Донна Ванлир - Рождественские туфли

• Название: Рождественские туфли
• Автор: Донна Ванлир
• Издательство: Амфора. ТИД «Амфора»
• Жанр: Любовные романы
• Год: 2006
• ISBN: 5-367-00277-3

Рождественская история американской писательницы Донны Ванлир убеждает нас в том, что даже незначительное на первый взгляд событие может навсегда изменить жизнь. Это повесть о надежде, о вере и прежде всего о любви, которая превозмогает самую сильную сердечную боль.

* * *

«Рождественские туфли» — прекрасная, вдохновенная книга, которую можно с удовольствием почитать и в праздник, и в будний день. Это история о двух совершенно разных людях, чьи судьбы пересеклись лишь однажды в рождественский вечер.

Один из них ищет способ вернуть семью, которой долго не уделял внимания, в то время как семья другого пытается примириться с потерей матери и жены.

Американская писательница Донна Ванлир убеждает нас в том, что даже незначительное на первый взгляд событие может навсегда изменить жизнь. Это повесть о надежде, о вере и прежде всего о любви, которая превозмогает самую сильную сердечную боль.

---

Джинни исчезла где-то под столом, а Джек сделал глубокий вдох перед новой попыткой утихомирить меня.

— Если при торможении вы по-прежнему ощущаете вибрацию, то можете оставить машину, и мы все исправим.

— Большое спасибо, — отрезал я и вырвал из его рук злосчастный счет. — Как я уже говорил, ваши услуги мне не по карману. Вы, небось, решили, что раз на дворе Рождество, то можно поднимать цены, как вам заблагорассудится, особенно для клиентов с машинами подороже… — Уже в дверях я обернулся и добавил: — Да, Джек, не забудьте передать Карлу, что я в ваш сервис больше никогда не обращусь. — И я с грохотом захлопнул за собой дверь.

* * *

Сильвия проверила пульс Мэгги и погладила тонкую руку, лежащую поверх одеяла. Рядом на каминной полке стояла фотография Мэгги, сделанная несколько лет назад. Против воли Сильвия сравнивала изображение с хрупкой, истощенной тенью, оставшейся от былой красавицы. Потом она поменяла капельницу, проверила, как держится игла в вене, нежно помассировала руки и ноги своей пациентки. Массаж, разумеется, не входил в ее обязанности, но Сильвия считала, что нежные прикосновения зачастую имеют даже больший эффект, чем лекарства. Рыжеволосая медсестра была старше Мэгги на десять-пятнадцать лет и обладала добрым, чутким характером. Мэгги она очень нравилась.

— Спасибо, Сильвия, — с улыбкой проговорила Мэгги.

У Сильвии бывали разные пациенты. Некоторые из них яростно сопротивлялись своей участи до самого конца: они пинались, кричали, отпихивали лекарства и отталкивали врачей, метались на постели — так, что запутывались в простынях. Но бывали и другие, которые, хотя и огорчались предстоящей разлуке с близкими, все же смотрели в лицо смерти без страха; которые встречали неизбежный конец со странным спокойствием… будто зная что-то. Мэгги была из таких людей.

— Не за что, солнышко. Как ты себя чувствуешь? — спросила Сильвия, заранее зная, правда, каков будет ответ.

— Хорошо.

Сильвия уже не раз видела больных раком яичников; опыт подсказывал ей, что такие люди не могут хорошо себя чувствовать.

— А ты не обманываешь меня случаем, а? — поддразнила она Мэгги. — Сильвия не любит, когда ей говорят неправду.

— Мне хорошо. Правда.

— Ой! — воскликнула Сильвия и чуть не бегом направилась к дивану. — Чуть не забыла. Вчера вечером я нашла кое-что в одной из коробок со старыми вещами, — сказала она, доставая из своей сумки прекрасный красно-зеленый шарф. — Смотри, это цвета Рождества. — Она сняла с абсолютно лысой головы Мэгги синий платок и повязала вместо него свой шарф, расправив концы так, что они сбегали по плечам на подушку. — Ах, как красиво! Зеленый подчеркивает твои глаза. Сейчас принесу зеркало, посмотришь.

— Спасибо, Сильвия, — сказала Мэгги. Она улыбалась, изучая свое отражение в зеркале. — Вчера мне приснилось, что у меня снова есть волосы.

— Да ты что? — засмеялась Сильвия, но не удивилась: ее пациентам и раньше снились такие сны.

— Только во сне они были длинными и рыжими, как у тебя, — добавила Мэгги. Сильвия снова хихикнула, поправляя подушки под головой Мэгги. — Я ехала в машине с открытым верхом, а волосы развевались на ветру… — Мэгги остановилась, вспомнив, что у нее больше никогда не будет длинных волос, что она больше никогда не сядет за руль машины с открытым верхом. Сильвия погладила ее по щеке.

К кровати приковыляла Рэйчел и потянулась к маме.

— На ручки, — приказала она Сильвии.

Девчушка часто просила, чтобы ее положили на кровать рядом с мамой. Она сворачивалась калачиком, а Мэгги гладила ее по спинке или щекотала ладошки. Поначалу Эвелин беспокоилась: Рэйчел еще совсем маленькая, она наверняка будет возиться и вертеться и может причинить боль Мэгги. Еще больше бабушка волновалась, когда Сильвия устанавливала капельницу: вдруг Рэйчел вырвет иглу из руки Мэгги или повредит трубку. И несколько раз Эвелин пыталась отучить девочку от привычки забираться к маме на кровать. Но та лишь сжимала кулачки и настойчиво повторяла: «На ручки!» В таких случаях вмешивалась Мэгги: «Ничего, мама. Подсади ее ко мне». И тогда довольная Рэйчел прижималась к маминому боку и надолго замирала.

— Ладно, малышка, — сказала Сильвия и подняла девочку на кровать. — Садись рядом с мамочкой. — Мэгги обняла дочку и завела сказку про Золушку и прекрасного принца.

Сильвия отметила кое-что в медкарте, засунула ее под матрас в изголовье и стала собираться домой.

— До завтра, — попрощалась она с Эвелин.

— Спасибо, Сильвия, — ответила Эвелин, провожая медсестру к выходу.

— До свиданья, Мэгги, — крикнула Сильвия. — Пока, маленькая мисс Рэйчел!

Эвелин закрыла за медсестрой дверь, всеми силами души желая, чтобы не видеть ее ни завтра, ни послезавтра, никогда. Потому что участившиеся посещения Сильвии означали лишь одно: Мэгги становится все хуже и хуже. И значит, скоро наступит день, когда Эвелин уже не сможет одна ухаживать за дочерью, и тогда Сильвия будет проводить у них все больше времени. Надо будет давать Мэгги лекарства, мыть ее, водить в туалет. Эвелин постаралась прогнать гнетущие мысли и занялась уборкой ванной комнаты. Через открытую дверь она слышала, как Мэгги рассказывала Рэйчел сказку за сказкой. Девочка сидела как зачарованная, и, как только история заканчивалась, прикасалась к маминому лицу и просила: «Мама, еще». И Мэгги пускалась в описание приключений Белоснежки, или Рудольфа — красноносого оленя, или Иосифа и Марии, и каждая следующая сказка была интересней предыдущей. Только звук подъезжающего к дому автомобиля заставил Рэйчел отвлечься.

Джек стал приезжать на обед домой сразу после того, как Мэгги рассказала ему о болезни. Конечно, он почти никогда не укладывался в отведенный для обеденного перерыва час, но Карл, Тед и Майк сказали, чтобы Джек не волновался и обедал дома, и неважно, один час ему на это потребуется или два. В те времена, когда «СитиАвтоСервис» только открылся, зимой бывало много работы, потому что все меняли летнюю резину на зимнюю, однако в последние годы большинство автомобилистов пересели на джипы, и клиентов в декабре стало меньше. Джек с благодарностью воспользовался возможностью видеть Мэгги в середине дня.

Джек снимал в прихожей ботинки, когда из гостиной его окликнул голосок Рэйчел, все еще сидящей на маминой кровати: «Папа!» Он прошел в комнату, поднял дочку на руки и поцеловал в лобик. Усадив ее обратно, Джек склонился к Мэгги:

— Как ты?

— Хорошо. Совсем неплохо.

Из ванной появилась Эвелин:

— Кто хочет обедать?

— Я! — крикнула малышка, тыкая себя пальцем в грудь.

Эвелин с помощью прихваток вытащила из духовки противень с печеной говядиной. Отрезав от мяса несколько толстых кусков, она уложила их между ломтями свежего хлеба и приправила получившийся сандвич горчицей. Кроме сандвича, обед Джека состоял из двух больших ложек картофельного салата и стакана чая со льдом, что он и съел с большим аппетитом, сидя на диване рядом с кроватью жены. Затем Эвелин уговорами и хитростью заставила Рэйчел проглотить несколько ложек картофельного пюре с яблочным соусом, после чего уложила девочку спать — несмотря на отчаянное сопротивление последней.

— Как же она не любит спать днем, — вздохнула Эвелин, когда ребенок наконец заснул. — Интересно, от кого это у нее? — спросила она, лукаво поглядывая на Мэгги. Когда Мэгги была маленькой, на время тихого часа Эвелин приходилось чуть ли не привязывать дочь к постели.

Когда Эвелин, напевая что-то под нос, заканчивала мыть посуду, из комнаты ее позвала Мэгги:

— Мам, чем ты сейчас занимаешься?

— Прибираюсь.

— Не можешь подойти на минутку?

Эвелин откинула мочалку и бросилась в гостиную. За последние несколько недель она научилась мгновенно реагировать на просьбы дочери. Иногда от боли Мэгги сворачивалась в клубок и умоляла дать ей лекарство, но в основном такое случалось до посещения Сильвии, а не после ее ухода.

— Что случилось? — спросила Эвелин.

— Я просто хотела поговорить с тобой и Джеком, без детей.

Эвелин опустилась на диван рядом с Джеком, и они оба с тяжелым предчувствием посмотрели на Мэгги.

— Мне надо сказать вам одну очень важную вещь, — начала она.

Джек отставил стакан с чаем и подошел к жене поближе.

— Какую, Мэгги?

— Я сегодня рассказывала Рэйчел сказки, и мне пришла в голову одна мысль. И я поняла, что мне надо будет поделиться ею с вами, но сразу с обоими, потому что если это услышит только один из вас, то потом сможет притвориться, будто я этого вообще не говорила.

— Так что же ты хочешь нам сказать? — спросила Эвелин, нервно сжимая руки на коленях.

— Когда Рэйчел будет выходить замуж, не заставляйте ее надевать мое свадебное платье.

Джек и Эвелин переглянулись.