотой, его людьми и архитектурой.

– Ваш приезд – сюрприз для муромцев. Знал ли кто-то заранее, что поэма написана и вы ее прочитаете на встрече?

– Нет, никому не говорил. Собственно, для меня самого несколько неожиданно, что поэма уже напечатана. Свежий номер «Нового мира» я получил из редакции перед отъездом. В рукописи прочел ее своему другу, молодому поэту из Симферополя Александру Ткаченко, читал отрывки в Грузии. Здесь перед выступлением очень волновался. И читал тише, чем обычно…

– В начале творческого пути критики упрекали вас в нарочитом стремлении быть не похожим ни на предшественников, ни на современников. Но все же, кто вам близок из поэтов прошлого?

– Маяковский, Лермонтов, Гарсиа Лорка. Из более поздних Борис Пастернак – и мастер, и учитель, и первая моя аудитория. Если б не он, не знаю, занялся бы я серьезно поэзией. К тому же считал, что стихи – это не профессия. Кончил архитектурный институт, занимался живописью…

А критики? Я мало их читаю. Наше дело писать, их – ругать…

– И все-таки кто наиболее объективно оценивает ваше творчество, индивидуальность поэтического стиля?

– Могу назвать нескольких. Александр Михайлов, Сергей Чупринин, Владимир Огнев, Алла Марченко.

– Сколько сборников вы уже выпустили?

– Точно не помню. Кажется, десять.

– Какие из них вам наиболее дороги?

– Последние. «Соблазн», «Избранная лирика» (издательство «Библиотека для детей»), естественно, новая поэма, прочитанная сегодня, тоже. Близки они особенно потому, что еще не освободился от переживаемого, внутренних борений…

– На встрече задали вопрос: не огорчает ли вас то, что вы считаетесь поэтом узкого круга. Не противоречиво ли это определение? Ведь симпатии к вам многих читателей говорят совсем иное.

– Я много езжу по стране, за границу. Не так давно был в Париже. Встречался с различной аудиторией. Всякое бывает. Но в основном контакт со слушателями ощущаю почти всегда.

Стихи – это как дневник, не думаешь, как их примут, когда пишешь. Я уже говорил, что измерение роли поэта во многом определяется временем. Нашей стране присуще стремление к первородству. Долгое время элитарной поэтессой считалась Анна Андреевна Ахматова. А ныне ее последний «агатовый» томик в 300 000 экземпляров разошелся мгновенно. И если те, кто его приобрел и желает приобрести, – элита, то да здравствует такая элита!

– Чем памятен для вас год минувший?

– Написал целую книгу стихов, закончил поэму…

– Ваши ближайшие творческие встречи, планы?

– Завтра выступлю во Владимире, а вскоре предстоит поездка на Урал, в Курган.

«Муромский рабочий», январь 1980

Хочу заметить, что организаторы вечера пригласили поэта приехать в их город еще раз. Но поездка не состоялась. Как оказалось, когда поэма «Андрей Полисадов» дошла до Мурома, произошло неожиданное. Группа местных «воинствующих атеистов» заочно разгромила поэму. В ЦК была отправлена «телега» о религиозном смутьяне, пытающемся найти могилу своего предка возле стен Благовещенского монастыря.

Что ж, как говорится, время все расставило по своим местам…

Как мы искали письмо Кеннеди

… Как-то Вознесенский сделал мне, архивариусу-любителю, настоящий подарок. Ему срочно понадобилась помощь: в квартире на Котельнической в беспорядочном бумажном хаосе найти письмо его друга Тедди Кеннеди. Вместе с приятелем Андрея Борисом Хлебниковым мы долго копались в ящиках стола, папках… Перебирали автографы, рисунки, книги знаменитейших персон двадцатого века. Я дрожал от зависти и восхищения, поиски продолжались часа три, пока мы не обнаружили письмо родного брата президента США.

За полвека нашей дружбы Вознесенский ни разу меня не разочаровал. Я благодарен ему за многое: на исходе еще сталинской эпохи, когда разрешалось писать только официозное, он заметил первые строки юного стихотворца и стал моим «крестным отцом» в литературе, присылал мне в армию, на засекреченный адрес ракетной части, в которой я служил три года, свои новые книги, давал советы, предостерегал от опрометчивых поступков, а позже познакомил с Владимиром Высоцким, Гором Видалом, мэтром американской поэзии У. Д. Смитом, Вилли Токаревым, только что вернувшимся из США…

«Не забудь диктофон!» – крикнул Андрей в трубку. Неожиданное интервью с Артуром Миллером

Однажды, это было в перестроечные годы, Андрей позвонил и «приказал» немедленно мчаться в Переделкино, потому что к нему на часок-другой заглянул, прилетев с коротким визитом в Москву, сам Артур Миллер. И воскликнул, бросая трубку: «Не забудь диктофон!» Для меня это стало еще одним подарком, ведь интервью с мировым классиком драматургии, в прошлом мужем Мерилин Монро, делало честь любому журналисту.

Возникла проблема – обслуживающие «Огонек» правдинские машины оказались в разъезде, и мне ничего не оставалось, как зафрахтовать в дальнюю дорогу первое попавшееся такси.

… Машина мчала меня в Переделкино на важную, ответственную встречу с американским гостем. Как я понимал, Андрею очень хотелось, чтобы интервью с Артуром Миллером напечатал «Огонек».