Станислав Десятсков - Генерал-фельдмаршал Голицын

• Название: Генерал-фельдмаршал Голицын
• Автор: Станислав Десятсков
• Издательство: ACT, Астрель
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2001
• ISBN: 5-17-006147-1

О жизни и деятельности одного из сподвижников Петра I, генерал-фельдмаршала Михаила Михайловича Голицына (1675–1730) рассказывает новый роман известного писателя-историка Станислава Десятскова.

---

Когда Петухов подскакал к Петру, у редутов снова закипела кавалерийская схватка.

— Ты что, не видишь, что швед еще не двинул в атаку свою пехоту?! — Петр рассердился на петушка так, словно перед ним стоял сам Меншиков. — И сокрушить шведских гренадер могут только пушки с валов ретраншемента. Да ладно… — Петр сообразил, что разговаривает с младшим офицером, и махнул рукой: — Скачем сейчас же к светлейшему, по нему дубинка плачет.

Когда царь, разъяренный непослушанием Меншикова, примчался к редутам, Александр Данилович только что вернулся из сечи: одна щека его была поцарапана шведским палашом, треуголка сбита вместе с париком, так что на голове развевались природные кудри. Но Данилыч торжествовал — его драгуны снова отбили рейтар за редуты. Однако, увидев перекошенное в гневе лицо царя, светлейший побелел: судорога на лице Петра Алексеевича была пострашнее удара шведского палаша.

И в это время, к счастью для Меншикова, шведская армия стала делать странный и непонятный маневр: правая ее часть сдвоенными колоннами устремилась в обход редутов, вдоль опушки Будищенского леса, меж тем как две колонны продолжали упрямо атаковать поперечные редуты, отделявшие их от главных сил шведов.

Петр тотчас оценил этот выгодный для русских разрыв шведского строя и, подавив свой гнев, приказал светлейшему:

— Бери пять полков драгун и гони левое крыло шведов к Яковицкому лесу. Я сейчас тебе в подмогу пришлю гренадер Ренцеля! Боуру же вели немедля отходить к остальным драгунам на правое крыло ретраншемента! — И, завернув коня, Петр галопом помчался к пехоте.

* * *

Как это ни странно, но и в шведском штабе тоже не могли понять; почему отделились от, основных сил колонны Рооса и Шлиппенбаха. Король посылал адъютанта за адъютантом, дабы вернуть заблудших. Но отставшие колонны не заблудились в пороховом дыму. В шведской армии под Полтавой случилось наихудшее в бою несчастье: у нее оказалось сразу два командующих. Хотя Карл XII объявил, что командовать в баталии будет Реншильд, но так как сам он не остался в лагере, а последовал за войсками, то генералы и высшие офицеры по-прежнему обращались к королю как к своему настоящему командующему. Тем более что король отдавал приказы и распоряжения, словно не было Рейнгольда. Но ведь и Рейнгольд отдавал свои команды. Ничего, кроме беспорядка и сумятицы, это создать не могло.

Чтобы быть подале от королевской качалки, где сгрудился весь штаб, фельдмаршал ускакал на дальний фланг, где гренадеры Рооса штурмовали поперечные редуты. В пылу сражения ни Роос, ни Рейнгольд не разобрались, что первые два редута гренадеры Рооса успешно взяли лишь потому, что русские не успели их достроить. А теперь старый генерал упрямо штурмовал третий редут, где засели гренадеры Чирикова.

— Прикройте мой фланг рейтарами, и я возьму этот чертов редут! — пообещал он Рейнгольду. И тот своей властью послал на поддержку Рооса конницу Шлиппенбаха.

Так и случилось, что в то самое время, когда шведская армия, выполняя королевский маневр, уклонялась влево, эти две колонны шведов уклонились вправо, все еще штурмуя редуты.

У русских же, когда пять драгунских полков Меншикова и бригада Ренцеля устремились на колонны Рооса и Шлиппенбаха, Боур по приказу Петра стал отрываться от шведов и отводить остальную кавалерию на первый фланг главной позиции. Драгуны отходили на полном аллюре, и густая пыль, поднятая десятью тысячами лошадей, широким шлейфом поднялась к утреннему солнцу.

Командующий рейтарами генерал Крейц, как и рассчитывал Петр, принял отход Боура за бегство и устремился в погоню. Шведы мчались за русскими, поломав строй, и второе пыльное облако смешалось с первым. Русский ретраншемент весь скрылся в пыльной завесе. Под прикрытием этой завесы Левенгаупт, взяв пять пехотных полков, рассчитывал внезапной атакой вломиться в русский лагерь. Ему удалось подойти вплотную, на сто метров к ретраншементу, но здесь с валов по шведской пехоте ударили картечью тяжелые русские пушки.

Ежели Карл был лихой кавалерийский генерал-рубака и кавалерия стояла в его армии на первом месте, то Петр, равно относясь ко всем видам войск, все же имел особую ревность к артиллерии. И не потому даже, что воинскую службу он начал простым бомбардиром под Азовом, но в силу природной любви к огненным потехам. Огонь и вода! — вот две стихии Петра Великого.

Так или иначе, при нем бомбардирское искусство достигло самого высокого градуса, и русские пушки были куда звонче шведских; При Петре, помимо тяжелой осадной, выделилась тяжелая полевая артиллерия, а каждый полк заимел батарею полковых пушек, и даже у драгун появилась своя конная артиллерия.

И под Полтавой по взмаху шпаги петровского генерал-фельдцейхмейстера Брюса сто пушек в упор расстреляли картечью плотную колонну шведской пехоты.

Солдаты Левенгаупта, не выдержав картечи, сломали строй, рассыпались и побежали к Будищенскому лесу. Русская картечь задела и шведских рейтар, и те остановили свою погоню и тоже отошли к Будищенскому лесу, где был уже и король со всем своим штабом.

— Молодец, Яков Виллемович, добрая работа! — Петр на английский манер дружески пожал руку Брюса. Расцеловать не решился, все-таки Брюс потомок шотландских королей, еще обидится невзначай! Затем повернулся к Шереметеву и приказал: — Выводи, Борис Петрович, пехоту из лагеря — самое время строить войска, для генерального сражения.

Ежели следить за действиями Петра в великой Полтавской битве, то поражаешься прежде всего его умению выбрать нужный момент. В удачный срок были выстроены редуты, вовремя полки Меншикова устремились на отставшие шведские колонны, в спокойный час, когда битва как бы затихла, пока шведы перестраивались на лесной опушке, была введена из лагеря пехота и встала в строй. И за всем этим стояла воля Петра.

* * *

Под Полтавой свой звездный час был и у Меншикова. Он сам повел в атаку пять тысяч драгун, которые сразу смяли остатки конницы Шлиппенбаха и врубились в пехоту Рооса. Под Меншиковым убили третью лошадь, прострелили рубаху, во он, не останавливаясь, гнал и гнал шведов до Яковицкого леса. Роос не уступал своему противнику в ярости. Старый генерал сделал, казалось, невозможное: остановил и собрал своих бегущих гренадер на лесной опушке и встретил русских драгун таким жестоким огнем, что те вынуждены были остановиться.

— Скачи к Ренцелю, поторопи пехоту! — приказал Меншиков Петухову. Но Ренцель уже и сам был на подходе.

Пять батальонов русских гренадер молча бросились в штыки. И началась яростная резня в Яковицком лесу. Встретились отборные части: шведские и русские гренадеры. Ренцель сам бился в первом ряду. Мстили шведским мясникам-гренадерам, переколовшим когда-то штыками русских пленных под Фрауштадтом. И шведы дрогнули под натиском свежего русского войска и ударились в бегство. Только в шведском редуте под Полтавой Роос собрал кучку солдат и еще на какой-то миг задержал русских.

Эта задержка и спасла Мазепу. Увидев русских гренадер, выступающих из леса и выходящий им на подмогу полтавский гарнизон, старый гетман не раздумывал ни минуты. Куда девались его тяжкие хвори? Как молодой, он вскочил на коня и со своим конвоем, опережая всех беглецов, помчался к Переволочне, не забыв захватить припасенные заранее переметные сумы с немалой казной.

В отличие от Мазепы, граф Пипер до последней минуты не верил в сдачу шведского лагеря. Ведь здесь помимо двух батальонов шведской пехоты стояло восемь тысяч запорожцев и мазепинцев, хвастливо заверявших короля, что кто-кто, а они-то хорошо знают, як бить тех клятых москалей. Но, заслышав выстрелы в Яковицком лесу, вся эта толпа бросилась бежать в степи, где им ведомы были все тропы и потаенные родники. Запорожцы и не подумали умирать за Мазеру и шведского короля. Впереди всех мчался кошевой атаман Гордиенко, летел продавать свою саблю и казацкую честь новому хозяину — турецкому султану.

Пипер, Цедергельм и Клинкострем не могли бежать, пока не уничтожат секретную документацию. С трудом они разожгли костер. И вот запылала дипломатическая почта, тайная переписка, списки шведских шпигунов и агентов.

Меж тем пальба у редута стихла: раненый Роос, окруженный со всех сторон русскими, сдался с тремя сотнями солдат — все, что осталось от его колонны.

— Граф, они нас всех перебьют! — воскликнул перепуганный Цедергельм, показывая на ворвавшихся в лагерь разъяренных большими потерями русских гренадер.

— Лучше сдаться гарнизону Полтавы, там, по крайней мере, солдаты слушают своих офицеров! — решил Пипер и оглянулся: где же Клинкострем? Но тайный королевский посланец уже исчез — он не любил участвовать в капитуляциях. А через несколько минут перед героическим комендантом Полтавы полковником Келиным появились несколько штатских. Первый из них отрекомендовался через переводчика канцлером Швеции, графом Пипером. И первое, что услышал Келин от главы шведского правительства, было чистосердечное признание: