Джек Чалкер - Демоны на Радужном Мосту. Бег к твердыне хаоса. Девяносто триллионов Фаустов

• Название: Демоны на Радужном Мосту. Бег к твердыне хаоса. Девяносто триллионов Фаустов
• Автор: Джек Чалкер
• Издательство: ACT
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-028051-3, 5-9660-1013-7

Джек Лоуренс Чалкер (род. в 1944 г. в штате Виргиния) — основатель и главный редактор научно-фантастического издательства «Mirage Press», критик и библиограф, но прежде всего — один из самых популярных и плодовитых писателей-фантастов США, одинаково успешно работающий в жанре фэнтези, «космической оперы» и приключенческой научной фантастики и умеющий создавать из этих трех жанров самые причудливые смеси, одна из которых — трилогия «Кинтарский Марафон».

Тессеракт «Лабиринт Кинтары».

Странное строение, уходящее в иное пространство-время.

Одна из величайших находок межпланетной археологии — и одна из величайших угроз разумной жизни в Галактике.

Потому что в Лабиринте Кинтары уже много тысячелетий скрываются прозванные демонами существа из далекого мира, и сейчас они вырвались на волю, чтобы освободить сотни себе подобных — и принести тысячам обитаемых планет хаос, войну и разрушение.

В погоню за «демонами» отправляются представители множества рас Галактики. Кинтарский марафон НАЧИНАЕТСЯ!

---

На первом снимке было запечатлено строение, больше всего напоминавшее гигантский кристалл кварца янтарного цвета и примерно сорока метров в высоту. Грани были видны очень хорошо, вершина заканчивалась скругленным конусом. Сооружение на втором снимке по цвету ничем не отличалось от первого, но здесь стены казались вогнутыми. Третий кадр тоже походил на первый, но гладкие грани снова неуловимо изменились, точно проклятая штуковина каким-то образом повернулась вокруг оси. На четвертом снимке вместо конуса на вершине зияла впадина, доходившая, судя по всему, примерно до середины высоты сооружения. Пятый же был самым странным, поскольку на нем сооружение казалось разбитым на отдельные грани, причем каждая была чуть отвернута от других.

— Но какое-то искажение все же есть, — заметил зимант. — Или эта штука живая и ворочается. Состав?

— Ни один анализ не дал четких результатов, — сообщил компьютер. — Могу сказать лишь, что это вещество твердое, непрозрачное, обладающее, по-видимому, некоторыми свойствами стекла или стеклопластика, и что, природное оно или искусственное, больше оно, судя по всему, нигде на планете не встречается. Есть признаки того, что внутри сооружения находится маломощный источник энергии, но за исключением этого — почти ничего. Оно не реагирует ни на какие дистанционные аналитические приборы. Судя по тому, что оно не подает никаких сигналов, это не маяк, а если это потерпевший крушение летательный аппарат неизвестной нам цивилизации, то он не испускает ничего, что можно было бы классифицировать как сигнал бедствия, — хотя мне в любом случае кажется немыслимым, чтобы подобное сооружение могло прилететь или быть привезено сюда каким-либо транспортным средством.

— Признаки жизни?

— Я не получил никаких данных, которые не согласовывались бы с естественными условиями жизни на планете. Если там и есть что-то живое, оно либо не совпадает ни с одним известным определением формы жизни, либо надежно замаскировано.

— Другими словами, — пробормотал разведчик, — ты, самая умная и сложная машина из всех, что смогли создать все известные технологии, запрограммированная давать ответы на любые вопросы и строить всеобъемлющие теории по любому поводу, вооруженная самыми разнообразными сведениями и наделенная скоростью мысли неизмеримо большей, чем моя, — ты говоришь мне, что мои догадки ничем не хуже твоих. Так?

— Возможно, даже лучше, — бесстрастно отозвался корабль. — Я не наделен твоей способностью к воображению.

— Итак, это не космический корабль, не грузовой модуль и не дом, построенный из найденных на планете материалов. Тогда как же это сооружение очутилось здесь?

— Я не осмеливаюсь строить предположения. Но ясно, что оно находится здесь уже долгое время. Оно погружено в подстилающую породу на довольно большую глубину, но нет никаких признаков, указывающих на то, что оно было каким-либо образом вмонтировано туда, какого-либо изменения окружающей среды. Можно предположить, что оно пробыло здесь действительно очень долго, и скалистые породы и почва сформировались уже вокруг него. Однако, оно не заросло окружающей растительностью и не покрыто вулканическим пеплом и обломками. Это свидетельствует о том, что некоторые его эксплуатационные функции до сих пор сохранились. Если подумать, кажется наиболее вероятным, что этот объект обладает какой-то системой, аналогичной моей. Вполне возможно, что все сооружение представляет собой искусственный интеллект, заключенный в оболочку.

— Вполне правдоподобно. Но ты уверен, что это объект внепланетного происхождения, а не просто необычный элемент рельефа?

— Абсолютно. Всплески энергии указывают на наличие внутри сооружения какого-то источника питания; кроме того, зарегистрировано потребление и выделение газов. Недостаточно большое для того, чтобы сделать вывод, что внутри него существует атмосфера, но достаточное, чтобы предположить, что она есть, по крайней мере, в какой-то его части. Было бы интересно приблизиться к нему и сделать анализ газов, которые оно выделяет.

— Так давай приблизимся. Приготовь дистанционный проб, и поглядим, из чего эта штуковина сделана и как она отреагирует на наше приближение. Сколько времени это займет?

— Я уже сконструировал и запрограммировал проб, предугадав твои действия. Но сейчас в той области планеты ночь, и я предложил бы отложить экспедицию до утра. Поешь и отдохни, а завтра посмотрим, что это такое.

* * *

Проб спустился неподалеку от объекта, отчасти для того, чтобы узнать, вызовет ли это ответную реакцию. Ни запросов, ни каких-либо других сигналов не последовало, поэтому проб, чуть ли не касаясь земли, направился к цели. Саймак вместе с компьютером внимательно наблюдали за его действиями с орбиты.

Вблизи продолговатая часть сооружения, походившая то на зазубренное острие кристалла, то на углубление, оказалась именно последним — это был почти туннель, обрамленный шестнадцатью правильными гранями из какого-то кристаллического вещества и ведущий вглубь, к единственной черной точке, которая могла быть, а могла и не быть чем-то вроде входа.

Сначала проб не стал приближаться к этой точке, а поднялся выше и обследовал внешнюю сторону странного сооружения. Предварительные измерения подтвердились: оно оказалось немногим более сорока метров в длину, вмуровано или вделано в коренную породу, а выступающая часть возвышалась над землей чуть меньше, чем на четыре метра. Никаких заметных невооруженным глазом отверстий не наблюдалось, но сооружение, судя по всему, источало газы из разрушенного, или «входного», конца, словно он был пористым. Зона воздухообмена простиралась чуть больше, чем на шесть метров, затем резко обрываясь.

— Здесь что-то вроде воздушной камеры, — сказал корабль. — Возможно, вся зона внутри объекта, или хотя бы какая-то ее часть, пригодна для жилья. Два участка излучают тепловую энергию - немного, но это определенно указывает на наличие какого-то охлаждающего механизма.

— А ну-ка, может, удастся взять пробу и сделать анализ, — предложил Саймак, скорее заинтересованный, чем встревоженный.

Проб приземлился на вершине сооружения, крепко встал на три толстые ноги-присоски, затем выпустил из брюшка полый бур и попытался взять образец. Ничего не вышло. Бур лишь бешено вращался и натужно жужжал, понемногу начиная плавиться — вещество оказалось более твердым, чем головка, сделанная из самого твердого материала, известного зиманту.

— Что бы это ни было, это не кварц, — прокомментировал компьютер.

— Очевидно. Ладно, хотя это почти наверняка пустая трата времени, проведи все испытания.

Кислородная резка, контурное взрывание, лазер и прочие меры оказались одинаково бесполезными, подтвердив правоту Саймака. Четыре часа компьютер подвергал объект всем известным воздействиям, однако по прошествии этого времени они знали о нем ничуть не больше, чем в начале.

— Ясно одно — если бы мы могли выяснить состав этого вещества и воспроизвести его, то получили бы отличный изоляционный и строительный материал, — заметил Саймак. — И постройка из такого материала была бы первой в истории, которая действительно простояла бы века.

— Не уверен, что это материал, — отозвался корабль. — Я только что провел еще одну серию замеров, и они немного отличаются от предыдущих. Не слишком сильно — изменения еле заметны, но они есть. Собственно говоря, сейчас я уже закончил третью серию, и результаты снова другие, а поверхность объекта при этом совершенно неподвижна. Такое впечатление, будто он действительно слегка изменяет форму, причем почти непрерывно, и тем не менее я не могу измерить эти изменения. Я бы сказал, что эта штуковина не… не вполне… в нашей Вселенной. Как будто законы нашей физики не совсем к ней применимы.

Зимант был удивлен:

— То есть ты хочешь сказать, что этот объект — из другой Вселенной? Он как-то очутился в нашей Вселенной, не утратив при этом контакта со своей собственной?

Грубо говоря, да. Он как будто находится не совсем в одной фазе с нами — во времени или в каком-то другом измерении. Это объясняет, почему он оказался невосприимчивым ко всем нашим воздействиям.

— Разве такое возможно?

— Я никогда ни о чем подобном не слышал, но никакой другой теории, объясняющей подобные свойства, с ходу придумать не могу. Мы ведь почти ничего не знаем о геометрии параллельных Вселенных. Мы превышаем скорость света и путешествуем на далекие расстояния, поскольку изучили кое-какие свойства и топологию нашей собственной Вселенной, но здесь мы, возможно, наткнулись на другую. Если эта теория верна, то она многое объясняет — хотя я никогда не слышал, чтобы такое пересечение Вселенных было где-либо обнаружено. В таком случае становятся понятны не только свойства и характеристики объекта, но и то, как он здесь оказался.