Эдуард Скляров - Записки бывшего милиционера

• Название: Записки бывшего милиционера
• Автор: Эдуард Скляров
• Издательство: Правда Севера
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-85879-908-5

Настоящие записки, названные как «Записки бывшего милиционера», являются не литературным, а кратким документальным описанием моей жизни, и то только в той части, которая запомнилась мне самому или о которой я узнал из документов, прочих бумаг и рассказов других людей, и не только милицейского периода, которому отдано почти тридцать лет собственной жизни.

Когда задумывались «Записки…» — а это было достаточно давно, — тогда и родилось их название, и мне казалось, что милицейский период моей жизни — это самое важное и единственное, что достойно описания. Но в последующие годы в моей «милицейской» голове под влиянием новых жизненных событий и обстоятельств произошли такие переоценки всего и вся, что теперь я твёрдо знаю: милицейский период — это далеко не самое главное в моей жизни. Главным является вообще вся жизнь, со всеми её взлётами и падениями; а то, что ранее казалось мелким и незначительным, на самом деле не менее важно, чем служба в милиции. Другое дело, что какие-то периоды, какие-то события хотелось бы прожить по-иному. Но, увы, двух жизней не бывает.

---

Ко всему этому добавилась весть о том, что всё, что говорилось на селекторных совещаниях, охотно выслушивали толпы прохожих на улице Выучейского, где в то время в одном из деревянных домов находился Ломоносовский отдел милиции и где участники селекторного совещания располагались в кабинете начальника райотдела, на первом этаже, при раскрытых форточках, а летом — и при открытых нараспашку окнах. Зеваки слышали всё, что говорилось по громкоговорящей связи. Более того, толпу этих людей при разговорах по селектору кто-то умудрился снять на киноплёнку и записать звук. Скандал! Одним словом, с селекторными совещаниями вскоре было покончено. Но самое интересное, что Карпов, не меняя своего отношения к службе ООП в целом, стал со мной более корректным, старался не хамить и быть объективным. Особенно это проявилось после того, как в одном из разговоров с ним я поправил его по поводу статьи 146 УК РСФСР (разбой) в том смысле, что эта статья дополнительно не квалифицируется статьёй 15 (покушение) того же кодекса. Он заметно покраснел, поправился, но смолчал по поводу замечания. Более того, когда я пытался опубликовать своё пособие по разрешительной системе, Карпов даже проявил заинтересованность и пару раз звонил в министерство по этому поводу.

Конечно, противостояние с Карповым продолжалось, как и его абсурдные требования. Ну что можно было ему ответить на требование ставить наряды милиции там, где совершаются грабежи. Ведь дураку понятно, что на глазах у наряда никто никого грабить не будет. Поэтому ответ был такой: «Хорошо. Только нам нужна предварительная информация оперативных служб о том, где будут совершаться грабежи». Какой вопрос — такой и ответ.

Ради справедливости хочу всё-таки сказать, что Карпов вообще-то был неплохим мужиком, умным, с чувством юмора, но свою неприязнь к Коверзневу он автоматически переносил и на нас, руководителей отраслевых служб, подчиненных Коверзневу. Такие их отношения, видимо, явились следствием того времени, когда Карпов был начальником Котласского городского отдела милиции, а Коверзнев из УВД постоянно доставал его своими «ценными» указаниями.

В отличие от некоторых отраслевых руководителей, которые просто ненавидели командировки, я всегда с большой охотой отправлялся в путь. Это было обусловлено рядом причин. Во-первых, командировка — это самое эффективное средство изучения обстановки на местах, а она нередко была прямо противоположной отчётам, даже тем, которые относились к государственной отчётности. Нередко показатели там формировались «с потолка». Во-вторых, только видя работу на месте, а тем более работу конкретного сотрудника, можно составить более или менее объективное суждение о состоянии дел. В-третьих — и это немаловажно, — только работая с конкретным личным составом, удаётся донести до него практический смысл и значение проводимых мероприятий по совершенствованию службы в области. И это не говоря о возможностях, которые открывались передо мной в командировках: увидеть и узнать что-то для себя новое, необычное, порой абсурдное, из ряда вон выходящее. Не последнюю роль играло то, что командировки для меня в этот период были той отдушиной, которая позволяла прервать — хоть и на короткое время — цепь ежедневных, одних и тех же офисных забот по службе, позволяла не видеть и не слышать своих «всезнающих» начальников, не считая, кстати, моего стремления побывать там, где ещё не был. Не преувеличу, если скажу, что командировки освежали мои силы на очередной период работы под неусыпным оком моих непосредственных руководителей.

Разные были и люди, с которыми приходилось по службе встречаться на местах: от ярких личностей, умных и деловых — этим особо отличались руководители Котласского городского, Ненецкого окружного и некоторых других ОВД — до тупых бонапартов местного розлива. К сожалению, были и такие.

Каждая командировка достойна отдельного описания. Но это значит превратить мои «Записки…» в многотомник. Поэтому только с целью дать представление о работе милиции в районах я расскажу о нескольких эпизодах, которые, конечно, не характеризуют объективное состояние дел в целом по области, но раскрывают некоторые проблемы, которыми отделу ООП приходилось заниматься. К этому следует добавить, что в командировках я побывал во всех без исключения городах и районах области и не по одному разу. Но упоминание в «Записках…» только их части совершенно не означает, что это самые лучшие или, наоборот, самые худшие районы с милицейской точки зрения. Просто описываемые факты мне запомнились, а множество других уже забыты. Например, Каргополь тех лет в зимнюю пору с первого взгляда запомнился мне как небольшой хорошенький церковный городишко. Но это впечатление сразу пропало, когда я увидел огромные тучи каркающих ворон, закрывающие небо, своры собак, готовых разорвать любого прохожего, и неподвижные тела пьяных мужиков на каждом углу улиц. Из бесед с первыми руководителями города Г. А. Горных (секретарь РК), М. Н. Кудашовой (председатель РИК) и А. В. Поспеловой (секретарь РИК) узнал, что в 1980 году на каждого жителя района, включая младенцев и пенсионеров, было выпито по 40 литров водки (и это только по статистическим данным о реализации алкоголя, не считая самогоноварения и всяких стеклоочистителей), а из 24 тысяч жителей района работало только 3 тысячи человек. На них в районе приходилось 23 тысячи голов скота и 40 тысяч гектаров пашни. Ворон и собак пытались отстреливать, и это подтвердилось звуками пальбы в городе. Но в районе не нашлось ни одного человека, способного обрабатывать собачьи шкуры, и прекрасный тёплый мех просто выбрасывали, хотя в то время была мода на шапки из собачьего меха.

Город Онега запомнился скоплением чёрных изб, рассечённых улицей с кирпичными домами и также удивил обилием собак и какой-то всеобщей загаженностью. В магазинах пусто, но в торговых точках потребкооперации продавали обои — супердефицит того времени — и даже овчинные полушубки. Но их продавали только тем, кто предварительно сдал не менее 50 килограммов мяса. А где его взять, если ты не охотник? Домашнюю скотину-то держали единицы.

Когда я, вернувшись в Архангельск, поделился с Г. А. Мамонтовым (начальник областной службы медицинских вытрезвителей, которую через несколько лет подчинили отделу ООП) впечатлениями об Онеге, он мне, в свою очередь, рассказал, как вместе с работником политотдела УВД В. В. Барановым, находясь в командировке в Онежском районе, приехал в один из лесопунктов района, где для встречи с ними должны были собрать рабочих лесопункта — фактически же собралось всё население, поскольку визит милицейских начальников в то время для них был невиданной редкостью, — и вошли в помещение с людьми, местный участковый сдуру заорал: «Встать! Смирно! Шапки долой!» Все как один, включая начальника и секретаря парторганизации лесопункта, вскочили, сдёрнули шапки, вытянули руки по швам и на приветствие Мамонтова чуть ли не по-солдатски хором ответили: «Здравствуй-те!» Это, конечно, была отрыжка советского раболепства, и это плохо. Однако в наше время не каждый спешит встать даже при входе президента страны, что иной раз видишь по телевизору.

О работе милиции в Коноше в части, касающейся службы ООП, можно рассказывать часами и в основном о том, как местные милиционеры охраняли и конвоировали арестованных и задержанных. К этому следует добавить, что побеги у них случались чуть ли не каждый месяц и мои командировки в Коношу были обусловлены как раз подобными ЧП. А чтобы иметь представление о том, как здесь охраняли и конвоировали преступников, расскажу об одном из эпизодов.

Так, в один из дней планового прибытия вагонзака дежурный, даже не выяснив количество прибывающих арестованных, как всегда, послал к вокзалу дежурную автомашину ГАЗ-69 («козлик») с одним милиционером. За рулём сидел второй милиционер. Оказалось, что прибыло 14 арестантов, но милиционеров это не смутило. Запихав всех в машину, рассчитанную максимум на 7 человек, включая место водителя, они (16 человек, что достойно книги рекордов Гиннесса) благополучно доехали до райотдела. Здесь всех цепочкой повели в комнату для задержанных. Естественно, цепочка растянулась, по крайней мере, метров на пятнадцать, чем и воспользовался один из арестантов, находящийся в середине цепочки. Он просто по пути шагнул в незапертую дверь туалета и прикрыл её за собой, а как только замыкающий цепочку милиционер протопал мимо, спокойно покинул здание райотдела и скрылся.

Утром следующего дня по сообщении о побеге я уже был в райотделе, пересмотрел расстановку сил и средств по поимке беглеца, заставил выставить дополнительные наряды, и буквально через несколько часов он был задержан, причём так же смешно, как и сбежал. В доме, где была организована засада (наряд которой даже не удосужился предварительно осмотреть дом), преступник спрятался в шкафу, но несколько часов такого сидения оказались столь мучительными, что он предпочёл выйти из шкафа и сдаться. И такая «доблестная» работа в райотделе была системой, которую несколько лет невозможно было сломать, потому что руководство УВД наказывало местных начальников очень редко, исходя из того, что, если наказывать за все безобразия по всем линиям работы отделов милиции, то каждый милицейский начальник постоянно имел бы десятки взысканий. Да, это ненормально. Но следует заметить, что имели место и объективные причины, когда начальники банально вынуждены были нарушать установленные требования.