Маргарита Лаврик - Заблудившееся счастье (сборник)

• Название: Заблудившееся счастье (сборник)
• Автор: Маргарита Лаврик
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2015

Анна. Так зовут героиню книги. Она росла в детдоме. Еще в роддоме от нее отказалась мать, затем ее удочерили, но вскоре отдали обратно, в семье появился свой малыш. Очень рано она поняла, что больше не хочет быть удочерённой.

Переступив порог во взрослую жизнь, она повстречала мужчину, с которым попыталась создать семью. Не получилось. Через несколько лет судьба свела ее с Романом. Опять препоны на пути к счастью.  Однажды она закрыла за ним дверь и в отчаянии крикнула. «Ау! Счастье мое! Где ты заблудилось?»

Счастье было рядом, но она не замечала его. Дмитрий. Однажды взгляды их встретились. «Ты меня забыл? – спрашивали ее глаза. – Нет. Это не в моих силах. – отвечали его глаза. – Ты мое заблудившееся счастье.»

---

Петровичу стало не по себе. Со стариком неладное дело творится. Он решил его проводить до дома. Вот ведь как бывает в жизни. Утрачивается связь с детьми. Сначала мы думаем, что нашим детям нужно подняться, стараемся не мешать им, не нагружать лишними просьбами. Они привыкают к этому и уже не замечают, что их родители постарели и нуждаются в их помощи, в поддержке. А, мы? Пока ходят ноги, работает голова, из рук ничего не валится, говорим сами себе, что пока ещё рано обращаться к детям с той или иной просьбой. А дети уже привыкли ничего не делать, чтобы облегчить жизнь своих родителей. Порой совсем забывают об их существовании. Кто виноват? У самого Петровича, давно не гладко в семье. Они с Серафимой так думали, если их детство, юность, а потом и взрослая жизнь были не из лёгких, пусть хоть их дети поживут всласть. Освобождали их от работ по дому, в поле. Тянули лямку одни. Что из этого получилось? Ничего. Дети давно живут в городах, и тем более, давно забыли, что их родители находятся в престарелом возрасте. Он не говорит, что бы они им помогали, сам виноват в этом. Пусть, хотя бы, приехали, чтобы на них посмотреть, себя показать. Всё им некогда, всё дела. То не ведают, что вслед за нами идут, что их дети будут такими же, как они сами. Домой он вернулся совсем в подавленном состоянии.

– Серафима, где мы с тобой ошиблись в воспитании детей?

– Чего это ты о них вдруг вспомнил?

– Деда Панкрата домой провожал. Совсем старик плох. Один-одинёшенек! Меня не вспомнил даже. Позвоню-ка я его сыну, пусть заберёт к себе.

– Такова была его воля жить одному.

Серафима села на лавку, положив натруженные руки на колени. Голова её низко склонилась к груди. Видимо она думала о том же, о чём и Петрович. Позовут ли к себе их дети, когда они будут в таком состоянии, как сейчас Панкрат.

6

На велосипедах, Роман и Анюта добрались до кладбища. Анюта возложила цветы к могилке и сразу же отошла в сторону, чтобы дать возможность Роману побыть одному. Он долго стоял перед могилами с опущенной головой. Потом встал на колени, руками дотронулся до земли, погладил холмики.

– Дед, бабушка! Знаю, что не достоин я вашего прощения. Знаю, что заслуживаю сурового наказания за все причинённые вам страдания, и готов понести самую суровую кару. И, всё же, прошу вас, простите меня. Я больше никогда, никому не причиню боли. Я не стану стараться исправить, то, что натворил. Я это сделаю. Вам не будет стыдно за меня. Простите, что не писал. Сначала мне не понравилось там, куда я уехал, и писать об этом мне было неловко. Два года ушло на то, чтобы привыкнуть, понять себя, понять других. Когда я понял, что могу и там найти себя, я весь с головой ушёл в новую работу, в новую семью, в новую обстановку. Я не оправдываюсь, знаю, что это не даёт мне право говорить, что некогда было писать. Я не знал о чём писать. Глупо! Писать было о чём, только это бы вас не порадовало. Я опять отложил свои письма к вам до других времён. Последние два года, мне нестерпимо хотелось уехать, сбежать. Сбежать куда угодно, но только не оставаться там, в той обстановке. Я мог бы приехать к вам, но мне опять было стыдно за самого себя перед всеми, особенно перед вами. Сейчас я понимаю и стыжусь своей никчёмности, своей нерешительности. Как мужчина, я потерял чувство собственного достоинства, уважение к себе, полностью покорился женщине, которую не любил, и которая сделала из меня безвольно человека. Но, я нашёл в себе силы и разрубил узел, который связал меня с ней. Единственное о чём жалею, что оставил отца без поддержки. Он, хоть и полон ещё сил, у него есть жена и приёмная дочь, но он нуждается во мне. Спите спокойно, я теперь, всегда буду рядом.

Роман встал с колен, поднял руку, чтобы осенить себя крестом, но не смог вспомнить, крещёный ли он. Теперь узнать об этом не у кого. Нужно будет разобрать все дедовы документы, может там, что найду о себе. Он повернулся к Ане, но не увидел её. Девушка до сих пор смотрит на него укоризненно, недоверчиво. Видимо придётся приложить немало усилий, чтобы получить её доверие, уважение. Она сразу же понравилась ему. Что заставило жить в деревне такую красавицу? Почему она оказалась в доме его дедов? Почему одна? Аню он нашёл в поле, за густым кустарником. Она собирала полевые цветы и тихо напевала какую-то мелодию.

Солнце был почти в зените, согревало землю так, что слышны были все её запахи. Пахло прелью из-под кустов, разноцветьем, сосной, берёзой. Птицы весело щебетали, перелетая с куста на куст, с дерева на дерево. Роман закрыл глаза и очутился в детстве. Июль месяц. Начало сенокоса. Бабушка с дедушкой огребают сено. Оно такое душистое, что кружится голова. Маленький Ромка любил это время года, любил, когда сено привозили в сарай. Тогда с мальчишками, они забирались на сено и валялись вдоволь. Дед разрешал им всё, потому что любил внука и его друзей. Однажды, его чуть не укусила змея, привезённая вместе с сеном. Он так кричал, что сбежались все соседи вокруг. Дед смеялся над ним и говорил, не ты её испугался, а она тебя. Иди смелее, Рома, успокаивала его бабушка. Не бойся Рома, Рома…..Он открыл глаза, перед ним стояла Аня и звала его.

– Роман Максимович, вы готовы ехать?

Он всегда удивлялся способности женщины подходить тихо, как кошке. Аня, видимо, была не исключение. Роман не услышал даже шороха от её шагов.

– Готов, Анечка. У меня к тебе просьба. Не величай меня больше. Чувствую себя древним стариком. Просто Рома, Роман и, говори мне ты. Хорошо?

Аня согласно кивнула головой. Обратный путь оказался намного короче и легче. Роман отвык от велосипеда, от плохих дорог. Всё было бы хорошо, но, не доезжая до их деревни с полкилометра, ехавший впереди Роман, услышал сзади себя девичий вскрик. Повернув назад, он обнаружил лежащую на обочине Аню, с искажённым от боли лицом. Подбежав к ней, Роман увидел, как под руки Ани, которой она зажимала ногу, течёт кровь.

– Аня, что случилось?

Она кивком головы показала на велосипед, который валялся в придорожной канаве. Роман вытащил его оттуда и увидел лопнувшую цепь, которая и поранила ногу Ани. Он бросил его обратно в канаву, а сам стал осматривать ногу Ани. Кровь не унималась. Скинув с себя рубашку, Роман оторвал от неё рукав, располосовал его на ленты и крепко перевязал рану. Он взял девушку на руки и посадил к себе на раму велосипеда.

– Спрячь дедушкин велосипед в кусты, потом заберём домой. – Попросила его Аня.

– Кому нужна эта рухлядь. Я куплю тебе новый.

– Нет! Дед обидится.

– Хорошо. Я приеду за ним.

Не заезжая домой, Роман остановил велосипед у медпункта. На руках внёс Аню в помещение.

– Анюта, что с тобой? Где тебя так угораздило пораниться? Осмотрев рану, фельдшер покачала головой.

– Я всё сделаю, что от меня зависит, но тебе, Анечка, нужно к хирургу. Рана глубокая, нужно зашивать, иначе некрасивый след останется на ноге.

Через полчаса «Запорожец» Петровича вёз Анюту в поликлинику. Рану обработали, зашили, сделали противостолбнячный укол, велели двое суток не тревожить ногу. Анюта чувствовала себя неловко, что заставила из-за пустяковой ранки на ноге волноваться стольких людей. Два дня Роман, Серафима и Петрович заботились о ней и о Николаше. Несчастье объединило их, чему в первую очередь, был рад Роман. До него ни у кого не было дела. Он занялся поиском документов о его крещении, так как, чтобы начать строить часовню, ему бы хотелось быть уверенным, что он на самом деле крещёный. Он так увлёкся разборкой архива, что не заметил, как просидел с ним полдня. Документа о своём крещении Роман не нашёл, но наткнулся на пачку писем, аккуратно перевязанных узкой лентой. Письма оказались от него самого, когда он учился в институте. О чём, интересно, он писал тогда своим престарелым родителям? Раскрывая одно письмо за другим, читал: «Здравствуйте бабушка и дедушка! Как вы живёте? У меня всё хорошо, учусь. Правда, очень не хватает денег, так как стипендия маленькая. Не могли бы вы мне выслать их немного. До свидания. Ваш внук Рома».

И такое содержание было в каждом следующем письме. Господи! Как стыдно! Как стыдно! Неужели в его лексиконе не нашлось больше других слов, а только лишь спросить денег?

Аккуратно сложил архив в коробку. Не хватит всей жизни, чтобы как следует понять, как нужно жить на самом деле. Этому нужно учиться каждый день, с самого начала своей жизни, учиться у матери, отца, дедов, у природы, у солнца, у ветра. У всего, что тебя окружает, даже у маленького Николаши, который в данный момент вошёл к нему в комнату.

– Дядя Рома, а что ты всё время ищешь?

Роман привлёк мальчика к себе, погладил по его кудрявой макушке.

– Ах, Николаша! Я потерял свою жизнь и теперь стараюсь её найти.

– Я знаю, где она?