Иван Лазутин - Бомба Геринга

• Название: Бомба Геринга
• Автор: Иван Лазутин
• Издательство: Диамант — Печатное дело
• Жанр: Детектив
• Год: 1994
• ISBN: 5-7356-0030-3

Остросюжетная повесть «Бомба Геринга», выходившая в отдельных изданиях под названием «Тысяча первый поединок», посвящена мужеству и героизму саперов, которые и в мирное время находятся на передней линии огня, защищая нашу жизнь от смертельной угрозы, о существовании которой мы до поры не подозреваем…

---

— Желаю вам доброго пути. — Он медленно встал из-за стола, протянул руку капитану. — Звоните. Если нужна будет помощь — дайте знать.

Когда капитан уже собирался уходить, полковник жестом остановил его:

— И еще одно непременное условие. Это на тот случай, если бомбу будут взрывать там, где она сейчас находится.

— Слушаю вас, товарищ полковник.

— Все работы у бомбы рекомендую фотографировать. Скажите об этом руководителю работ. А еще лучше, если все это от начала до конца будет запечатлено на кинопленке.

— Вы имеете в виду отклики в прессе?

— Да, это очень существенно, — твердо ответил полковник. — Все это важно не столько для нашей прессы, сколько для вещественного доказательства истины, если в этом, к нашему несчастью, будет необходимость. Если бомбу не удастся обезвредить и она взорвется там, где находится сейчас, сразу же, через полчаса-час, в эфир молнией полетит вот эта клевета. — Полковник ткнул пальцем в лежавшую перед ним радиограмму. — И тогда эту ложь нужно будет опровергать. А это все очень сложно.

— А если не найдется смельчака добровольца, который рискнет во время опасных работ вести съемки?

— Тогда займитесь этим сами.

— Понял вас, товарищ полковник.

— Счастливо.

Капитан вышел из кабинета. Полковник подошел к окну и, вглядываясь в ночную Москву, подумал: «Спишь, матушка Белокаменная… Ты видишь разные сны: веселые и печальные… Снят и дети капитана Скатерщикова. Через полчаса он поцелует их, сонных, в постелях… на прощание обнимет жену и поедет навстречу той секунде, которая может дорого обойтись нам, если солдаты-пиротехники не сумеют сделать то, что мм предстоит сделать…»

Глава пятая

Было два часа ночи, когда полковник Журавлев спустился в сырую шахту и, шлепая резиновыми сапогами по липкой грязи, подошел к Горелову:

— Ступай-ка поспи часика три и к шести как штык сюда! Подготовительные работы пройдут без тебя.

Горелов не стал возражать полковнику. Он чувствовал смертельную усталость. Прошлую ночь почти не спал. Весь день прошел в предсвадебной суматохе и напряжении, а тут, как будто к великой беде, бомба оказалась той самой системы, какая оборвала жизнь его друга лейтенанта Митрошкина.

Полковничий «ГАЗ-69» довез Горелова быстро. Подъезжая к дому, он еще издали увидел огни в своей квартире. Там была Лариса. «Еще не спит… Ждет… — Сердце защемило тревогой. — Чувствует, что мне предстоит опасная работа…»

Выходя из машины, Горелов наказал шоферу, что будет ждать машину к пяти тридцати. К этому же подъезду. Молоденький шофер с владимирским говорком хрипловатым полусонным голосом что-то буркнул себе под нос и, громко хлопнув дверцей, сразу же резко взял с места.

Горелов стоял у подъезда до тех пор, пока вездеход не скрылся в темноте осенней промозглой ночи. Он собирался с мыслями. Что сказать Ларисе? Рассказать всю правду? Это еще сильнее встревожит ее. Скрыть опасность и представить работу как обычную, ординарную задачу — значит обидеть ее… Подумает, что нет нужды непременно ему, находящемуся в отпуске, поручать эту работу. Скажет: мог бы отпроситься, объяснить все свадьбой… Уж кому-кому, а ему-то, только что награжденному орденом, пошли бы навстречу.

Дверь Лариса открыла, когда Горелов еще не успел подняться на лестничную площадку своего этажа. Окаменев, она стояла на пороге — бледная, строгая. Первый раз она встречала его без улыбки. И в какие-то секунды, еще не дойдя до порога, Горелов впервые с особой силой почувствовал, что он для нее теперь значил. Как всегда, он поцеловал ее в висок, потрепал по щеке и, стараясь разрядить напряжение, попробовал шутить:

— Что ты такая бука? Ревнуешь к немецкой фугасной Гретхен?..

На шутку Лариса не ответила и, только когда захлопнулась дверь, обвила руками шею Владимира. Рыдания ее были беззвучны.

— Ты что? К чему все это? — пытался успокоить ее Владимир, отстранив от себя и глядя в широко раскрытые, испуганные глаза Ларисы.

— Все? — спросила она шепотом дрогнувшими губами.

— Что — все?

— Разрядили?

Владимир простодушно хохотнул и слегка присвистнул:

— Какая ты скорая! Эта рыбка не простая, а золотая. Простым неводом ее не выловишь из окиян-моря. Все еще только начинается. Пока идут цветики, ягодки впереди.

Лицо Ларисы стало до суровости жестким. Таким его Владимир еще никогда не видел.

— Я прочитала… Я все прочитала… Я теперь все знаю… Я знаю, почему тебя отозвали из отпуска… Они даже не посчитались, что завтра у тебя такой день.

Владимир прошел в столовую и увидел на столе книгу. Это было пособие по пиротехнике. Книга лежала раскрытой на страницах, где шло описание взрывателя ELAZ17A.

Швырнув книгу в шкаф, Владимир подошел к Ларисе и тем же шутливым тоном принялся журить ее:

— А я-то думал: приду домой, а ты мне уже яичницу на трех лучинах сготовила, припасла четвертушку с солеными огурчиками…

Лариса отвела руку Владимира и молча прошла на кухню. Пока Владимир переодевался, ужин был готов.

Когда он с аппетитом ел свою любимую, жаренную, ломтиками картошку с хрустящими солеными огурцами, Лариса смотрела на него и пыталась определить по его лицу степень опасности, которая ожидала его.

— Володя, скажи мне правду, это очень опасно? Во всяком рискованном деле есть какой-то процент гарантии… Пусть грубый, но он должен быть. Какой, по-твоему, этот процент гарантии в той операции, которая предстоит тебе?

Владимир отодвинул в сторону тарелку:

— Ларчонок, ступай лучше отдыхай. Завтра часов в десять-одиннадцать капитан Горелов тебе доложит, что задание командования выполнено, что пятого ноября на его счету появилась немецкая бомба из второй тысячи бомб, которые остались нам в наследство с войны.

Лариса постелила Владимиру на тахте, где он спал всегда; сама, накрывшись старой шинелью Владимира, примостилась на узеньком диване. Их разделяли три шага. Второй раз она оставалась ночевать у Владимира. Первый раз это было в прошлом году, когда у Горелова неожиданно поднялась температура. Тогда Лариса всю ночь просидела у его кровати. Это была та самая роковая ночь, когда погиб лейтенант Митрошкин.

Свет гасил Владимир. Когда он лег, в квартире наступила тишина, было слышно, как отчетливо и резко тикал на столе будильник, поставленный на пять часов.

Некоторое время оба лежали молча. Владимир был уверен: позови он Ларису сейчас к себе, и она придет. Она будет сидеть рядом с ним до тех пор, пока не прозвонит будильник. Будет сидеть, склонившись над ним, как в прошлом году, когда он метался в жару. Но сейчас он должен отдохнуть… Заснуть скорее, чтобы к пяти часам пришли силы… От его сил и выдержки будет зависеть многое, а может быть, все…

— Я забыла пожелать тебе доброй ночи, — прозвучал в тишине голос Ларисы.

— Спокойной ночи, дорогая.

— А ты не хочешь, чтоб я тебя поцеловала?

— Хочу.

Шлепая босыми ногами по полу, Лариса подошла к тахте Владимира и села рядом. Он почувствовал тепло ее тела. Она некоторое время сидела молча и неподвижно, затаив дыхание.

— Можно, я включу торшер? — шепотом спросила Лариса.

— Зачем?

— Я хочу видеть твое лицо. Мне почему-то страшно в темноте. Давит какое-то нехорошее предчувствие.

— Включи.

Лариса включила торшер и вернулась к Владимиру.

Он лежал на спине. Его полузакрытая одеялом грудь, еще сохранившая остатки летнего загара, вздымалась высоко. Ларисе казалось, что Владимиру не хватает воздуха.

— Может, открыть форточку?

Владимир утвердительно кивнул.

Лариса приставила к окну стул и открыла форточку, И снова вернулась к Владимиру.

Она сидела рядом и молча смотрела на его лицо, нежно гладила его волосы. Вся она в эту минуту для Владимира была олицетворением, нет, не просто женщины… Скорее всего — олицетворением материнства.

Лариса прильнула губами к глазам Владимира и стала целовать их…

Она не шелохнувшись сидела на краешке тахты до тех пор, пока не услышала его ровное, спокойное дыхание.

«Уснул… как дитя», — подумала она и, стараясь не разбудить Владимира, тихо, на цыпочках подошла к торшеру, выключила свет и, свернувшись калачиком на диване, накрылась с головой тяжелой шинелью.

Перед глазами ее пугающими призраками стояли шесть черных зловещих знаков: ELAZ17A. То разрастаясь, то уменьшаясь в размерах, эти знаки заслоняли лицо Владимира, потом куда-то внезапно исчезали, чтобы снова неожиданно и резко предстать перед ее глазами черными загадочными силуэтами.

Глава шестая

На рассвете было принято твердое решение: обезвреживать бомбу на месте. В заседании комиссии приняли участие видные специалисты по пиротехнике из Ленинградского военного округа, партийные работники города, доктор технических наук профессор Харламов, во время заседания два раза выходили на срочную телефонную связь с пиротехником штаба гражданской обороны страны полковником Винниченко, который должен был прилететь рано утром и предложить окончательный метод обезвреживания бомбы на месте.