Виктор Кожемяко - Лица века

• Название: Лица века
• Автор: Виктор Кожемяко
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2007
• ISBN: 5-88010-225-4

Автор книги Виктор Стефанович Кожемяко – обозреватель газеты «Правда» – более 50 лет в журналистике. Он встречался со многими известными политическими и общественными деятелями, учеными, космонавтами, писателями, актерами. Это дало возможность автору запечатлеть их мысль и слово в опубликованных беседах, очерках, статьях, создать яркие и правдивые образы знаменитых людей России.

Так возникла своего рода летопись нашего прошлого и настоящего – рассказ о тех, кто вошел в историю, о тех, кто взывает к совести соотечественников, болеет за судьбу Родины.

Для широкого круга читателей.

Владимир Ленин, Иосиф Сталин, Георгий Жуков, Валерий Чкалов, Сергей Королёв, Юрий Гагарин, Герман Титов, Михаил Шолохов, Леонид Леонов, Зоя Космодемьянская, Сергей Ахромеев, Геннадий Зюганов, Александр Зиновьев, Жорес Алфёров, Юрий Бондарев, Тихон Хренников, Сергей Бондарчук, Михаил Алексеев, Валентин Распутин, Владимир Личутин, Виктор Розов, Татьяна Доронина, Юлия Друнина, Егор Исаев, Юрий Соломин, Василий Лановой, Николай Губенко, Владимир Федосеев и другие…

---

Теперь о хрущевском десятилетии. Оно разделяется в моем представлении на две части. Первая, как я думаю, была отмечена рядом полезных, нужных начинаний. Например, три месяца спустя после моего назначения в Госплан Хрущев поручил разработать генеральный план реконструкции железнодорожного транспорта с целью перевода его на электрическую и тепловую тягу. Причем делалось это втайне от Кагановича, который был противником тепловозов и электровозов. В 1955 году по моему предложению и при поддержке Хрущева был образован Главгаз СССР, благодаря чему удалось создать единую систему газопроводов всех союзных республик. Отметил бы как достижения тех лет и освоение целины, и коренную реконструкцию строительного производства. Сейчас многие недовольны тем, что пятиэтажки строили тогда с минимальными удобствами – их теперь пренебрежительно называют «хрущобами». Однако именно благодаря ускоренному строительству этих пятиэтажек удалось в сравнительно короткие сроки переселить большое количество людей из бараков и подвальных помещений.

Все это я отношу к полезным делам Хрущева. Ну а беды начались, на мой взгляд, с непродуманной глубоко перестройки управления народным хозяйством страны.

В. К. Скажите, а разве необходимость определенной перестройки не ощущалась тогда?

Н. Б. Ощущалась. Но импульсивность, порой некомпетентность, безапелляционность Хрущева, с годами все больше усиливавшиеся, привели к ряду серьезных ошибок.

Не прислушался он, скажем, ко многим доводам, предупреждавшим, чем может обернуться бездумная ликвидация министерств. Я тогда говорил:

– Потеряем бразды правления экономикой. Не будет управления отраслями, обеспечения единой технической политики – развалим все хозяйство. Ведь межотраслевые пропорции – главное для устойчивости экономики.

Однако за несогласие с Хрущевым я был отправлен сперва в Госплан РСФСР, а затем в Краснодарский совнархоз. Между тем опасения мои, да и не только мои, вскоре стали оправдываться…

В. К. У вас, Николай Константинович, есть возможность сравнить три перестройки, три реформы – хрущевскую, косыгинскую и горбачевско-ельцинскую. Какие мысли возникают при таком сравнении?

Н. Б. Самой обнадеживающей и правильной, на мой взгляд, могла стать экономическая реформа 1965 года, которую справедливо связывают с именем Косыгина. Надо сказать, что Алексей Николаевич обладал глубокими, всесторонними знаниями и масштабным мышлением. Он был откровенен и критичен, предельно чувствовал меру ответственности за все принимаемые решения и, прежде чем поставить подпись под каким-либо государственным документом, обычно тщательно взвешивал все «за» и «против». Он и к экономической реформе подходил очень взвешенно, продуманно. Сначала в порядке эксперимента на новую систему планирования и экономического стимулирования перевели 43 предприятия, чтобы затем, по мере накопления опыта, постепенно расширять их число.

Но Косыгину не дали осуществить задуманное. Помню, например, как грубо выступал на заседаниях Политбюро Подгорный. Да и не только он. А Брежнев стал, по существу, на их сторону. В результате реформа не была доведена до конца. Она ограничилась мобилизацией ресурсов, лежащих на поверхности, не коснулась в должной мере основного фактора интенсификации общественного производства – научно-технического прогресса.

У меня новые надежды возникли, когда вместо Брежнева, который в последние годы даже написанный для него доклад не мог прочитать, пришел Андропов. По-моему, он взялся за главное тогда звено – укрепление дисциплины. Но, к сожалению, слишком скоро сменил его престарелый и немощный Черненко…

В. К. Ну а как вы встретили перестройку Горбачева?

Н. Б. В апреле 1985 года я голосовал за предложения Горбачева реформировать экономику с целью ускорения социально-экономического развития страны, так как видел в этом перспективу ликвидировать негативные явления, накопившиеся к тому времени. Я верил в перестройку, надеясь, что она выведет нашу экономику на интенсивный путь развития. Ведь как правильно говорил тогда вновь избранный Генеральный секретарь: «Если сделать только одно: по-настоящему использовать то, что уже есть, можно добиться существенного улучшения дел в народном хозяйстве».

Так почему же разумно не использовали солидный социально-экономический потенциал, созданный за советские годы? Почему очертя голову бросились от плановой экономики к рыночной – в кратчайший срок и любой ценой? Думаю, немало людей хотели бы получить ответы на эти вопросы.

В. К. Вы, наверное, помните, что вначале Горбачев выдвинул лозунг: «Больше демократии, больше социализма!». Говорил о «первопроходческом пути советского народа и нашей партии». А куда мы с тех пор ушли?

Н. Б. Помню, конечно, его доклад, посвященный 70-летию Великой Октябрьской социалистической революции. Слушая тогда, думал, что могу всей жизнью своей засвидетельствовать правоту сказанных им слов… Десятки миллионов людей моего поколения, более старших и молодых, с удивительной самоотверженностью боролись за осуществление социалистической идеи. Могучее государство – СССР стало достойным результатом их борьбы и труда.

В. К. Теперь такого государства нет, и это один из результатов горбачевский перестройки, ельцинских реформ.

Н. Б. К величайшему сожалению, да. То, что делалось за последнее десятилетие, привело к разрушению Советского Союза и всего нашего хозяйства. Особенно недопустимо было дробить страну на 15 кусков. А это было совершено действиями и Горбачева, и Ельцина. Что является, конечно, большим преступлением со стороны руководителей государства.

К тому же они взялись проводить реформу без учета мирового опыта и особенностей нашей страны. Нынешние развитые капиталистические страны к рыночной технологии шли десятки лет, а у нас решили сделать за два-три года. Грубейшая ошибка.

Да и любая капиталистическая страна все-таки держит в руках бразды правления. Вот недавно я был в Соединенных Штатах – на конференции по нефти. Что ж, у них так называемый свободный рынок регулируется государством. Не выпускают из рук управления. А у нас…

Я, например, считаю, что ни в коем случае нельзя было допускать развала крупного энергетического комплекса, машиностроения, уж не говоря о военно-промышленном комплексе, являющемся основой безопасности нашей страны. А сейчас, к сожалению, все на куски разбито.

В. К. Что вас больше всего тревожит в происходящем сегодня? От чего особенно больно?

Н. Б. Мне, бывшему председателю Госплана, особенно больно смотреть, как рушилось и рушится наше хозяйство, какими темпами мы снижались.

Вспомним: в довоенное время, начиная с первой пятилетки, национальный доход возрастал ежегодно в среднем на 15 процентов. Таких темпов не знала ни одна страна мира!

Или вот говорят: застой. Но разве можно назвать застойным период, когда за двадцать лет, с 1966-го по 1985-й, национальный доход страны вырос в 4 раза, промышленное производство – в 5 раз, основные фонды – в 7 раз? Несмотря на то, что объем сельскохозяйственного производства увеличился за этот период лишь в 1,7 раза, реальные доходы населения росли примерно теми же темпами, что и производительность общественного труда, и увеличились в 3,2 раза. Почти втрое возросли производство товаров народного потребления и розничный товарооборот.

Сегодня, крича о пустых прилавках в советское время, намеренно смешивают период после 1985-го, особенно 1990–1991 годы, когда действительно к этому пришли в результате той самой перестройки, и предыдущий, гораздо более продолжительный срок, когда про пустые прилавки говорить просто грешно.

Я вовсе не хочу сказать, что в те годы, когда мне довелось работать в правительстве, все делалось правильно. Были ошибки, порой крупные. Но они исправлялись.

… Сколько времени теперь понадобится на то, чтобы вернуться хотя бы к уровню 1988 года? Десять – двадцать лет при самом благоприятном ходе дела. По-моему, нынешние руководители недооценили и опасность попадания в финансовую зависимость от Запада, ориентируясь на рекомендации Международного валютного фонда.

В. К. Сейчас все время приходится слышать: денег ни на что не хватает. Куда же деваются деньги? И откуда взялись эти несметные богатства «новых русских»? Почему у них такие огромные деньги, а для многих миллионов нет денег ни на зарплату, ни даже на нищенские пенсии?

Н. Б. Я объясняю это тем же развалом нашей экономики. Как можно получить деньги, если ты не имеешь продукции? Если раньше ты давал столько-то машин, станков, автомобилей, столько-то тракторов, а теперь – во много раз меньше, какие же могут быть деньги? Из-за падения промышленного производства, да и сельского хозяйства, мы потеряли, конечно, и финансовые ресурсы. Другое дело, что сегодня на различного рода махинациях многие нажились и наживаются. Поэтому они не только по горло всем обеспечены, но еще и за границей имеют капиталы, где получают тоже большие проценты.