Алексей Тарасенко - Бедный Енох

• Название: Бедный Енох
• Автор: Алексей Тарасенко
• Жанр: Ужасы и Мистика

Тем, кому понравился первый роман автора — «Чёрный крест», наверняка придут в восторг от его нового произведения, написанного, как и «Чёрный крест» в жанре мистическо-политического боевика

---

До Москвы мы добираемся почти не разговаривая. Фетисов, едва мы отъехали от кладбища, сказал только что утром охранники не вспомнят, что делали ночью, но будут приятно удивлены, когда обнаружат в своих карманах «купюрный сюрприз».

Домодедовское шоссе свободно и мы быстро добираемся:

— Ну что, Андрей, — вдруг начал говорить, разбудив меня, Фетисов — пока вроде все нормально? Мы сделали доброе дело — вернули упокой потревоженной покойнице. Мы выстояли в битве с Азазелем…

— С Азазелем?

— Да, я прошу у тебя прощения, что тогда был вынужден так подставить. Конечно, ни в какую Москву мне не надо было, я просто решил, что если ты останешься один на моей даче, то этот супчик нападет на тебя, и тогда я смогу его нейтрализовать.

— Ах, вот оно что! — я хочу придать своему голосу угрюмый тон — Азазель! Это же… бес пустыни, насколько я помню?

— Ага, он самый. Один из тех персонажей, которые заинтересованы в том, чтобы ты кое-что вспомнил и сделал то, что некогда обещал.

— Один из них?

— Да. Бывший ангел мщения. Его работа была — воздавать должное грешникам. Не всем, конечно, особенным грешникам, маньякам там разным… У него даже глаза были — как зеркала.

— Да, я это успел заметить.

— И это не просто так! Это очень символично — зеркальное отображение, отображение поступков человека, когда грешник через Азазеля получал тоже, что творил с другими. Конечно, воздавая разным психам по заслугам Азазель не смог не окунуться в их мир, в космос их сумасшествия, что в конце концов привело его к тому, что он полюбил битвы, и эта его любовь однажды была востребована — потому как ему пришлось повоевать с небесным воинством против Сатаны и его приспешников.

Я смотрю на пролетающие мимо фонари.

— В конце концов Азазель вместе с друзьями ушел от бога, почти сразу после победы над Сатаной, когда тот был сброшен с неба, и то, чем он занимался до войны с Дьяволом определенным образом повлияло на его дальнейшие дела. Азазель научил людей делать оружие и защитные доспехи, а потом — и искусству убийства.

— Получается, что до того, как он ушел от бога он был этаким киллером, которого посылал господь для справедливого воздаяния особым грешникам?

— Вот именно, лучше и не скажешь!

— Может, он устал от убийств?

— А что он хотел сделать с тобой?

— Даже не заню…

— Кончилось все тем, что Азазель распрощался даже со своими друзьями, с которыми он сошел с небес, и присоединился к Дьяволу, с товарищами которого он до этого лихо рубился на небе. В насмешку над его бывшей ролью бог назначил его главным «принимающим» жертвы — козла отпущения в иудейских религиозных обрядах.

— Хорош себе юмор у господа!

— Да — мы пересекаем Садовое кольцо — дескать, раньше забирал души грешников, теперь — души тех, на кого грех возложили!

* * *

— И вот теперь — Фетисов звучно зевнул, глядя на светофор, ожидая нужный сигнал на перекрестке — он пришел по твою душу. Но ты даже не помнишь, почему.

— Не-а — я зеваю вслед за Фетисовым — не помню.

Я и не заметил, как джип Фетисова подъехал к офису его издательства.

— Вот! — сказал он, когда мы вышли из машины и пошел к дверям офиса, где его встретила охрана, что мне было видно через окно, и которой он отдал ключи от машины — моей машиной теперь займется секретарша. Будет продавать…

— А вам она уже не нужна?

— Я куплю теперь себе новую.

Я закуриваю и мы какое-то время стоим у джипа, после чего Фетисов предлагает мне проводить его до Шереметьево:

— Я вам говорил, что скоро улетаю, не сказал, правда, что это «скоро» — уже сегодня в пять утра!

Не смотря на усталость, даже более того — чрезвычайную измотанность, я соглашаюсь:

— Но… вы же будете наездами в наших краях? — спрашиваю я Фетисова в надежде на положительный ответ:

— Не знаю. Когда разрешат, Андрей, тогда, конечно, я смогу сюда приехать. Но когда это случиться? Да и случиться ли вообще?

Через несколько минут мы выходим к «Детскому Миру» где Фетисов ловит машину:

— Сейчас же место Азазеля занял Гавриил — продолжает Фетисов прежние разговоры (или монологи?) ничуть не смущаясь присутствием водителя.

Я же думаю о другом:

— И как же вы поедите теперь куда-то? Без поклажи, без всего?

Но Фетисов, кажется, знает ответы на все вопросы:

— А зачем мне это? Главное, Андрюш, это чтоб деньги были. А гардероб и все остальное — так я давно уже собирался обновить. При этом, знаешь ли, возникает иногда чувство обновления жизни…

* * *

Мы высаживаемся в Шереметьево и проходим в зал для пассажиров отбывающих иностранными рейсами.

— Неожиданно мы успели вовремя! — Сказал Фетисов, посмотрев на стойки регистрации — А вот и мой рейс! Барселоночка моя, подожди немного, и я к тебе вернусь!

Фетисов быстро проходит вперед и встает в очередь.

— На днях — он оборачивается ко мне, едва подоспевшему за ним, как он быстро шел — вам позвонит моя секретарша, которая еще неделю-другую будет закрывать все дела в Москве — и пригласит вас в офис издательства…

— Даааа… — протяжно отвечаю я (а что тут еще скажешь?).

— Я тебя очень прошу, Андрей, ты сходи к ней на встречу — ладно? Она действует по моему поручению и должна тебе кое-что передать. Скажем так — маленький подарочек!

— Хорошо — говорю я — договорились.

Заняв очередь, мы перемещаемся в кафе, после чего, когда очередь вышла, Фетисов все равно задерживается, говоря, что все сделает в последний момент — за час до отлета:

— Очень уж хотелось с тобой посидеть на прощание!

Мы садимся за столик, и вскоре к нам подходит официантка.

— Что же теперь будет с Сестрой? — спрашиваю я Фетисова, когда он назаказывал несколько чашек кофе и кучу с небольшим шоколадок:

— Пока она будет спать. Потом — с ней разберутся.

— Она попадет в рай, надеюсь? Как вы думаете?

Глаза Фетисова вдруг становятся грустно-серьезными:

— Нет, Андрей, это вряд ли.

Мне так же становится печально, даже слезы, кажется, слегка наворачиваются на глаза:

— Да, честно. Умеете вы.

— А ты, Андрей, чего хочешь? Сладкой лжи? Ну, так предупредил бы заранее! Я бы что-нибудь да сообразил.

Мы какое-то время молчим, глядя в сторону стойки регистрации, где как раз принимали пассажиров рейса, которым улетал Фетисов, но потом он продолжает:

— Бог личность чрезвычайно строгая, и вести себя безответственно относительно своих повелений никому не позволяет.

— Уж не знаю — отвечаю я — у меня все больше складывается впечатление, что человечество — всего лишь еще один вид в многообразном мире фауны, а так называемые заповеди, божьи запреты — всего лишь сформулированные законы выживания вида. Типа того, что самоубийство — грех. Понятное дело, что если бы это грехом не считалось, то получается что прямо или косвенно поддерживается идея, угрожающая биологическому виду вымиранием.

— В смысле — что если все захотят так же?

— Ну да. На самом же деле суицид — от разума, а разум — единственное, что нас отличает от животных.

— Твои рассуждения банальны, но логичны! — Фетисов стал стараться улыбаться — впрочем, отсутствие разума у животных, как мне кажется, чисто человеческое предположение, еще никем не доказанное точно. Вот, например, что, если животные значительно разумнее людей, просто обладают средствами коммуникации, намного превосходящие человеческие?

— В смысле мы их просто не можем понять?

— Ну да. Ну, а то, что они живут как животные — ну так кто сказал, что такая жизнь хуже, ну, хотя бы для них самих, для животных, нежели наша жизнь — для нас?

* * *

Уже когда времени осталось совсем впритык, Фетисов засуетился и мы отправились на регистрацию.

Увидев за огромными окнами вдали, как на взлетной полосе выруливает лайнер, Фетисов сказал:

— Смотри, Андрей — как красиво! Он реально похож на ангела! Только большой…

— Ага — отвечаю я, просто чтобы поддержать разговор — он тоже летает. Только при этом крыльями не машет!

Фетисов поворачивается ко мне:

— Андрей, ты запомнил, что я тебе сказал?

— Да… а что?

— На днях тебе позвонит секретарша из моего издательства и скажет когда тебе подойти в офис. Обязательно зайди! Через неделю не будет издательства, и секретаршу ты даже при всех своих возможностях днем с огнем не сыщешь!

— Хорошо-хорошо.

— Она тебе кое-что передаст. Это важно.

Мы замолкаем, а Фетисов меня слегка, но сердечно, приобнимает:

— Держишь, Земсков! Тебе предстоят трудные испытания. Куча разгневанных, веками мучавшихся и мечтавших о мести мудаков с тебя просто так не слезут! Остается только уповать на разумность того, кто меня оттеснил из вашего замечательного города, и на то, что его ранее заявленные им планы не поменялись!