Людмила Синицына - Узор счастья

• Название: Узор счастья
• Автор: Людмила Синицына
• Издательство: М.: Олимп: АСТ: Астрель
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-028481-0; 5-7390-1542-1; 5-271-11280-2; 985-13-3468-5

Она молода, красива, талантлива и влюблена. Ее избранник — ей под стать. Эта пара просто обречена на долгую счастливую жизнь.

Но почему же тогда после слова «любовь» звучит слово «смерть»? От кого должно защитить любящих шаманское копье? Кто желает счастливой паре зла?

И все-таки что сильнее, любовь или смерть?

---

— Ты чего улыбаешься? — спросила Снежана, затягивая под одеяло теплый свитер, чтобы он согрелся.

Вода в кружке с кипятильником снова забурлила. Поскольку Светлана вставала раньше, она, не навязывая Снежане своего ритма, взяла на себя добровольную обязанность кипятить для нее воду, чтобы та могла, проснувшись, сразу выпить кофе, который приводил ее в чувство. Но в этот раз, задумавшись, Светлана не слышала, как в кружке начала клокотать и выплескиваться вода.

— Да дерни ты его из розетки! — сказала Юля, видя, что Светлана продолжает сидеть, глядя куда-то вдаль.

— Что? — переспросила Света, словно очнувшись ото сна.

Юля более внимательно посмотрела на нее:

— Ты не... — она хотела спросить «не заболела ли», но сияющие глаза Светланы, весь ее вид свидетельствовали об обратном. — Ну все понятно, — заключила Юля, — дело ясное, что дело темное.

— Что ясное? — Снежана, сразу оживившись, быстро вытащила голову из свитера и продела руки в рукава. — Что темное?

— Это я английские глаголы повторяла наизусть, — объяснила Светлана, стряхивая с себя оцепенение.

— Ну да, — радостно закивала Снежана, угадывая, на что намекала Юля. — Если бы от английских глаголов люди так светились, то на улицах можно было бы не включать фонари, — улыбнулась она, присмотревшись к подруге.

В самом деле, что-то с ней творилось не то, поняла Светлана, когда обнаружила, что улыбается и всем прохожим на улице. Все казались ей такими замечательными, и даже постоянно висевшее над ней облачко тревоги из-за бабушки перестало быть таким давящим. Однокурсники, встретившись с ней взглядами и обменявшись кивками, останавливались, потом поворачивались и смотрели вслед.

— У тебя сегодня не день рождения? — прошептала Алла, когда началась лекция по истории искусства и еще нестарая преподавательница своим ровным голосом заполнила аудиторию. Алла так пытливо смотрела на Светлану, что та не выдержала.

— Я потом скажу, — негромко проговорила она, надеясь, что сумеет найти какой-нибудь вполне понятный предлог для своей радости.

И она действительно нашла отговорку — рассказала им про звонок Галины Григорьевны: та попросила ее приехать вечером в Останкино на телевизионную передачу «Никто не забыт» — встречу ветеранов космоса.

Глава 5

— Про Байконур? — допытывалась Алла. — А почему они пригласили тебя? Ты что, на космическом корабле родилась? — Она шутила, совсем не желая обидеть или задеть Свету.

— Нет, испытывала коляску, которую потом отослали на Луну, — отшутилась она.

Катя и Алла рассмеялись, не догадываясь, что творится в душе Светланы.

Сначала ей было как будто зябко, но когда включили осветительные приборы, ощущение озноба прошло. Приехавшие в студию мужчины и женщины, в основном уже немолодые, здоровались, обменивались шутками. Многие из них, судя по всему, не виделись уже давно.

— Ты как? — слышалось то с одной, то с другой стороны.

Она смотрела, как обнимаются два человека: один уже довольно старый, высокий, с палкой в руке и другой — молодой, широкоплечий, основательный, — кажется, кто-то из космонавтов. Светлана знала их в лицо, но не все фамилии помнила. Только те, чьи фотографии с подписями висели в квартире Галины Григорьевны, были ей хорошо знакомы.

— Литовская... — услышала она вдруг за своей спиной. — Ланочка?

Она обернулась.

На нее смотрели мужчина и женщина — им было столько лет, сколько было бы матери и отцу, если бы...

— Рады познакомиться, — протянула руку женщина. — Мы правильно угадали? Вообще-то мы знакомы, — она улыбнулась. — Правда, когда мы виделись в последний раз, ты училась ходить. А сейчас, — она отступила и посмотрела на девушку, — вылитая мама. Такая же красавица, как и она.

— Да, — серьезно кивнул стоявший рядом со своей женой мужчина. — Аркадий Иванович, посмотрите, как выросла Ланочка.

Высокий, седой, сутуловатый мужчина с седым ежиком волос обернулся, посмотрел на Светлану пронзительными карими глазами и, опираясь на палку, подошел к ней:

— Здравствуй! Я слышал, что ты здесь, в Москве. Не с Еленой Васильевной? Поступила?

Вопросы у него были отрывистые, словно он отдавал команды. И, судя по тону, он и в самом деле привык командовать. Светлана помнила это имя: Аркадий Иванович. Строгий, жесткий и в то же время озорной. Требовательный. Но не только по отношению к другим. В первую очередь и к самому себе. В той аварии погиб его родной брат. По его инициативе ближайшие сотрудники помогали им с Еленой Васильевной. Но в последние годы многие из них сами оказались без работы, многие КБ, связанные с космосом, закрылись, и классные специалисты разъезжались в разные города к своим детям, родителям, а то и внукам.

— ...Пока на первом, — продолжала отвечать на его вопросы Светлана. — Довольна? — Она задумалась. — Наверное...

— Правильно, — кивнул Аркадий Иванович, — довольными бывают только дураки. А космос рисуешь?

— Нет, — Светлана покачала головой. — Я только с натуры.

— Ну вот полетишь на Марс и привезешь оттуда этюды, — исподлобья глядя на нее, проговорил Аркадий Иванович, и по его виду трудно было сказать: то ли он шутит, то ли говорит всерьез. — Но, смотри, теперь не теряйся. Вот тебе моя визитка: звони непременно. Если что нужно, поможем, насколько в наших силах будет. Как идет учеба, будешь отчитываться. — И снова посмотрел на нее исподлобья.

Светлана невольно рассмеялась. Аркадий Иванович тоже улыбнулся:

— Вот, а говорят, что я всех запугиваю, — обратился он к женщине с короткой стрижкой и в брючном костюме. Это была его жена — Анна Павловна.

— Прошу вас садиться, — громко проговорила женщина, которая встречала всех в вестибюле. — На листочках указаны фамилии.

Аркадий Иванович, словно не слыша этих слов, крепко взял Светлану под руку и повел ее за собой.

— Мое место наверху, — попыталась возразить она.

— Ничего страшного, — ответил Аркадий Иванович, не выпуская ее руку. — Посидишь со мной. Запись будет длиться долго, а я хочу расспросить тебя еще о многом. Будем обмениваться впечатлениями по ходу, — он озорно подмигнул ей. — Это только говорится, что мы должны говорить правду, одну только правду и ничего, кроме правды. А все равно — большая часть останется там, — он показал рукой в сторону, словно бросал что-то в корзину. — Ты ведь пришла, чтобы узнать, как оно все было на самом деле? Вот и поедем после передачи, выпьем коньячку...

— Девушек спаиваешь? — фыркнула его жена, устраиваясь по другую сторону от Аркадия Ивановича.

— Разве коньяком можно споить?! — возмутился Аркадий Иванович.

Он пытался найти непринужденный тон, но Светлана чувствовала: он волнуется. День памяти погибших — не самый лучший день для тех, кто остался в живых, и, быть может, каждый невольно считает, что косвенно в чем-то виноват перед теми людьми, для которых этот день стал последним в их жизни.

Слушая выступавших, Светлана в который раз представила себе, как страшный взрыв разметал и корабль, и площадку. От рабочего здания не осталось даже щепок. Только фундамент. С того времени их возводили на более безопасном расстоянии и более укрепленными. А на старте не разрешалось присутствовать никому. Но это решение приняли потом.

— ...Литовская была не только блестящим инженером, умела находить нетривиальные решения, она была еще и душой группы. При ней мы, мужчины, подтягивались, старались казаться лучше, чем есть, — говорил человек по фамилии Сокольский. — Мы рады, что сегодня на нашей встрече присутствует их дочь — Светлана...

Несколько камер повернулось в ее сторону. Но Света смотрела на этого человека, с которым ее отец и мать разговаривали в последний день их жизни. И у нее снова сжималось сердце. Как странно, что к потере никогда нельзя привыкнуть. Всегда остается ощущение пустоты. И эту пустоту не заполнить ничем. Она слышала фамилию родителей еще несколько раз и всякий раз внимательно вглядывалась в лица тех людей, которые их знали.

«А что, если написать картину?» — промелькнула у нее мысль. Памяти всех погибших. Взять фотографии, поговорить с родственниками. Останется память. И боль уймется. Как хорошо, что Аркадий Иванович пригласил ее к себе. С его брата она и начнет расспросы.

Она начала представлять, как будет выглядеть будущая работа. Рисовать их на стартовой площадке? Пахнет соцреализмом. А если фоном будут как бы языки пламени — как предвестники трагедии? Тоже нет! В первом случае — много статики. Во втором — патетики. А что, если? Она повернулась к Аркадию Ивановичу, но увидела, что он смотрит на ведущего: исподлобья, как он это делал не столько из-за высокомерия, сколько из-за сутулости. Его лицо снова стало хмурым. Он сжимал губы, чтобы удержаться, и костяшки пальцев побелели от попытки сдержаться. Но ему это не удалось. Он резко встал и начал говорить, не обращая внимания на знаки ведущего: