Коллектив авторов - Пограничные войска России в войнах и вооруженных конфликтах XX в.

• Название: Пограничные войска России в войнах и вооруженных конфликтах XX в.
• Автор: Коллектив авторов
• Издательство: Издательство «Граница»
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2000
• ISBN: 5-86436-294-8

В монографии Пограничные войска России впервые предстают не только как формирования, выполняющие специфические задачи, свойственные пограничной охране любого государства, но и как силовая структура, призванная обеспечивать национальную безопасность страны.

В труде повествуется об участии пограничных войск в девятнадцати военных конфликтах, из них в восьми случаях они действовали за пределами государства. На конкретных примерах показаны многообразие и сложность боевых задач, решаемых воинами в зеленых фуражках.

Книга рассчитана на широкий круг читателей.

---

Военная угроза в непосредственной близости от советских границ все более возрастала, что, собственно, японское командование и не скрывало. Так, весной 1936 г. военный министр Итагаки заявил: «Внешняя Монголия… является очень важным районом, прикрывающим Сибирскую железнодорожную магистраль, связывающую советский Дальний Восток с европейской частью СССР. Следовательно, если Внешняя Монголия будет присоединена к Японии и Маньчжурии, то безопасности советского Дальнего Востока будет нанесен сильнейший удар. В случае необходимости можно будет вытеснить влияние СССР с Дальнего Востока без борьбы»[312].

Следующим практическим шагом по реализации стратегических замыслов Японии в отношении советского Дальнего Востока и Забайкалья стала крупномасштабная агрессия против Китая, начавшаяся в июле 1937 г. По мнению многих западных политиков, за ней скрывалось нечто большее, о чем откровенно заявил министр иностранных дел Франции Дельбос в беседе с послом США в Париже Буллитом 26 августа 1937 г.: «Японское наступление в конечном итоге направлено не против Китая, а против СССР. Японцы желают захватить железную дорогу от Тяньзиня до Бейнина и Калгана для того, чтобы подготовить наступление на Транссибирскую железную дорогу в районе оз. Байкал и против Внутренней и Внешней Монголии»[313].

Подобное заявление французского политика не назовешь случайным. На Западе хорошо знали об антисоветской направленности внешнеполитического курса Японии и ее стратегических планах, которые нашли подтверждение в документах «антикоминтерновского пакта», подписанного между ней и Германией 25 ноября 1936 г.

Безусловно, планы Японии не были секретом и для руководства СССР. Более того, Советский Союз сам проводил достаточно активную внешнюю политику в Юго-Восточной Азии и Монголии. Это вызывалось, с одной стороны, объективными соображениями обеспечения безопасности советских границ при всевозрастающей военной угрозе со стороны Японии, с другой — идеологическими постулатами о развитии мирового революционного процесса. Так, в записке на имя И.В. Сталина, датированной 29 августа 1932 г., заместитель наркома внешней торговли СССР З.Ш. Элиава, анализируя политическую ситуацию в МНР и обосновывая «значение МНР для нас», писал о том, что Монголия — это «важный участок международной революции… своего рода опытное поле… делающее эту пастушескую страну революционным аванпостом в Центральной Азии и на Дальнем Востоке»[314].

Поэтому вполне закономерно, что после нападения Японии на МНР СССР сразу же откликнулся на ее просьбу о помощи. В июле 1935 г. Советское правительство выступило с заявлением, в котором давало ясно понять, что любые притязания Японии на суверенитет и территорию Монголии встретят решительный отпор со стороны СССР. В марте 1936 г. в Улан-Баторе был подписан Протокол о взаимной помощи между Советским Союзом и Монгольской Народной Республикой, в соответствии с которым стороны обязались оказывать друг другу всяческую помощь, в том числе и военную. В 1937 г. на территорию МНР были введены советские войска в составе 57-го особого корпуса.

Таким образом, создалась ситуация, при которой любые военные действия Японии против МНР могли рассматриваться и как действия против СССР.

Весной 1939 г. правительство Японии, оценив военно-политическую обстановку в Европе, пришло к выводу, что время пришло. В связи с этим в апреле принято решение ускорить подготовку к военным действиям в Монголии. Штаб Квантунской армии приступил к разработке варианта «Б» «Плана операции № 8» для реализации его летом в районе р. Халхин-Гол.

Выбор места нанесения удара был неслучайным. Этот район давал японской армии ряд существенных преимуществ, связанных как с характером местности, так и с существующей тыловой инфраструктурой. Части Квантунской армии, находясь на удалении не более 100–200 км от железной дороги, имели заранее подготовленные базы материального снабжения, аэродромы и посадочные площадки. Советским же войскам предстояло действовать на расстоянии до 800 км от ближайшей железнодорожной станции, что, по расчетам штаба Квантунской армии, не позволит им организовать своевременный подвоз подкреплений и материальное обеспечение войск. В докладе командования Квантунской армии генеральному штабу говорилось, что Советскому Союзу для ведения боевых действий в районе Халхин-Гола придется «затратить усилий в десять раз больше, чем японской армии»[315].

В апреле командование Квантунской армии разослало инструкцию о действиях войск в приграничной зоне, которой предписывалось: «…в случае нарушения границы нарушители должны быть немедленно уничтожены. В районах, где государственная граница точно не определена, командующий частями обороны сам определяет ее и указывает отрядам первой линии»[316]. Монголо-маньчжурская граница в районе Халхин-Гола проходила примерно в 20 км восточнее реки, однако командование Квантунской армии определило ее по берегу.

В начале мая в районе намечавшейся операции сосредоточилась японская 23-я пехотная дивизия, командные кадры которой считались «специалистами по Советскому Союзу и Красной Армии», а ее командир генерал-лейтенант Камацубари до этого служил военным атташе в Москве[317].

11 мая 1939 г. несколько групп японских военнослужащих при поддержке минометной артиллерии перешли монгольскую границу и напали на ряд пограничных застав. На помощь пограничникам был направлен отряд монгольской кавалерии. 12 мая командир 23-й пехотной дивизии, проводя рекогносцировку в районе начавшихся боев, приказал отбросить за реку все монгольские части, введя в бой на следующее утро пехотный полк, поддерживаемый авиацией. До 26 мая бои на правом берегу Халхин-Гола носили эпизодический, локальный характер. С 28 мая японские войска численностью свыше 2500 человек при поддержке танков, артиллерии и авиации начали массированное наступление. Однако части 57-го особого корпуса Красной Армии, пришедшие на помощь монгольским войскам, после двухдневных боев оттеснили противника на исходные позиции.

На первом этапе боевых действий соотношение сил сложилось в пользу Японии. Против 12,5 тыс. личного состава, 109 орудий, 186 танков, 266 бронемашин и 82 самолетов советско-монгольских войск[318] японцы сосредоточили около 38 тыс. солдат и офицеров, 310 орудий, 135 танков, 225 самолетов[319]. Кроме того, нападение японских войск на восточном участке границы для советского командования оказалось внезапным, поскольку предполагалось, что японцы начнут боевые действия на западном участке, где были сосредоточены и развернуты советские войска.

В ходе первых боев выявилась слабая подготовленность штабов и командного состава корпуса в управлении частями: «…штабы своих функций не выполняли, частям и подразделениям конкретных задач не ставилось, в обстановке не ориентировались. Комсостав часто не находился на своем месте, не руководил войсками, а превращался в бойца, берясь за пулемет и оставляя на произвол судьбы свои части и подразделения…»[320]. Советское высшее военное руководство приняло срочные меры по усилению корпуса. В первых числах июня в Монголию был направлен заместитель командующего войсками Белорусского военного округа по кавалерии комдив (с 31 июля комкор) Г.К. Жуков с группой командиров и политработников. 12 июня он вступил в командование советскими войсками в МНР.

Оценив обстановку в целом, Жуков пришел к выводу, «что теми силами, которыми располагает наш 57-й особый корпус в МНР, пресечь японскую военную авантюру будет невозможно»[321]. По требованию нового командира корпуса советскую группировку усилили двумя мотобронебригадами (7-й и 8-й), другими частями и подразделениями.

Противник также подтягивал в район боев новые резервы. К концу июня в районе Халхин-Гола были сосредоточены все части 23-й пехотной дивизии, два полка 7-й пехотной дивизии, два танковых полка, три полка Хинганской кавалерийской дивизии, около 200 самолетов и др.

2 июля японские войска начали новое наступление с целью окружить и уничтожить советско-монгольские части, находившиеся на восточном берегу Халхин-Гола. Основные боевые действия развернулись в районе горы Баин-Цаган и продолжались трое суток.

В них с обеих сторон участвовали около 400 танков и бронемашин, более 300 орудий и сотни самолетов. Вначале успех сопутствовал противнику: форсировав реку и потеснив наши части, он вышел на северные скаты Баин-Цагана и продвигался вдоль западного берега на юг, заходя советским войскам в тыл. Однако советское командование, введя в бой 11-ю танковую бригаду и 24-й мотострелковый полк, переломило ход борьбы, и к утру 5 июля враг начал поспешно отходить, потеряв до 10 тыс. человек, почти все танки, значительную часть артиллерии и 45 самолетов. Предпринятая 7 июля попытка противника взять реванш также окончилась для него плачевно: в ходе пятидневных боев японцы потеряли еще более 5 тыс. человек. Командиру 23-й пехотной дивизии генерал-лейтенанту Камацубари пришлось признать: «…несмотря на то что противнику по всему берегу р. Халхин-Гол был дан отпор, все же, исходя из общей обстановки, мы были вынуждены вторично отступить в свое прежнее положение»[322].