Вайгель Валентин - Валентин Вайгель. Избранные произведения

• Название: Валентин Вайгель. Избранные произведения
• Автор: Вайгель Валентин
• Жанр: Религиоведение

---

«Формула согласия»-документ весьма здравый и взвешенный; он действительно положил конец внутрицерковному раздору. Но для Вайгеля он был неприемлемым. Цшопауский пастор не разделял многих положений «Формулы согласия» (об этом более подробно - ниже), но главное- он никак не мог принять введение «церковного единомыслия». Тем не менее он, против своего желания, подписал этот документ - и это, на наш взгляд, явилось ударом, повлекшим за собою тот внутренний переворот, о котором мы говорим. Терзания совести и внутренняя борьба привели Вайгеля к некоему духовному озарению, о котором он сам пишет в 24-й главе своей книги «Золотой ключ к познанию», законченной в начале 1578 года. Вот этот текст:

«Прежде чем пришёл я к началам истинной веры, когда я ещё тщился угодить вместе с большинством не Богу, а людям, весьма смущался я и беспокоился о тех или иных положениях нашего вероучения. Я очень хотел знать, на чём надлежит мне созидать свою жизнь. Я набрал множество книг разных сочинителей и читал оные, но не обретал в них никакой отрады, и сердце моё не переставало сомневаться. Я не мог найти ни основания, ни истины. Я смотрел вокруг и размышлял о нашей достойной сожаления и горького оплакивания тьме, о том, что мы, люди, ходим вслепую, колеблясь и заблуждаясь. Среди человеков нашёл я только множество разделений и разных вер; все они настаивали на том, что их основания и положения единственно верны, и мнили подтвердить оные Священным Писанием. И узрел я, что всё сие есть не что иное, как Вавилонская башня, преисполненная путаницы и лжи. Одни говорят о вере, другие требуют дел. Одни взыскуют плодов, другие удовлетворяются какой- нибудь придуманной ими самими для себя верой. Третьи утверждают, что Таинства необходимы для веры и спасения; четвёртые настаивают, что веру нужно сначала получить из Таинств. Пятые говорят, что вера должна наличествовать до Таинств, а иначе Таинства нисколько не действенны и бесполезны. Шестые утверждают, что только истинная вера во Иисуса Христа оправдывает и спасает, и более ничто, что бы то ни было. За это над ними насмехаются и злословят их как мечтателей и сакраментариев... Ещё увидел я, как одни прибегают к мирским властям и гонят и влекут в темницы других-из-за первородного греха, из-за свободной воли, из-за Лица Христова, etc. Так все они в ослеплении и заблуждении устраивают великие споры и раздоры ради вещей небесных, а в само небо никто восходить не хочет, и всё сие длится вплоть до нынешнего 1578 года, и не видно этому конца.

Итак, пребывал я в смущении и недоумении и великой печали, и воззвал я из глубины сердца моего к Богу, и взмолился: о Боже Истины! исповедуюсь тебе в скорби моей, сколь бедственно ходим мы во тьме! Как слепые, боремся и состязаемся мы во мраке, поражая лучших своих друзей, как врагов... Просвети меня светом Твоим, о Господи, дабы спасся я и другие люди из сей пустыни тьмы! - Когда я так взывал и молился ко Господу, осенила меня благодать свыше, и явлено было мне некое око, возрадовавшее меня и просветившее сердце моё. И смог я видеть и рассуждать обо всём стократ яснее и светлее, чем все учителя со всеми их книгами во всём мире могли бы научить меня. Ибо из сего [света] были написаны все [Священные] Писания от начала мира, и сия книга есть во мне и во всех людях, великих и малых, юных и старых, учёных и неучёных; но мало, о! как мало из них могут читать сию книгу! Сколь многие из сих учителей отрицают и отвергают оную в себе самих и прилепляются к мёртвой букве, сущей вне их, и оставляют Книгу Жизни, которая перстом Божиим написана во всех человеческих сердцах! Я же, Господи, благодарю Тебя, о крепость жизни моей и свет разума и сердца моего, что Ты соделал меня учёнее всех сих учителей и книгописателей, ибо Ты показал мне истинную книгу в моём сердце -ив свете оной могу я читать Священное Писание, данное мне во свидетельство. Ибо я разумею его по сути и духу, который во мне, а не по тени и мёртвой букве, которая вне меня. Обрати же меня к Тебе во мне самом, и обрету я единую веру и исповедаю, что только она есть измерительная вервь и истинное писание, коим испытываются все духи (1 Ин. 4,1) и все разделения в Церкви»[24].

После этого духовного озарения Вайгель стал смотреть на всё иными глазами. Прежде всего он примирился с собою по поводу своей компромиссной и конформистской подписи под «Формулой согласия» - об этом он очень выразительно пишет в своей главной книге «Диалог о христианстве». Изменились и многие его взгляды. Место традиционной церковной, в известной степени «синергийной», мистики занял очевидный спиритуализм (спиритуалистические черты и раньше присутствовали у Вайгеля, но теперь они вышли на первый план). В произведениях Вайгеля появляется имя Каспара фон Швенкфельда, «главного» спиритуалиста раннего протестантизма. Важнейший «практический элемент» западной мистики - умирание в нас ветхого Адама и восстание в нас Христа - трактуется теперь через призму заимствованного у Парацельса учения о «замене» плоти и крови ветхого Адама небесной Плотью и Кровью Христа. До «Формулы согласия» Вайгеля вполне можно было причислить к «филиппистам» (хотя сам Вайгель никогда себя таковым не считал): широта взглядов, терпимость, символическое понимание Таинств, требование от человека покаянной внутренней деятельности, т. е. некоей «синергии» - всё это несомненно наследие меланхтонистского духа Виттенбергского университета. Теперь для Вайгеля Филипп Меланхтон делается «врагом номер один»: Вайгель становится решительным антисинергистом и опровергает догматические взгляды Меланхтона, главный из которых - внешнее вменение человеку оправдания Христова. Именно сюда направляет Вайгель весь пафос своей критики; характерно и появление на страницах его сочинений имени основного оппонента Меланхтона в этом вопросе Андреаса Озиандера (Швенкфельд и Озиандербыли осуждены в «Формуле согласия» как еретики). Но самое важное - формируются экклезиологические воззрения Вайгеля, идущие совершенно вразрез с официальной церковной точкой зрения.

Подытожить произошедшие с Вайгелем изменения можно, оттолкнувшись отелов замечательного немецкого учёного, исследователя творчества Вайгеля, Винфрида Целлера. Для Вайгеля, пишет он, была очень важна категория «Flucht» (бегство). В первый период своего творчества он понимал это вполне традиционно - мистически: бегство от мира сего в область Духа. После же «Формулы согласия» понятие «Flucht» у Вайгеля изменилось. Теперь это уже бегство от внешнего человека к внутреннему, от «человеческой церкви» к «Церкви Божией»[25]. Внутренний переворот, совершившийся с Вайгелем, с чрезвычайной выпуклостью запечатлён в его трактате «О жизни Христовой», к рассмотрению которого мы и переходим.

«О жизни Христовой» - самая «публицистическая», самая «непричёсанная», самая живая и «яростная» книга Валентина Вайгеля. Повод, её вызвавший, как мы уже сказали - «Формула Согласия» и подписание Вайгелем этого церковного документа против своего желания, против своих убеждений. Реакция, ответ, декларация - пусть даже только для самого себя и для узкого круга друзей, написанная «в стол» - и есть трактат «О жизни Христовой».

Необходимо более подробно сказать о том, что, собственно, так отталкивало Вайгеля от «Формулы Согласия». Уже цитировавшийся нами историк Мартин Юнг пишет, что Церковь Реформации изначально предлагала человеку минимум догм. Но в дальнейшем в лютеранстве весьма умножились многоразличные споры о тех или иных сторонах церковного учения, что привело - в противоположность исходным интенциям Реформации - к значительному развитию отвлечённого догматического богословия и «схоластизированию» веры (здесь ещё необходимо учитывать и ту «лакуну» во внутренней жизни человека, о которой говорилось выше). «Формула Согласия» явилась неким итогом этого процесса, свидетельствуя о том, что лютеранская церковь, подобно Риму, главным признаком истинной церковности стала рассматривать не полноту духовной жизни во Христе, но прежде всего чистоту вероучения[26].

Для мистика Вайгеля это было, во-первых, символом полного превращения Церкви, к которой он принадлежал и которой он служил, в Amtskirche, институциональную церковь, уже безвозвратно. Мистическое настроение раннего Лютера, импульс, давший начало Реформации, оказался попранным, и «Формула Согласия» подвела под этим окончательную черту

Во-вторых, «Формула Согласия» постулировала, как мы уже говорили, прекращение всякого разномыслия в Церкви, всякой свободы. Список еретиков, увенчивающий этот церковный документ, заявлял: отныне - только так и никак иначе. Это свободомыслящего Вайгеля никак не могло устраивать.

И в-третьих - что в самой «Формуле Согласия» не отражено, но было совершенно очевидно Вайгелю как современнику и очевидцу всех событий: этот церковный документ был инициирован светскими властями, его противники подвергались репрессиям, и таким образом земная церковь полностью предавалась во власть мирских властей, князей.