Донна Ванлир - Рождественские туфли

• Название: Рождественские туфли
• Автор: Донна Ванлир
• Издательство: Амфора. ТИД «Амфора»
• Жанр: Любовные романы
• Год: 2006
• ISBN: 5-367-00277-3

Рождественская история американской писательницы Донны Ванлир убеждает нас в том, что даже незначительное на первый взгляд событие может навсегда изменить жизнь. Это повесть о надежде, о вере и прежде всего о любви, которая превозмогает самую сильную сердечную боль.

* * *

«Рождественские туфли» — прекрасная, вдохновенная книга, которую можно с удовольствием почитать и в праздник, и в будний день. Это история о двух совершенно разных людях, чьи судьбы пересеклись лишь однажды в рождественский вечер.

Один из них ищет способ вернуть семью, которой долго не уделял внимания, в то время как семья другого пытается примириться с потерей матери и жены.

Американская писательница Донна Ванлир убеждает нас в том, что даже незначительное на первый взгляд событие может навсегда изменить жизнь. Это повесть о надежде, о вере и прежде всего о любви, которая превозмогает самую сильную сердечную боль.

---

Некоторые из коллег Дорис считали, что дети из бедных семей непослушны и болтливы. Дорис придерживалась иного мнения. Она знала, что родители Натана были не богаты. Мистер Эндрюс работал в местной автомастерской и, как поговаривали, едва сводил концы с концами. И тем не менее Натан был одним из самых вежливых учеников, которых Дорис встречала почти за три десятка лет работы в школе. Это говорит о том, рассуждала она, что для хорошего воспитания требуется не материальное благополучие, а любовь и внимание к детям.

В начале учебного года мама Натана часто вызывалась помочь Дорис в классе. Она вырезала из бумаги наглядные пособия для уроков математики, писала на табличках слова для занятий правописанием, рисовала стенгазеты и украшала класс к праздникам. При виде матери Натан каждый раз гордо и радостно улыбался. Но вот уже много недель Мэгги Эндрюс не появлялась в школе.

Потом к Дорис пришел Джек, отец Натана, и сообщил, что его жена серьезно больна. У Мэгги обнаружили рак, и прогноз был неутешительным. Неудивительно, что Натан стал часто отвлекаться на уроках. Он был слишком мал, чтобы полностью осознать происходящее, и, вероятно, еще не понимал, что его мать умирает, но порою Дорис видела в его глазах тоску — знакомую и ей самой.

Дорис было двадцать лет, когда ее мать умерла от рака. Это событие оставило неизгладимый след в жизни Дорис. И теперь она с болью в сердце наблюдала за тем, как мальчик стирает что-то в тетрадке ластиком, маленькой ладошкой размазывает по щеке слезу и продолжает работу. Раньше у Дорис никогда не было учеников, лишившихся одного из родителей, и она не знала, как вести себя, что говорить. Детей, потерявших домашнего питомца или дальнего родственника, она утешала нежным прикосновением или освобождала от занятий, но в данном случае все это казалось неуместным. Она помнила, что после смерти матери банальным словам соболезнования предпочитала, чтобы окружающие вообще ничего не говорили ей. Иногда молчание — лучшее, что можно предложить, думала Дорис, глядя, как Натан пытается заточить карандаш. Было что-то невыразимо трогательное в том, как он борется с непослушной точилкой. Она шепотом помолилась, прося Бога согреть мальчика в своих объятиях.

* * *

Я отшвырнул телефонную трубку. В двадцатый раз я набирал номер и в двадцатый раз в ответ раздавались лишь короткие гудки. В сутках и так было мало времени, а терпения у меня оставалось и того меньше.

— Скажет мне кто-нибудь, как пользоваться этой проклятой станцией? И чем был плох старый телефон? — заорал я через открытую дверь своей секретарше.

Гвен Стурдивант, проработавшая со мной уже десять лет, поспешила на помощь.

— Сначала выберите свободную линию. Кнопки занятых линий горят красным, — начала она объяснения.

— Я знаю, знаю, Гвен, — раздраженно перебил ее я. — Мне тридцать восемь лет, и я понимаю, как работает телефон. Я хочу знать, почему каждый раз, когда я звоню, я слышу короткие гудки!

— После того как вы наберете номер, дождитесь сигнала и дополнительно наберите код клиента, которому вы звоните и который будет оплачивать счет за разговор. — Гвен спокойно продемонстрировала всю операцию с начала до конца.

Когда я начинал работать в этой фирме, телефонные счета, коммунальные услуги и офисные принадлежности оплачивались компанией как общие расходы. Теперь все — факсы, ксероксы, телефоны — имело особый код. (Я был готов к тому, что скоро закодируют даже мой пейджер.) В результате простейшие действия вроде набора номера превратились в многоэтапные манипуляции — а все ради того, чтобы фирма смогла выставить нашим клиентам счет за каждый потраченный на них пенни.

— Ох, просто соедини меня с Дугом Креншо! — прорычал я.

Я работал в юридической фирме «Мэйтерс, Уильямс и Херст» уже тринадцать лет, с того момента как пришел сюда вскоре после окончания юридического факультета — с горящими глазами, полный наивного оптимизма. Тогда это была маленькая контора, всего шестнадцать адвокатов, но офис располагался в очень удобном для меня месте — в нескольких милях от дома матери. Пятью годами раньше от сердечного приступа скончался отец, и я хотел быть поближе к маме, чтобы приглядывать за ней. И родственники моей жены Кейт жили недалеко, в трех часах езды, так что она тоже очень обрадовалась, когда я устроился именно в эту фирму.

Первый рабочий день в «Мэйтерс, Уильямс и Херст» я провел на совещаниях. Эти совещания проходят до сих пор: совещания с клиентами, совещания с партнерами, совещания с адвокатами противной стороны, совещания с секретарями, совещания с ассистентами, совещания во время обеда, совещания по телефону. Мечты о том, как мое красноречие повергает зал суда в немой восторг, постепенно тускнели, а мой стол заваливали все новые и новые дела о банкротстве. Поначалу я не возражал. Я рассматривал эти дела как возможность помочь владельцам небольших предприятий и фирм погасить долги и искренне радовался, когда внушительная сумма их задолженности превращалась в ноль. Но с годами моя неформальная специализация внутри фирмы — «адвокат, помогающий в делах о банкротстве» — изменилась: я стал «специалистом по банкротству». Затем я окончательно осознал, что моей мечте покорять мир скандальными победами не суждено сбыться (те немногие дела о банкротстве, которые доходят до зала суда, неизменно сводятся к скучной констатации фактов, а отнюдь не являются столкновением интеллектов, как мне представлялось). Справившись с разочарованием, я с еще большим усердием зарылся в папки с делами о все тех же банкротствах — теперь уже с целью произвести впечатление на коллег. Упрочив свое положение в компании, я сконцентрировался на задаче, стоящей перед всеми молодыми юристами: за семь лет стать полноправным партнером фирмы.

Мой жизненный опыт показывает, что если я, поставив перед собой цель, неуклонно работаю над ее достижением, то рано или поздно у меня все получается. И в случае с женой это правило сработало.

Я встретился с Кейт Эббот на последнем курсе университета и с первого же взгляда влюбился. Она поселилась по соседству с домом, который я снимал на время учебы с пятью другими студентами. За книги и обучение платили мои родители — при условии, что средства на все остальное (еду, одежду, аренду жилья и старенький автомобиль) я буду зарабатывать сам. Питался я в те дни в основном макаронами, супами из пакетиков и только изредка позволял себе роскошь съесть в соседней закусочной котлету. Из одежды в моем распоряжении имелись: один костюм, который родители подарили мне в честь окончания школы, три пары джинсов, несколько дешевых свитеров, две рубашки, пара ботинок со стоптанными задниками и полуразвалившиеся кроссовки. Я бы стыдился своего гардероба, если бы у всех моих соседей дела не обстояли точно так же.

Так вот, Кейт я впервые увидел, когда она выгружала из фургона коробки и старую мебель. Я тут же решил, что познакомлюсь с ней, а познакомившись, решил, что она станет моей женой. Ее иссиня-черные волосы и прелестные черты лица сразили меня наповал. Когда она смеялась, мне слышался нежный перезвон колокольчиков. И неделю спустя после окончания мною университета мы поженились.

Как большинство выпускников, я был беден и обременен долгами. Пока я искал работу, Кейт продолжала работать в отделе маркетинга небольшой местной больницы. Ее скромной зарплаты хватало только на то, чтобы оплачивать аренду крошечной квартирки и иногда заливать бензин в наш видавший виды «плимут-чэмп». Мы оба понимали, что в ближайшие несколько лет нам придется несладко, но как только моя карьера начнет набирать силу, наша финансовая ситуация изменится.

Так и вышло: я не проработал в конторе «Мэйтерс, Уильямс и Херст» и полугода, а с деньгами у нас стало заметно лучше. Кейт предложила, чтобы мы начали откладывать средства на будущее. Я не согласился: мое положение обязывало время от времени приглашать в гости коллег, а в нашем тесном жилище, обставленном мебелью с благотворительных распродаж, это было бы невозможно. Тут уж ничего не поделаешь: хочешь быть успешным юристом — выгляди таковым, и мне казалось, что мой дом также должен производить соответствующее впечатление.

Мы купили большой кирпичный коттедж в респектабельном районе и обставили его новой мебелью. Мой студенческий гардероб быстро сменился свеженакрахмаленными рубашками-поло, дорогими костюмами и кожаными ботинками. Старенький «плимут-чэмп» я счел недостойным нового статуса Кейт, продал его за пятьсот долларов и купил ей подержанный «вольво». Кейт называла «вольво» безликим, но тем не менее он занял место в нашем гараже на две машины рядом с моим новым «БМВ».

Оба автомобиля, дом и мебель приобретались в кредит. А Кейт выросла в семье, где в долг никогда и ничего не покупали. У ее родителей даже не было кредитной карточки. И как ни старалась Кейт, она не могла понять, зачем нам нужны новейший проигрыватель компакт-дисков, магнитофонная дека, усилители и предварительные усилители, мощные динамики, высококачественный видеомагнитофон или двадцатисемидюймовый телевизор. Но я всегда настаивал на своем. Аппаратура была самая дорогая из той, что мы могли себе позволить, и я оправдывал покупки, говоря: «Денег у нас достаточно, детей мы еще не завели, так давай побалуем себя, пока есть такая возможность». А когда Кейт жаловалась на то, что дом слишком велик, я напоминал ей, что с появлением детей лишнего места не останется.