Кодзиро Сэридзава - Книга о Боге

• Название: Книга о Боге
• Автор: Кодзиро Сэридзава
• Издательство: Иностранка
• Жанр: Классическая проза
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-389-00138-1

Почитаемый во всем мире японский классик Кодзиро Сэридзава родился в 1896 году в рыбацкой деревне. Отец с матерью, фанатичные приверженцы религиозного учения Тэнри, бросили ребенка в раннем детстве. Человек непреклонной воли, Сэридзава преодолел все выпавшие на его долю испытания, поступил в Токийский университет, затем учился во Франции. Заболев в Париже туберкулезом и борясь со смертью, он осознал и сформулировал свое предназначение в литературе — «выразить в словах неизреченную волю Бога». Его роман «Умереть в Париже» выдвигался на соискание Нобелевской премии. В 1965 году Сэридзава сменил Ясунари Кавабату на посту председателя японского ПЕН-клуба.

«Книга о Боге» открывает грандиозную эпопею, которую писатель завершил в девяносто шесть лет. Эта трилогия о человеке, ищущем свой путь к Богу среди трагических событий XX века, принесла ему мировую славу.

---

А несколько дней назад из-за этой госпожи Окумура в доме моего брата в Верхнем Отиаи случился большой переполох. Неожиданно к ним явился ростовщик и сказал, что должен наложить секвестр на их участок земли. Оказалось, что брат, тайно от своих домашних, передал документ, подтверждающий право собственности на землю, госпоже Окумура, которая тут же заложила его ростовщику, взяла под заклад деньги и по истечении срока не вернула их. Невестка и племянницы остолбенели от ужаса и не знали, что делать. В результате был созван семейный совет с участием мужей племянниц. Меня тоже на него пригласили. Брат сидел с отсутствующим видом, куда делась эта женщина, он не знал и, судя по всему, ничего предпринимать не собирался, возмущенные племянницы и их мужья твердили, что больше не могут доверять брату и вообще отказываются от его веры. В конце концов было решено, что старшая племянница и ее муж вступят в переговоры с ростовщиком.

К счастью, ростовщик оказался новичком, его убедили страстные речи племянницы и ее мужа, доцента университета, он понял, что владельцы земли сами являются жертвами обмана, и, проникшись к ним сочувствием, согласился на уступки, но поскольку он уже подписал контракт с земельной компанией на продажу земли, то единственное, что он мог сделать, — это отдать владельцам земли ту часть ее стоимости, которая осталась после вычета суммы, выданной под залог, и процентов. На эти деньги можно было взять в аренду участок земли где-нибудь по линии Одакю и построить там дом для родителей. Обрадованные, они стали подыскивать подходящий участок, одновременно им удалось договориться с ростовщиком, чтобы он упросил земельную компанию не отбирать у них землю до тех пор, пока они не выстроят новый дом и не переедут в него.

Я с сочувствием, даже с восхищением следил за тем, как молодые племянницы и их мужья улаживали все деловые формальности, как мужественно, как самоотверженно, не жалея сил, вели они переговоры, и одновременно меня возмущало слюнтяйство брата, этого интеллигента, закончившего Императорский университет еще в эпоху Тайсё[44]. Я воспринял это и как урок для себя — страшно было подумать, что и я могу стать таким. Через два месяца после этих событий я ездил в город на заседание ПЕН-клуба, и когда на обратном пути, около трех часов, подъехал к Токийскому вокзалу, то не поверил своим глазам — к входу в привокзальную гостиницу направлялась госпожа Окумура собственной персоной! Я бросился за ней. Она вошла в гостиницу.

Протянув портье свою визитную карточку и услышав в ответ: «А, господин писатель…» я стал расспрашивать его, сколько дней собирается прожить в их отеле госпожа Окумура и до какого часа ее обычно можно застать в номере. Оказалось, что номер она забронировала еще на три дня, что днем она, как правило, куда-то уходит, но всегда возвращается примерно в это же время и через час, дождавшись своих деловых партнеров, снова уходит уже вместе с ними. Я сказал, что обязательно зайду ее навестить, может быть, прямо завтра, и попросил портье ничего не говорить ей, чтобы мой приход был для нее приятным сюрпризом. После этого я сразу же сел на электричку и вернулся в Восточное Накано. Там я разыскал визитные карточки бумажных промышленников из Фудзи и, позвонив им, сообщил о том, что я узнал от портье. Они очень обрадовались.

— Вот здорово! А она не сбежит, пока мы доберемся до Токио?

— Думаю, что нет. Она же ни о чем не подозревает.

— Мы постараемся выехать как можно быстрее.

Сказав, что я тоже буду в гостинице в три с минутами, я повесил трубку и тут же позвонил брату в Верхнее Отиаи. Поделившись полученными сведениями и с ним, я попросил его приехать ко мне в два часа, чтобы вместе отправиться в город. И вот на следующий день около трех мы были на месте. От вчерашнего портье мы узнали, что госпожа Окумура еще не вернулась, но просила передать, если кто к ней придет, чтобы ждали ее в номере.

Номер оказался большим и весьма комфортабельным. Войдя, мы устроились на диване, стоящем справа у стены, и стали ждать. На противоположной стене, рядом с кроватью, висел свиток с портретом преподобного Нитирэна[45], под ним на столике была благоговейно разложена Сутра Лотоса. Это позволяло предположить, что хозяйка номера имеет отношение к очень популярному в последнее время религиозному обществу Сокагаккай[46]. Не прошло и десяти минут, как в комнату вошла госпожа Окумура. Увидев нас, она явно растерялась.

— А, это вы, господа, как вы узнали… — засмеялась она, пытаясь скрыть смущение.

— Вот вы и попались наконец, — невозмутимо сказал я.

— Простите, что не предупредила вас, но я так занята… Нам было дано откровение свыше, что общество Сокагаккай нуждается в радикальных переменах, и мы приступили к реформам, но они требуют огромных вложений капитала, поэтому, повинуясь воле небес, мы организовали совместное предприятие с филиппинскими предпринимателями, и я вынуждена все время мотаться по разным местам, а сейчас ко мне должен прийти один японский предприниматель, согласившийся сотрудничать с нами…

Видя, что она готова говорить еще долго, я прервал ее:

— Тогда не вернете ли вы моему брату бумаги на владение землей?

Тут я стал делать знаки брату, чтоб он поскорее включился в разговор, но он молчал, и это выводило меня из терпения.

— Ах, это… Но ведь я, кажется, давным-давно их вам вернула? — сказала она, повернувшись к брату.

— Но разве вы не отдали их ростовщику? — наконец выдавил из себя брат. — Под залог, чтобы получить деньги? К нам недавно пришли отбирать участок, и домашние подняли шум…

— Постойте-ка… Но ведь я наверняка вернула вам бумаги… — Она на минуту прикрыла глаза и продолжила: — Ах да, вспомнила. Мне было дано откровение свыше, и, когда потребовался капитал для нынешнего предприятия, я взяла деньги под залог. Да, именно так все и было. Благодаря этим деньгам нам и удалось основать предприятие… — Она готова была продолжать, но я не выдержал и прервал ее:

— А вы знаете, что в результате брата с семьей выставили из дома? Зять брата полон решимости подать на вас в суд. Раз уж вы ворочаете такими крупными делами, то сначала встретьтесь с ним и уладьте все недоразумения. Поскольку ваше предприятие, судя по всему, процветает, вам это будет нетрудно, не так ли?

— Подождите еще немного. Наше предприятие только-только возникло, у нас очень много работы… Меньше чем через год я куплю прекрасный дом в самом центре Токио и поселю там семью вашего брата. Да, кстати, иногда я и у вашей жены брала деньги на транспортные расходы, я их тоже верну, причем верну в десятикратном, даже стократном размере. Хотите, я тут же дам вам долговую расписку? Мы можем указать там сумму во сто раз превышающую мой долг…

Услышав эти слова, я просто затрясся от ярости, но в этот момент в комнату вошел какой-то господин, на вид лет пятидесяти с небольшим. Увидев нас, он явно удивился, но госпожа Окумура совершенно спокойно принялась нас знакомить, причем выяснилось, что этот господин как раз и был ее партнером по нынешнему предприятию. Его звали Мацуки, он был хорошо одет и прекрасно держался, оказалось, что его отец познакомился с родителями госпожи Окумура еще до войны, когда они имели собственное дело на Филиппинах, потому-то он и согласился сотрудничать с ней. Он объяснил, что все предприниматели, которым помогал на Филиппинах отец этой женщины, преуспев после войны, поддерживали с ней деловые отношения, что месяц назад они побывали с инспекцией в Токио и остались весьма удовлетворены тем, как ведутся дела, поэтому можно ожидать, что новое начинание госпожи Окумура окажется весьма успешным.

Все это нас мало интересовало, мы порывались приступить к серьезным переговорам с этой женщиной, но тут в комнату вошли четверо мужчин — трое энергичных бумажных фабрикантов из Фудзи со своим адвокатом. Вид у них был весьма грозный. Между тем сидеть в комнате было больше негде. Пришлось и нам встать. Я почувствовал, как у меня спирает дыхание от волнения — семеро крупных мужчин ворвались в комнату женщины, чем все это может кончиться? Но тут брат сказал мне:

— Давай уйдем. Подождем, пока госпожа Окумура проявит добрую волю. Если же этого не произойдет, то и все ее разглагольствования о нынешнем предприятии не более чем пустое бахвальство.

Попрощавшись с господином Мацуки, мы вышли из комнаты. Мацуки пошел нас проводить и предложил подвезти на машине до дома, но мы отказались, сказав, что ехать на электричке удобнее. Тогда он пригласил нас пойти выпить где-нибудь поблизости чаю, но мы опять отказались и сразу же сели на поезд, отходящий от Токийского вокзала. В поезде было пусто. Мы сели рядом, и брат сказал:

— Помню, как мы покупали этот участок. Когда мы с трудом соорудили себе хибарку на пожарище, пришел хозяин и попросил нас выкупить землю за любые деньги, объяснив, что иначе ему придется платить поземельный налог… Ты тогда дал нам необходимую сумму… Конечно же, я должен был записать участок на твое имя, ведь у меня не было никакой надежды вернуть тебе эти деньги. А я записал его на свое…