Александр Гриценко - Антропология революции

• Название: Антропология революции
• Автор: Александр Гриценко
• Издательство: Новое литературное обозрение
• Жанр: Публицистика
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-86793-694-5

В эту книгу вошли статьи, написанные на основе докладов, которые были представлены на конференции «„Революция, данная нам в ощущениях“: антропологические аспекты социальных и культурных трансформаций», организованной редакцией журнала «Новое литературное обозрение» и прошедшей в Москве 27–29 марта 2008 года. Участники сборника не представляют общего направления в науке и осуществляют свои исследования в рамках разных дисциплин — философии, истории культуры, литературоведения, искусствоведения, политической истории, политологии и др. Тем не менее их работы, как нам представляется, могут быть рассмотрены с точки зрения некоторых общих методологических ориентиров. Радикальные трансформации, объединяемые под именем революции (политические, научные, эстетические, сексуальные…), исследуются в этой книге как взаимодействие субъектов, активно участвующих в этих событиях, сопротивляющихся или пассивно принимающих новые «правила игры».

---

Обратимся теперь к конкурирующей стороне и ее «политическому маркетингу», а именно — к упомянутой вначале риторике «борьбы за справедливость», активно применяемой Блоком Юлии Тимошенко. В сознании членов зрелых демократических обществ справедливость (justice) не слишком оторвана от институциализованного права и составляет неотъемлемую часть единой системы демократических ценностей (вспомним идею «freedom and justice for all»). В домодерных и авторитарных обществах справедливость по большей части не отделяется от полумифической «правды», которую никто, кроме лицемеров-чиновников, не стремится отождествлять с законом и которой, как известно, «нет на земле» и, вполне возможно, «нет и выше».

Но особо интересен в этом смысле случай обществ переходных, в которых болезненно формируются практики модерности (modernity) и устойчивой демократии. В таких обществах «правда/справедливость» становится не только объектом институциализации в праве и судопроизводстве, но и ведущим лозунгом отдельных политических движений, декларирующих своей целью воцарение полумифической справедливости именно здесь, «на земле», и именно теперь. Примеры — от аргентинских «хустисиалистов» (чьим лидером многие годы был генерал Хуан Перон, но сердцем и легендой движения — его супруга, легендарная Эвита, о которой мы еще вспомним) и до ныне здравствующих братьев-близнецов Качиньских, пришедших в 2000-е годы к власти в Польше во главе движения «Prawo i Sprawiedliwość».

Сила и привлекательность лозунга «справедливости» — в его культурной укорененности (залог актуализации мощных символических ресурсов) и внешней простоте, соединенной с многозначностью. Справедливость — это и воспетая в фольклоре архетипическая Правда, противостоящая Кривде, и пресловутая «справедливость социальная», любимый конек украинских коммунистов и прочих сторонников взгляда, что собственность есть кража… Но такие радикальные постулаты присутствуют в лозунге справедливости латентно, наряду с идеями о богатстве как справедливой награде за успешный труд (например, предпринимательский) или творчество (которое «доступно народу»). И выбирать акценты в опоре на этот многозначный символический ресурс политик может каждый раз в связи с тем, чего от него ждет конкретная аудитория.

Примером умелого использования богатого потенциала, заложенного в идее «справедливости», является основной предвыборный лозунг Блока Юлии Тимошенко на парламентских выборах 2006 года: «Справедливость есть. За нее стоит бороться».

Здесь актуализируется топос «борьбы за справедливость» (она же — «борьба за правду»), также вполне укорененный в европейских культурах и особенно в украинской исторической мифологии, изобилующей казачьими и крестьянскими восстаниями. Политик, встающий на неравную борьбу «за правду», — это для украинцев и архетипический «один казак средь миллиона свинопасов», воспетый некогда национальным поэтом — Шевченко, и один из романтическо-советских «комиссаров в пыльных шлемах», но также наследник идеалистов-шестидесятников, предпочитавших ГУЛаг советской карьере, о которых Василь Стус сказал: «…крихта нас, малесенька щопта — лише для молитов i сподiвання». Соответственно, люди разных взглядов, возраста и культурного багажа могут наполнять эту лаконичную формулу собственным смыслом.

Но есть в этом лозунге и более эксплицитные послания, актуальные для Украины после 2005 года — то есть для периода серьезных послереволюционных разочарований. Во-первых, твердое уверение, что справедливость все-таки есть — пускай кто-то уже решил, что ее нет. Это — прямое обращение к потерявшим веру в лидеров сторонникам «оранжевых», которое должно намекнуть, что разочаровываться стоило в ком-то другом, но не в Юлии Тимошенко. Во-вторых, уверение, что за справедливость бороться «стоит». Это рыночное выражение можно трактовать и как простое обещание успеха, и как коннотацию трезвого расчета, к тому же регулярно подтверждаемого зрелищными успехами политического лидера, выдвинувшего подобный лозунг. Иными словами, это — послание для избирателей-прагматиков, предпочитающих политиков не столько близких идейно, сколько успешных.

Таким образом, пытаясь очертить целевые аудитории анализируемого мессиджа, находим среди них и людей со сформированной украинской культурной идентичностью («щирых» — искренних, настоящих — украинцев), и жаждущую политической романтики молодежь, и разочарованных, и прагматиков. Именно эта способность к полисемии, к успешной коммуникации с разнообразными аудиториями, социальными и культурными группами, имиджевая и ценностная текучесть при сохранении внешних черт решительности, прямоты и являются, на мой взгляд, характерной чертой политического дискурса Юлии Тимошенко, чуть ли не главным секретом ее массовой популярности.

Слово «популярность» здесь особенно уместно — по мнению многих исследователей современной популярной культуры, именно в способности к полисемии, наряду с ярким талантом, состоит секрет успеха таких звезд, как, например, Мадонна или Опра Уинфри: «Все эти медиазвезды — щедро полисемичны, и чем более полисемичен (открыт, open-ended) их публичный имидж, тем больше потенциал популярности. Чем шире и разнообразнее спектр людей, способных признавать и принимать некий медиапродукт, идентифицировать себя с ним в силу различных причин, тем больше потенциал массового успеха. Люди интерпретируют медиазвезд так, чтобы это соответствовало их потребностям, интересам и фантазиям»[508].

Упорно работая в течение многих лет над своим публичным имиджем (точнее, имиджами), совершенствуя и разнообразя их визуально и вербально, уточняя и расширяя целевые аудитории, Юлия Тимошенко на сегодняшний день накопила своеобразное «портфолио» развитых и действенных публичных образов, своего рода виртуальных персон. С долей условности (ведь речь идет о моем гипотетическом истолковании) набор имиджей в этом «портфолио» можно описать так: «успешная селф-мейд леди», «украинская Жанна д’Арк», «украинская Маргарет Тэтчер», наконец, «украинская Эвита».

Попробуем рассмотреть эти виртуальные персоны детальнее, используя схему анализа культурного героя как коммуникационного феномена, предложенную в свое время американскими культурологами Дж. Нэкбаром и К. Лоузом, по которой следует ответить на ряд ключевых проблемных вопросов о герое: каков основной «мифический» нарратив о нем, каков культурный контекст этой истории, есть ли знаменитые «цитатные» фразы, ассоциируемые с героем (вроде «Хотели как лучше, а получилось как всегда» у Черномырдина или «Эти руки никогда не крали» — у Ющенко); каков наиболее известный визуальный образ героя, какая группа в обществе (социальная, культурная, возрастная) ассоциирует себя с ним в первую очередь, какие идеи и ценности он воплощает и так далее[509].

1. Успешная селф-мейд леди

Хронологически это самый ранний и наиболее «натуральный» имидж нашей героини: он сформировался еще в конце 1990-х, когда молодая мультимиллионерша из Днепропетровска, успешная (безо всяких кавычек) руководительница газовой корпорации «Единые энергетические системы Украины», стала одним из лидеров парламентской фракции партии «Громада», возглавляемой скандально известным экс-премьером Павлом Лазаренко. Она не была тогда ни политическим лидером, ни борцом-оппозиционером[510], ни даже блондинкой с узнаваемой косой. Мелодраматический нарратив о днепропетровской Золушке, выросшей без отца и ставшей благодаря уму и энергии «газовой принцессой»[511], понадобился тогда нашей героине, вероятно, для того, чтобы, во-первых, нейтрализовать домыслы о нечистом происхождении ее богатства, а во-вторых, убедить общество в своей самостоятельности и как личности, и как женщины-предпринимателя, а значит — и как публичного политика. Наиболее ярким внешним атрибутом этого имиджа стали пресловутые наряды от Louis Vuitton, заменившие самый ранний черно-белый «офисный стиль»; если же говорить о воплощенных в образе «газовой принцессы» ценностях, то это, пожалуй, идеал сильной, самостоятельной современной женщины, добившейся успеха в жестоком мужском мире.

Илл. 1. Юлия Тимошенко — «Воин Света» (плакат-календарь на 2007 год).

Целевая аудитория этого образа — в первую очередь, конечно, женщины, но также все люди либеральных, прорыночных взглядов и ориентированная на бизнес-успех как жизненную цель молодежь. Но в то же время восприятие «газовой принцессы» украинским обществом стало ярким примером «эффекта Арчи Банкера»: если для 5–10 % она уже тогда была героиней и образцом для подражания, то для условного большинства — «сообщницей Лазаренко в разворовывании страны»[512], и понадобились титанические усилия Тимошенко в дни Оранжевой революции и после нее, чтобы частью нейтрализовать, а частью локализовать это неприятие.