Борис Батыршин - Дорога за горизонт

• Название: Дорога за горизонт
• Автор: Борис Батыршин
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-9907590-0-8

Компания наших современников осваивается в Российской Империи конца 19-го века. Предотвратив покушение на Императора Александра 3-го, они создают Департамент Особых Проектов – засекреченную могущественную организацию, призванную внедрять в жизнь научно-технические достижения последующих ста лет. Бывший журналист и историк Олег Иванович Семёнов отправляется в Чёрную Африку за разгадкой тайны меж-временного портала; его сын Иван, вместе со своим ровесником, московским гимназистом Николкой учатся в Морском Императорском Училище, попутно помогая офицерам русского флота осваивать компьютеры и современные средства связи. Мальчишек ждут приключения – морская практика на Балтике обернётся ночной погоней и морским боем в финских шхерах; а тем временем отец Ивана вступит в схватку с бельгийским авантюристом в дебрях Конго… Книга является продолжением трилогии «Коптский крест», вышедшей ранее в издательстве «Альфа-книга».

---

– А о библиотеке? – поинтересовался Олег Иванович. – О ней-то вы, разумеется, дали знать в Берлин?

Бурхардт ответил оскорблённым взглядом монахини, обвинённой в тайном посещении абортмахера.

– Разумеется, нет, герр Семёнофф! Это их совершенно не касается! Нашего кайзера и его канцлера занимают вопросы о броненосцах, железных дорогах, концессиях, и перемещениях капиталов. Археология, слава богу, лежит вне сферы их интересов.

Олег Иванович усмехнулся:

– Могу вас заверить, герр Бурхардт что внук кайзера скоро проявит интерес к античной культуре и всякого рода историческим исследованиям. Не пройдёт и десятка лет, как археология получит во Втором Рейхе поддержку на самом высоком уровне.

– Вы о принце Вильгельме? – археолог высокомерно задрал бородку.

– Пока, насколько мне известно, от проявляет интерес лишь к охоте и короткошёрстным таксам. Но даже если вы и правы – власть всё равно наследует его отец, кронпринц Фридрих!

Семёнов хмыкнул – про себя конечно. Сын нынешнего императора Германии Фридрих процарствует всего 99 дней и скончается от рака гортани. А вот поклонник охоты и будущий археолог-любитель принц Вильгельм[30]… но Бурхардту об этом знать не обязательно.

Старикан, к счастью не стал развивать опасную тему:

– Ладно, бог с ним, с наследником. Если не возражаете, герр Семёнофф, вернёмся к нашим делам. Когда я убедился, что имею дело с пришельцами из грядущих веков, то, признаться, заподозрил, что вы явились ко мне как раз из-за библиотеки. Возможно – рассудил я, – там, в вашем будущем, это бесценное собрание было утрачено, и вы намереваетесь вернуть его, позаимствовав в прошлом? Но когда мы с герром Евсеиным сделали первые переводы металлических листов, я понял – нет, дело отнюдь не в александрийском хранилище.

– Вы правы. – подтвердил Олег Иванович. – О нём мы вообще не подозревали, библиотека оказалась для меня сюрпризом.

Археолог недовольно дёрнулся.

– Я был бы признателен, если бы вы не перебивали. – недовольно заметил он. – поверьте, мне и так непросто собраться с мыслями!

Семёнов сделал примирительном жест – мол всё, молчу-молчу! – и старик продолжил:

– При всём уважении к вам, герр Евсеин, – он с едва заметной иронией поклонился доценту, – вы, хоть и сумели открыть секрет составления пластин, но вовсе не разобрались в их содержании. Мне было даже неловко дурачить вас – вы принимали на веру всё подряд, и даже не пытались проверять!

На Евсеина было жалко смотреть. Он беспомощно переводил взгляд с меня на старика-археолога, все видом демонстрируя то ли возмущение, то ли покорность судьбе.

– Когда герр Евсеин продемонстрировал мне первые ваши «сборки»

– как вы называете сросшиеся краями металлические листы, – продолжал меж тем Бурхардт, – я вспомнил, что уже видел нечто подобное. И как раз здесь, в библиотеке – на одном из свитков, датированных эллинистическим периодом Египетской истории. Та рукопись была сделана на пергаменте, а не на папирусе – потому я и обратил на неё внимание. Дело в том, что использование пергамента не характерно для Египта. Только когда во втором веке до рождества Христова, цари Египта запретили вывоз папирусов из Египта…

– Это весьма интересно, герр профессор, – мягко перебил немца Семёнов. – но если можно, ближе к делу. У нас крайне мало времени.

Как ни странно, Бурхардт не стал возмущаться:

– Что ж… я примерно помнил, в какой из залов находился пергамент. Но увы, поиски в одиночку продлились бы не один месяц, к тому же, герр Евсеин наверняка обратил бы внимание на моё отсутствие. А потому, я решился посвятить коллегу в свою тайну – и, как выяснилось, правильно поступил.

– Да, уж. – подал наконец голос доцент. – Поначалу я оторопел – как же, величайшее из книгохранилищ античного мира, считавшееся давно утраченным! – но потом сумел преодолеть растерянность и взялся за поиски. Вдвоём с профессором мы перелопатили огромное количество пергаментов – и нашли-таки то, что искали!

– Вот он. – и Бурхардт извлёк с полки рулон тёмно-коричневого пергамента, намотанный на потрескавшиёся от времени деревянный валик. – Это перерисовано с такого же металлического листа, как и тот, на котором мы обнаружили указания к поиску загадочного артефакта в Чёрной Африке.

– И, что интересно, – подхватил Евсеин, – пояснения к рисунку составлены на греческом. Вы понимаете? На греческом! А это значит, что как минимум один из обитателей Европы ещё тогда видел загадочные металлические пластины!

– И не только видел – но и сумел составить полную сборку. – медленно произнёс Семёнов. Хотя, конечно, это мог быть и не европеец, египетские учёные, случалось, писали и на греческом. Но вот чего я не понимаю – ведь мы, как ни старались, так и не сумели разъединить листы, после того, как они срослись краями?

– Я тоже об этом подумал. – мелко закивал профессор. – И, знаете что пришло мне в голову? Таких наборов могло быть больше чем один! Сами подумайте: больше половины пластин в нашем комплекте дублированы, а некоторые даже имеются в трёх экземплярах! А что, если в нашем распоряжении не полная «картотека», а смесь из нескольких комплектов?

– Любопытная версия, профессор… – кивнул Семёнов. – а вы не пробовали…

– Именно это и пришло мне в голову! – Бурхардт не дал собеседнику договорить. Я проверил, нет ли в моей «картотеке» дубликатов пластин, вошедших в готовые листы! И представьте – таковых нашлось лишь два. Все остальные, если и присутствуют, то в единственном экземпляре. Вернее присутствовали – поскольку теперь они, вероятно, необратимо трансформировались.

Два комплекта пластин… – задумчиво произнёс Семёнов. – А возможно, и три. Но это значит…

– …это значит, что нет никаких гарантий, что наш комплект содержит все возможные листы! – закончил Евсеин.

– А вот тут – не согласен. – покачал головой Олег Иванович. – Вспомните, когда мы с вами только-только обнаружили эффект «сращивания» карточек, то в первую очередь учинили инвентаризацию их копиям, которые нам любезно предоставил герр Бурхардт. Оказалось, что общее их число, за исключением повторов, кратно шестнадцати – именно из стольких пластин составляется сборка. Вряд ли это совпадение; я полагаю, что как раз мы и располагаем полным комплектом «картотеки» – с добавлением остатков двух других.

Учёный вытащил блокнот и принялся быстро черкать карандашом.

– Не берусь утверждать наверняка, но если вы правы, то выходит, что гипотетическим владельцам второго комплекта не удастся составить… так, секундочку… восемнадцать «сборок» из всех возможных. А владельцу третьего – как минимум четыре, поскольку именно в такое количество готовых листов входят карточки, повторенные у нас по три раза!

– Это ещё как сказать, – покачал головой Семёнов. Если исходить из того, что остальные пластины строго разделены по комплектам – то да, А вот если они перемешаны… возможно у хозяев других «картотек» вообще сложится не более двух-трёх головоломок.

– Господа, опять мы уходим в сторону! – подал голос Евсеин. – Давайте, наконец, о насущном!

– Да, простите, – поправился Олег Иванович. Бурхард же возмущённо хмыкнул и недовольно мотнул головой в сторону Евсеина. Тот испуганно вжал голову плечи и отступил назад, будто попытался спрятаться в тени.

«А здорово он запугал нашего доцента – мельком подумал Семёнов. – Впрочем, неудивительно – университетские традиции, мировая величина… да и харизма у старика, убойная, как у парового танка!»

– Что ж господа, – продолжил археолог прежним, надтреснутым голосом, – раз вы считаете всё сказанное выше несущественным – извольте! Изучив манускрипты на пергаменте мы с герром Евсеиным выяснили, что стоит за сочетанием символьных записей на пластинах и теми надписями, что появляются при составлении листов в эти, как вы называете, «сборки». Оказывается, пластины хранят историю загадочных существ, создавших порталы в иные миры. После того, как нам удалось разобрать несколько фрагментов, перевод стал делом рутинным – и мы прочли большую часть текстов. И очень нам пригодилась ваша чудесная криптографическая машина, – тут немец ехидно ухмыльнулся, – и мастерство, проявленное герром Евсеиным при обращении с оной.

Из тени послышался страдальческий вздох. Олег Иванович не успел сообщить, что информация с безнадёжно зависшего ноутбука не пропала, а может быть восстановлена, и доцент мучительно переживал свою несостоятельность в обращении с техникой потомков.

– Итак, мы ознакомились с содержимым большинства пластин, хотя бы и в общих чертах. Часть из них, как вы знаете, трансформировались в большие листы, и текст при этом был утерян окончательно. Но, к счастью, мы обладаем точными копиями всех символьных записей. И вот что удалось выяснить…