Кодзиро Сэридзава - Книга о Боге

• Название: Книга о Боге
• Автор: Кодзиро Сэридзава
• Издательство: Иностранка
• Жанр: Классическая проза
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-389-00138-1

Почитаемый во всем мире японский классик Кодзиро Сэридзава родился в 1896 году в рыбацкой деревне. Отец с матерью, фанатичные приверженцы религиозного учения Тэнри, бросили ребенка в раннем детстве. Человек непреклонной воли, Сэридзава преодолел все выпавшие на его долю испытания, поступил в Токийский университет, затем учился во Франции. Заболев в Париже туберкулезом и борясь со смертью, он осознал и сформулировал свое предназначение в литературе — «выразить в словах неизреченную волю Бога». Его роман «Умереть в Париже» выдвигался на соискание Нобелевской премии. В 1965 году Сэридзава сменил Ясунари Кавабату на посту председателя японского ПЕН-клуба.

«Книга о Боге» открывает грандиозную эпопею, которую писатель завершил в девяносто шесть лет. Эта трилогия о человеке, ищущем свой путь к Богу среди трагических событий XX века, принесла ему мировую славу.

---

Недавно я понял, что встреча с тобой была самым большим счастьем в моей земной жизни. В результате своих скромных исследований в области естественных наук я пришел к выводу, что единственным Богом является Сила Великой Природы, которая приводит в движение Вселенную, и этим своим выводом поделился с тобой, помнишь? Однако тебе понадобилось полвека для того, чтобы ценой жестоких страданий признать в конце концов существование Великого Бога-Родителя. Одновременно ты вспомнил обо мне, и тебе впервые открылось, что твой Великий Бог-Родитель и есть тот единый Бог, Сила Великой Природы, о котором говорил тебе я. В результате ты хотя и против своей воли, но все же повиновался указаниям этого Бога и принялся за работу… Знаешь, Бог-Родитель доволен твоей первой книгой — «Улыбка Бога»…

Бог, в равной степени любя все человечество, с прошлого года — ибо настал намеченный срок — приступил к Спасению Мира, и первым его шагом на этом пути стала Великая Уборка. Без нее человечеству угрожает опасность вымирания, наш земной шар превратится в мертвую планету. Ты должен это понять. В деле Спасения Мира Богу, помимо твоей живосущей Родительницы, станет всеми силами помогать и воскресший Иисус Христос, тот самый Иисус Христос, которому Морис и прочие молились в нашем храме у Скалы Чудес. Ты понял это? Мы с тобой, как ни малы наши возможности, тоже помогаем Богу, я — на Небесах, ты — на Земле.

Многие люди превозносили меня, называя гением, и невольно по молодости лет я много возомнил о себе, сделался заносчивым и высокомерным, хотя всегда считал, что занимаюсь наукой просто из любви к ней. А ты проявлял похвальное смирение. Теперь я все это осознал.

Ах, почему я не следовал твоему примеру! Высокомерие всегда ужасно, даже если оно невольное. Будь я так же скромен, как ты, я бы и теперь занимался своей любимой наукой там, на Земле! И сделал бы все для того, чтобы человечество не использовало так нелепо, для военных нужд, знания, обретенные в результате успешного освоения космоса! Ибо нет ничего ненавистнее войны для великого Бога, любящего все живое на земле — и людей и животных…

О мой друг! Бог торопит тебя, желая, чтобы ты завершил свою работу как можно быстрее. Ибо Он хочет, чтобы люди поскорее узнали о Его любви к ним. Понимаешь? Ведь и ты и я — мы оба — Его сподручные, и мы готовы в меру сил своих, пусть даже ничтожно малых, помогать Ему в деле Спасения Мира. С этой точки зрения нас с тобой связывают теперь узы куда более крепкие, чем когда-то в Отвиле, узы любви и общего предназначения. Верь в это! Обрети душевный покой и постарайся выполнить свое предназначение. Ты понял меня, Кодзиро?

Я лежал в шезлонге, не в силах пошевельнуться. Голос Жака, с его специфическим французским выговором, наполнил все мое существо, и даже после того, как он замолк, отдельные слова снова и снова звучали в душе, в груди моей потеплело, и слезы подступили к глазам, но это не были слезы печали. Я был охвачен поистине невероятным волнением.

В ту ночь мне приснился какой-то нелепый сон. Будто бы я вдруг обнаружил, где скрывается Жак. Маленький сельский домишко, в котором не было никого, кроме экономки-голландки. Она приготовила мне ванну, мол, японцы любят купаться. Жак предупредил меня, чтобы я не сливал воду, в стране постоянная нехватка воды, после меня и он в кои-то веки примет ванну. В окне ванной комнаты виднелась далекая мельница. Медленно, испытывая необыкновенное блаженство, я погрузился в теплую воду и вдруг вздрогнул от страха — где-то совсем рядом прогремел оглушительный выстрел. Перепуганный, наспех накинув на плечи полотенце, я открыл дверь. В соседней комнате на полу весь в крови лежал Жак.

В следующий миг пуля, влетевшая с улицы, впилась мне в бедро, и я тоже упал. Я умру, если буду так лежать, подумал я и попытался встать, но тело не слушалось меня. В ужасных мучениях корчился я на полу, но тут наконец проснулся и почувствовал резкую боль в пояснице…

В то утро я никак не мог подняться с постели и только перед самым завтраком с трудом дополз до столовой. Дочь ахнула, увидев меня.

— Здесь, в горах, уже ощущается осень, — сказала она, — вчера вечером сильно похолодало, вот у тебя и разыгрался радикулит.

Но я-то был уверен, что это Бог наказал меня, видя, что, предавшись скорби по Жаку, я совсем забросил работу. Тем не менее я не стал садиться за стол, а решил отправиться к источнику под холмом, чтобы перед возвращением в Токио как следует прогреть поясницу. Дочь довезла меня на машине до горячих источников Хосино, а до купальни я добрался сам, опираясь на палку, вид у меня при этом был довольно плачевный. Опустившись в горячую воду, я тут же вспомнил о предостережении, полученном от доктора Утимуры.

Профессор Утимура был сыном знаменитого Кандзо Утимуры[56] и моим однокурсником по Первому лицею. Будучи прекрасным бейсболистом (питчером), он каждый год обеспечивал своей команде победу в соревнованиях с командами университетов Васэда и Кэйо, благодаря ему бейсбольная команда Первого лицея переживала золотые времена. Поступив в университет, он выбрал медицинский факультет и сделался знаменитым врачом. Последние пять лет, с тех пор как я стал проводить лето в Каруидзаве, мы с ним время от времени встречались на горячих источниках — его дача была неподалеку — и, нагишом сидя в воде, дружески беседовали. И вот несколько лет назад в конце августа он сказал мне, что вообще-то горячие ванны, конечно, хороши, но нам, старикам, нельзя подолгу сидеть в воде, это может даже привести к летальному исходу, и посоветовал мне оставаться в ванне только до первого пота. Сам-то он не просидел в воде и пятнадцати минут, но, несмотря на это, вернувшись в начале сентября в Токио, неожиданно скончался.

И вот теперь, когда я, медленно погрузившись в горячую воду, блаженствовал, согревая больную поясницу, мне вдруг вспомнились его слова. А главный врач лечебницы всегда говорил: как ни сильны боли в пояснице, они не смертельны. «Что ж, если долгое сидение в воде может стоить мне жизни, я уж лучше потерплю», — подумал я и поспешно выбрался из ванны.

Как ни слаб я был, с жизнью мне еще не хотелось расставаться, и я перестал ездить на горячие источники. А 1 сентября рано утром мы с дочерью на машине выехали в Токио. Из-за своего радикулита я не смог даже на прощанье сказать несколько ласковых слов своим друзьям-деревьям — старому клену и лиственнице.

К полудню мы добрались до дома. Обрадованный сторож помог нам распаковать привезенные вещи и тут же ушел, хотя мы и уговаривали его остаться пообедать. Я боялся, что, просидев несколько часов подряд в нашей старой машине, почувствую себя совсем плохо, но как только мы оказались дома, мне неожиданно стало легче. Тем не менее после немудреного обеда я поднялся в свою спальню на втором этаже и вытянулся на кровати, чтобы немного отдохнуть.

Через два часа меня позвала дочь.

— Пожаловала госпожа Родительница, — сказала она.

Готовый к тому, что меня будут распекать за леность, я спустился вниз. Родительница, как всегда, ждала меня в японской гостиной.

— С возвращением… С твоей поясницей все теперь будет в порядке. Ясиро взял себе половину твоей хвори, со вчерашнего вечера у него прихватило поясницу, да так, что и подняться не может… «Улыбка Бога» хорошо продается, и Бог доволен… Работа над второй книгой тоже продвигается, надеюсь, к декабрю ты ее закончишь… Подойди-ка сюда.

Я придвинулся к ней, так что наши колени соприкоснулись.

Родительница дунула мне на голову и на плечи, потом на грудь и на живот и сказала:

— Ну вот, Бог-Родитель вдохнул в тебя жизнь. Отныне работа будет спориться… Не сомневаюсь, что вторая книга будет готова в декабре. А с января приступишь к работе над третьей… У тебя есть ко мне вопросы?

— Многие из тех, кто прочитал «Улыбку Бога», звонят и просят дать им адрес и телефон Ито. Можно это делать?

— Да, все хотят внимать речам Бога… Можешь сообщить им… Ни о чем не беспокойся, это говорю тебе я, не ясиро. Многие пожелают и тебя наведать, принимай их, они твои братья и сестры…

После этого Родительница дала мне разные конкретные наставления по поводу второй книги, над которой я работал, затем приветливо распрощалась со мной и ушла.

В тот вечер мне дважды звонили по телефону, говорили, что прочли «Улыбку Бога», и просили дать адрес юноши Ито. Я без всяких колебаний давал его всем, кто просил.

На следующий день было много звонков от неизвестных читателей, все они просили о встрече. Я подумал, что если буду встречаться со всеми, то не успею закончить вторую книгу до конца года, но потом вспомнил слова Родительницы и, решив пожертвовать ежедневным послеобеденным отдыхом, стал отвечать всем, что если они придут в эти часы, я готов их принять. Еще приносили множество писем, которые по той же причине я не мог оставлять непрочитанными.