Эд Макбейн - Забавы с летальным исходом

• Название: Забавы с летальным исходом
• Автор: Эд Макбейн
• Издательство: ЭКСМО-Пресс
• Жанр: Детектив
• Год: 1999
• ISBN: 5-04-002409-6

Абсолютно невинным выглядит обращение к адвокату Мэтью Хоупу молодой женщины Джилл Лоутон с просьбой посодействовать ей в разводе со сгинувшим где-то на заснеженном Севере супругом. Но что-то на этот раз с Севера задул по-настоящему студеный ветер: дело обрастает трупами, как снежный ком. Хоупу не остается ничего другого, как обратиться за помощью к небезызвестному детективу Стиву Карелле.

---

Было одиннадцать вечера…

Она выехала с Гэлли-роуд примерно в девять тридцать. Дорога заняла совсем немного времени, минут пять, — это если ехать через дамбу Санто-Спирито. Так что в ресторане она находилась примерно с полчаса, когда появился Кори. Он словно сошел с рекламы «Мальборо» — высокий, статный мужчина в джинсах, сапожках и белой футболке с коротко закатанными рукавами, из обшлага одного из которых торчала пачка сигарет. Лет под сорок, ну, может, сорок с небольшим, определила она, очень мускулистый, загорелый, атлетически сложенный. Словом, страшно сексапильный мужчина — так сказала бы Адель, будь она лет на тридцать моложе.

Сама она сидела с «ребятишками» за большим круглым столом возле бара. Одна из девушек, заметив Кори, присвистнула, потом махнула рукой и пригласила его присоединиться. Что он и сделал, потому как за этим столом сидела не только старая шестидесятилетняя развалина. Нет, там были девушки помоложе, лет за тридцать с небольшим, ну а все парни были примерно возраста Кори, хотя тогда они не знали его имени. Ну и еще к ним подсел один старпер, который иногда заходит к Келли. Сидит себе и знай качает головой всю дорогу и пялится на груди девушек. Звать его Эйвери. И как ни странно, но именно из-за этого Эйвери и разгорелась драчка.

Кори сел и заказал неразбавленное виски. А потом представился всем сидящим за столом.

— И назвался Джеком Лоутоном?

— Нет, просто Кори, насколько я помню. У Келли не принято называть друг друга по фамилиям. Особенно когда за столом сидят человек восемь-десять.

— И что же дальше?

— Ну и мы начали играть в игру. Придумывать разные сексуальные словечки. Ну, типа того, как мы говорили с вами о фильмах, но только тогда шла речь не о фильмах, а о словах. Одной из девушек пришла такая идея. Такое иногда случается, особенно когда сидишь у Келли. И вот…

Один из парней сказал: «Тугой» — очень хорошее и сексуальное слово. Одна из девушек тут же выдала второе: «Влажный», и так смешно надула при этом губки. Еще одна девушка сказала: «Колчан со стрелой», тоже, знаете ли, очень сексуальное сравнение… И тут вдруг Кори говорит: «Лютик» — прямо так по-ковбойски и врезал, что тоже было очень сексуально. И наверняка под этим словом крылся какой-то особый смысл. И Адель тогда еще подумала, что этот Кори, видать, куда умней, чем показался с первого взгляда.

Девушка по имени Нэнси, исходя из слова «влажный», придумала другое, более занятное, — «мокренький». И так смешно закрыла при этом глазки и чмокнула губками. И тут вдруг старина Эйвери, до которого, видно, не совсем дошла суть игры, выдает своим козлиным голоском: «Сиськи». Ну что тут сексуального или смешного, скажите на милость? Мы так и не поняли. И, естественно, он на этом не остановился и как заорет: «Член!» Тут все девушки на него прямо вызверились, а Нэнси посоветовала Эйвери пойти в ванную и как следует прополоскать там свой старые тухлые мозги. Что, надо сказать, страшно рассмешило этого шута горохового.

Восхищенный всеобщим вниманием к собственной персоне и, возможно, вдохновленный «лютиком» Кори, старик выдал словцо еще позабористей, на букву «и» и из пяти букв. Услышав это, молодой Крейг, тот парень, что сказал «тугой», вскочил на ноги, сжав кулаки, и потребовал, чтоб Эйвери немедленно извинился перед всеми молодыми дамами, присутствующими за столом. Ну прямо как в кино, словно вокруг сидят одни девственницы и какой-то ковбой в белой шляпе защищает честь каждой из них. Но вся штука в том, что старик Эйвери сильно нажрался и плохо соображал, что к чему. И все еще продолжал думать, что это веселая игра.

Адель и Кори были единственными за столом людьми, которые сообразили, что угрожать старому пьяному козлу, который ржет, как осел, над собственными дурацкими шутками, нет никакого смысла. Адель сказала: «Да он же пьяный, Крейг», а Кори сказал: «Оставь его, приятель». А Крейг и говорит: «Ну уж, нет, пусть вперед извинится». И тогда в ответ на все это Эйвери принялся твердить все то же слово на букву «п», словно нарочно пытался разозлить.

И тут Крейг как ему врежет!

Ударил он его действительно очень сильно — так, что Эйвери слетел со стула и откатился к стене. Крейг подошел, схватил его за ворот рубашки, поднял — все пуговицы так и отлетели — и приготовился врезать еще раз. Но тут Кори тихо так говорит: «Оставь его, приятель». А Крейг отвечает: «Да пошел ты к такой-то матери!» И как даст Эйвери прямо по морде. И тут на него набросился Кори.

И они сцепились, как два уличных хулигана, — ничего общего с хорошо отрепетированной хореографией драк, которые показывают в кино. Нет, они бешено молотили друг друга кулаками, пыхтели, потели, ругались и снова били и били — до тех пор, пока вдруг Крейг не схватил со стола бутылку вина и взмахнул ею. Красное вино выплеснулось и залило все вокруг. Адель визжала, что он изгадил ее новое белое платье, а Крейг ударил Кори бутылкой по голове, что и положило конец драке.

И все быстренько вытолкали Крейга из ресторана, опасаясь, что Келли вызовет полицию. На что, конечно, он бы никогда не пошел, потому как не хотел скандала. Одна из девушек предложила отвезти Эйвери домой. Пьяный-пьяный, а сам так и пялился на перед ее блузки, пока она тащила его к машине.

— Он размозжил бутылкой голову Кори, — сказала Адель. — Кровь так и лила, и выглядело все это просто ужасно. Ну, и тут я вспомнила, как мама учила меня останавливать кровь, только не спрашивайте, откуда она сама это узнала. Я побежала в туалет, схватила там рулон такой коричневой бумаги, от которого отрывают салфетки вытереть руки. Намочила бумагу в уксусе, который Дейви принес с кухни, и приложила к голове, ну, как нашлепку такую. А потом отвезла его к себе домой.

Выяснилось, что Кори жил какое-то время в Лос-Анджелесе, поступил там на первую свою работу, в автомобильный клуб. Работал ночами, отвечал на звонки автомобилистов, попавших в беду. Записывал год выпуска и марку машины, спрашивал, где она находится и что именно произошло, затем советовал пребывающему в печали водителю оставаться на месте и ждать прибытия техпомощи, минут через сорок. Садился за руль и выезжал. У работы было то преимущество, что день оставался свободным и можно было заняться поисками другой работы, поприличнее.

Он устроился в фирму по торговле омарами и все еще продолжал искать работу поприличнее. Фирма носила громкое название: «Королевский омар», но работали в ней всего трое — босс по имени мистер Штейн, девушка-китаянка, которую звали Дженни, и он сам, Кори. Мистер Штейн являлся каждое утро, снимал пиджак, надевал белую курточку с вышитым красными нитками над нагрудным карманом названием фирмы. А после этого усаживался за стол и начинал названивать в Бутбей-Харбор, что в штате Мэн, где живых омаров упаковывали в бочки со льдом и отправляли самолетом в Калифорнию — чтобы поспели свеженькими как раз к обеду.

Дженни, копирующая Сьюзан Вонг,[8] тоже являлась каждое утро в плотно обтягивающем круглую попку шелковом платье и принималась обзванивать все китайские рестораны в округе, предлагая им омары и спрашивая, сколько именно бочек понадобится сегодня. Китайские рестораны заказывали в основном крупных омаров, которых затем резали на кусочки и совали в разные блюда. Другие рестораны, в которые звонил Кори, заказывали или «близняшек» — под ними подразумевались однофунтовые омары, или же тех же тварей, но более крупных по размерам и весом от полутора до двух фунтов. Звонил Кори, к примеру, к «Андре», шикарный французский ресторан, и просил подозвать Айру, который занимался закупкой провизии, и расписывал ему, какие они чудесные и свежие, эти живые омары из штата Мэн. И Айра говорил ему, сколько именно бочек требуется, если вообще требуется. Вся работа производилась исключительно по утрам, что имело свои преимущества, потому как потом почти весь день он был свободен и мог заняться поисками более приличного места.

Адель, словно завороженная, слушала все это повествование.

Но лишь когда они улеглись в постель, Кори сообщил ей, что оставил эту идею, подыскать более приличное место. И в конце концов занялся тем, что действительно умел и к чему всегда испытывал склонность, — то есть мелкими грабежами.

— И, как оказалось, это именно Кори с двумя сообщниками ограбил дежурную аптеку, что на Ла-Сьенеджа-бульвар.

Мэтью всякий раз сомневался, можно ли верить россказням Гутри. Иногда ему казалось, он рассказывает эти байки просто ради развлечения.

— Или, по крайней мере, пытался ограбить, — говорил теперь Гутри. — С учетом его репутации, я бы ничуть не удивился, узнав, что это именно он стырил бумажник у Джека Лоутона. Который, как знать, может, и валяется теперь где-нибудь в канаве, неподалеку от того места, где ему проломили череп.

Они не спеша шли по Лемон-авеню, направляясь к офису «Саммервилл и Хоуп». Они только что выпили по чашке утреннего кофе в забегаловке под названием «Донат Ринг», что на углу Парсон и Четвертой. Еще одно потрясающее роскошное январское утро во Флориде. На Мэтью был костюм из индийской льняной ткани в мелкую полоску, бледно-голубая сорочка и темно-синий галстук. На Гутри красовалась розовая спортивного типа рубашка с короткими рукавами, розовые брюки в тон и белые мокасины на босу ногу. Смотрелся он шикарно. Рядом с ним Мэтью чувствовал себя жалкой конторской крысой.