Игорь Чичилин - Орган времени

• Название: Орган времени
• Автор: Игорь Чичилин
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2015

Научно-фантастический приключенческий роман, где главный герой хочет изменить свою жизнь в прошлом и в будущем.

Автор преодолевает догму «эффекта бабочки» и показывает себя мастером философского и психологического анализа. Обстоятельно изложенное в стиле приключенческого романа художественное исследование вызывает ощущение возможной реальности путешествия во времени.

---

– Да ладно вам, – прервал я его. – Давайте лучше выпьем. Что, стаканчиков нет?

Он просто рассвирепел.

– Да мне противно смотреть на вас! – кричал он. – Вы думаете, что хоть что-то представляете из себя? Да вы ничто! Только водку пить да сопли пьяные размазывать: какой я хороший и несчастный – вот все, что вы можете. А сам – просто ленивая и бездарная посредственность, серый неудачник.

– Но-но! – сказал я ему. – Полегче.

– Что?! – он сделал противное лицо, и мне показалось, что он сейчас бросится на меня с кулаками. – Может, вы хотите сказать, что это не так? Что по каким-то там высоким идейным соображениям вы сильно отличаетесь от обычного алкаша из подворотни своим неимоверным внутренним миром? Только все это гроша ломаного не стоит, потому что кроме огромного самомнения и нежелания палец о палец ударить, чтобы, не дай Бог, не испачкаться, ничего из себя не представляет.

– Не вам судить о моем внутреннем мире, – уже серьезно проговорил я. Как я ни был пьян, но слова Сергея Степановича вызывали во мне ответную реакцию. Мне не хотелось ругаться, но он нападал, и я не мог не обращать на это внимание. – Вы считаете, что вы такой уж идеальный и во всем добились успеха? Хотите сказать, что бестолковая беготня лучше или менее бессмысленна, чем сидение на месте?

– Это что вы называете бестолковой беготней? – он был весь напряжен, казалось, еще немного, и он сорвется и начнет крушить все вокруг или, наоборот, в бессилии опустится на стул и заплачет от безысходности. Мне вдруг стало жаль его.

– Да какая разница? – сказал я. – Суть в том, что ваша работа и мое безделье имеют один результат. Так я хоть живу спокойно.

– Вас послушать – так никто никогда не может сделать ничего полезного.

– Кому это нужно? Что-то полезное…

– Как кому? Знаете, сколько людей на свете?

Я усмехнулся.

– Понятно, – сказал я. – Вам нужна мировая слава, телевидение, пресса, молоденькие поклонницы и личный особняк в уединенном месте, где вы будете проводить свои таинственные опыты и нести тяжелое бремя славы.

– Слава – это чушь. Дело абсолютно не в этом, – он немного успокоился, видимо, перейдя пик раздражения и начиная задумываться над словами, и говорил уже не так громко. – Неужели вы не понимаете, о чем я?

Неужели вам никогда не хотелось сделать что-то, что не было бы просто частью суеты?

– Это не имеет никакого значения, – алкоголь во мне мешал думать и подбирать слова, я имел трудности с построением фраз. – Кому какое дело… А потом, почему вы решили, что я никогда не пробовал сделать что-то? Откуда вам знать?

– Я? – он опустил глаза, похоже, осознав либо бессмысленность, либо беспочвенность своих нападок. – Не знаю, мне так показалось. Но все равно, дело, за которое мы взялись, стоит того, чтобы вложить в него любое количество сил и времени.

– И здоровья, – добавил я.

– Что?

– Я говорю: и здоровья тоже любое количество, вплоть до самого конца.

Он посмотрел на меня. Теперь он уже не был зол. В его взгляде было скорее понимание и сочувствие.

– Вам страшно? – спросил он. – Вы боитесь умереть?

Он сказал это как проявление жалости и сострадания ко мне, как будто я маленький и слабый, а он смотрит на меня свысока и жалеет. Мне не понравилось это.

– Нет, черт возьми! – сказал я. – Не спрашивайте меня об этом. По-моему, вы были свидетелем достаточно красноречивой сцены там, на мосту, чтобы не задавать мне таких вопросов.

– Да, – проговорил он. – Тогда почему?

– Что почему?

– Почему вы говорите мне «нет»?

Я опять хотел ответить что-то резкое, но передумал.

– Не знаю, – вместо этого спокойно сказал я. – Что-то внутри держит меня. Может, я и правда боюсь, но, пожалуй, не смерти. Хотя, возможно, и смерти, но скорее просто неизвестности – может быть так. Это ведь риск. Я пошел бы на любой риск, но если б знал, как и чем я рискую и что все зависит от меня. А здесь… Я ничего не знаю, и от меня ничего не зависит, – я улыбнулся. – Страх смерти – это тоже страх перед неизвестностью.

Он молчал. Потом сказал тихо и спокойно:

– Ну хорошо, если вы так боитесь, давайте прекратим это. Я больше не буду навязываться вам. Не хотите – не надо. Забудем все это.

– Серьезно? – я был удивлен, никак не ожидая услышать от него такие слова. – А как же вы?

– Ничего, – ответил он, – я подожду. Постараюсь найти кого-нибудь посмелее.

Я улыбнулся.

– Хм, – произнес я. – Интересно. Так что, я могу сейчас встать и уйти?

– Да.

– Вот так просто встать и уйти?

– Да.

– И никогда уже не приходить сюда, и не видеть вас, и не слышать об этой вашей операции?

– Да, – сказал он.

– И вы не будете звонить мне?

– Нет, – он был спокоен и тверд. – Если вам это не нужно, можете уходить.

Я не двигался.

– Та-ак, – протянул я.

Мне вдруг стало ясно, что я не могу уйти. Оставить все это? Забыть? Я вдруг понял, что больше никогда в жизни мне не встретится ничего подобного. И еще я знал, что жизнь долгая и я не раз пожалею, если уйду сейчас. Я буду чувствовать себя последним трусом и идиотом, если упущу этот шанс изменить что-то, раскрасить жизнь. И, черт с ним, можно и умереть ради этого. В конце концов все умирают – какая разница когда? Да, Сергей Степанович поймал меня. Как ни странно, поймал, убрав сети. Я чувствовал, что попался. Я не мог уйти. Хотя бы из чувства собственного достоинства – уйти значило бы признать себя трусом.

– Подождите, – улыбнувшись, произнес я, пытаясь найти выход из создавшейся ситуации, – зачем же так категорично: либо «да», либо «нет»? Всегда ведь можно найти компромисс.

– Какой компромисс? – сказал он. – Либо вы согласны, и мы делаем операцию, либо – нет. Ничего другого тут быть не может.

– Ну почему же? – я чувствовал, что теперь я уговариваю его. Было странно ощущать себя в новой роли, Сергей Степанович представлялся в ином свете. – Можно ведь подождать, отложить. В конце концов, я сегодня просто пьян – вы говорили, что в таком состоянии мне нельзя делать операцию.

– Это неважно, – ответил он, – можно и так. У вас достаточно крепкое здоровье. Я сделаю вам пару лишних уколов, и все будет в порядке.

– Ладно, – упрашивал я его, – все равно. Сегодня я не хочу. Давайте потом. Я соберусь с духом, решусь, тогда и сделаем. Может быть, прямо на следующей неделе. Хорошо?

– Нет, – твердо сказал он. – Сегодня.

– Но почему?

– На это много причин, важных и не очень, больших и маленьких. Сейчас все готово к операции, в следующий раз придется начинать сначала. И потом, зачем тянуть? Я не вижу в этом смысла.

– Но хотя бы день-два, – почти умолял я его.

– Нет, – сказал он. – Знаете, мне надоело вас уговаривать, я чувствую, что если вы не решитесь сегодня, то не решитесь уже никогда. Тем более что вы уже здесь. В следующий раз я не уверен, что смогу затащить вас сюда. Так что думайте – сегодня или никогда.

– Значит, вы считаете меня трусом? – с улыбкой проговорил я.

– Вам решать, – спокойно ответил он.

– Ну, а если я откажусь сегодня, тогда в другой раз…

– Нет, – прервал он меня, – другого раза не будет. Если вы отказываетесь, то мы расстаемся и больше уже не вспоминаем об этом. Я говорю вам: сегодня или никогда – решайте.

Я улыбался, глядя на него, чувствуя себя пойманным и зажатым. Он просто пригвоздил меня. Ни двинуться, ни дернуться было невозможно. Я не стал долго раздумывать и ответил почти сразу:

– Ну хорошо, – сказал я, – тогда…

И тут вошла Леночка. Дверь открылась, и на пороге появилась Леночка, не дав мне закончить фразу. Она впорхнула в кабинет и первое, что увидела, был я, сидящий на кушетке с бутылкой в руках. Взгляд ее изменился, из буднично приветливого став деловито отчужденным. Она ничего не сказала мне, повернулась к Сергею Степановичу и поздоровалась с ним.

– Я не опоздала? – спросила Леночка.

– Нет, – ответил он, – как раз вовремя.

Я смотрел на нее, ожидая, что она повернется и я что-нибудь скажу ей, но она не глядела в мою сторону. При виде ее я вспомнил, что пьян, вспомнил, зачем приехал сюда, но теперь уже не чувствовал уверенности, что мне это действительно нужно, – беседа с Сергеем Степановичем изменила мое настроение. Я чувствовал, что начинаю трезветь.

– Ладно, – сказал Сергей Степанович, – я сейчас.

Он повернулся и вышел из кабинета. Мы остались одни с Леночкой. Она сняла плащ и села за стол, положив руки перед собой. Она сидела боком ко мне и смотрела прямо, не замечая меня.

– Ты не смотришь на меня? – весело спросил я ее.

Она оставалась серьезной.

– Я думала, ты не приедешь, – не поворачивая головы, ответила она.

– Я и не приехал, – сказал я, – Сергей Степанович привез меня. Пришел утром ко мне домой, посадил в машину и привез сюда, – это была полуправда.