Майкл Муркок - Ледовая шхуна. Маниту. Врата Азерота.Самый большой счастливчик

• Название: Ледовая шхуна. Маниту. Врата Азерота.Самый большой счастливчик
• Автор: Майкл Муркок
• Издательство: АРТААЛ ПРЕСС
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1995
• ISBN: 985-6230-04-7

Таллиннское издательство «Мелор» продолжает публикацию сериала «Сокровищница боевой фантастики и приключений». В настоящем сборнике, выходящем очень малым тиражом, мы предлагаем читателям три остросюжетных приключенческих романа впервые издающимися на русском языке.

В первом из них «Ледовая шхуна», принадлежащем перу знаменитого Майкла Муркока, события переносят нас на странный загадочный материк покрытый слоем вечного льда с застывшими навсегда морями. Давным-давно ледовые корабли, представляющие собой парусники закрепленные на гигантских лыжах, стали основным средством существования для жителей восьми городов, расположенных в расселинах находящихся ниже уровня льда. Каждый город обладал своим собственным ледовым флотом и его могущество напрямую зависело от размеров… и оснащения кораблей.

Конрад Арфлейд, оставшись без своей шхуны, отправляется на лыжах через огромное ледовое плато, на котором он находит замерзающего старика, оказавшегося могущественным корабельным лордом Фризгальта. С этого момента начинаются его полные смертельных опасностей приключения…

Второй фантастический роман Грэхема Мастертона «Маниту» полон тайн, загадок и крови — характерных признаков остросюжетного мистического романа.

И завершает книгу фантастический боевик Дж. Черри «Врата Азерота».

---

— Не совсем честно… давить на тебя, когда ты напичкан этой дрянью, не так ли?

— Ты открыт, как незаполненная страница. Ну, что ж, больше не буду. Но мы еще поговорим, когда ты придешь в себя. То, о чем я тебя спрашивал, я спрашивал не для того, чтобы причинить тебе вред. И ты не должен спать, Ванай. Не закрывай глаза. Смотри на меня осмысленно.

Он пытался, и Рох ударил его, чтобы привести в чувство.

— Не спи. Можешь злиться на меня, если это поможет. У тебя в глазах все еще туман от этого наркотика, и пока это не пройдет, ты не должен засыпать. Я видел, как в стане от него умирали люди. Они умирали во сне. А ты мне нужен живой.

— Зачем?

— Потому что из-за тебя я сегодня подставлял шею под топор, и мне нужна награда.

— Чего ты хочешь?

Рох засмеялся.

— Я хочу твоего общества.

— Я предупреждал… Я предупреждал, что ты не можешь ожидать от своих друзей благодарности. Ты — человек, а они ненавидят таких, как ты.

— Правда? — Рох засмеялся. — Выходит, ты признаешь во мне своего кузена?

«Кхел… сказал мне, — чуть было не проговорился он, — что ты — почти он». Но он был не настолько вне себя, чтобы сказать это, и вовремя остановился. Рох обратил на него странный взгляд, затем пожал плечами и снова стал протирать его раны. Прикосновения причиняли боль, и он морщился. Рох тихо выругался.

— Ничего не могу поделать, — сказал он. — Благодари за это Фвара. Я стараюсь, но ничего не получается.

Хорошо еще, что акил пока действует.

Рох действительно был осторожен и искусен. Он очистил раны и смазал их горячим маслом, и перевязал самые кровоточащие. Он положил горячий компресс на колено, затем сменил его. Временами голова Ваная опускалась, и Рох приводил его в чувство и, наконец, позволил ему заснуть, будя только тогда, когда менял компрессы. Проснувшись ненадолго, Ванай увидел, что стоит глубокая ночь, и снова заснул, но Рох вскоре разбудил его, меняя компресс.

— Рох? — удивленно спросил он.

— Я не причиню тебе боли.

— Кто-нибудь может подсмотреть.

— Кто? Фвар? В моем шатре мало слуг. Спи, кузен.

Он заснул. Это был спокойный сон, в первый раз с того времени, как он покинул Каррхенд. Это был последний и лучший эффект слабеющего акила. Измученный, он мог теперь отдохнуть.

Глава IX

Когда Рох разбудил его вновь, в щели полога просачивался дневной свет, а сквозь дымовое отверстие над головой — туман. Перед ним стояла пища. Ванай уселся и стал завтракать хлебом, соленой рыбой и кисловатым шиюанским напитком. Впервые за несколько дней он мог наесться вдоволь, как бы ни была проста эта пища и как бы ни вызывала она воспоминания о Шиюане.

Челюсти болели от еды, а на теле не было места, которое бы не саднило. Но колено в то утро могло двигаться спокойно, и боль в нем, которая за эти дни была такой постоянной, что он почти привык к ней, стала утихать. Он не стал одеваться, а просто закутался в отрез ткани, и Рох сказал, что горячий компресс должен оставаться на колене до обеда.

— Спасибо, — сказал Ванай.

— Неужели это искренняя благодарность? Это больше, чем я получил во время последней встречи. Я думаю, ты хотел перерезать мне горло, кузен.

— Я в здравом рассудке и понимаю, что обязан тебе.

Рох улыбнулся кривой улыбкой и подлил воды в горшок, стоящий на огне, затем уселся и налил себе кружку шиюанского напитка, а выпив, сделал гримасу. — Потому, что я не поступил с тобой так, как должен? Они накачали тебя этим наркотиком так, что ты перестал что-либо соображать, и если бы это продлилось достаточно долго, пожалуй, ты бы выдал им все, что знал, и этого было бы достаточно, чтобы они тебя пощадили… а может быть, и нет. Ты бы прожил столько времени, сколько им хватило бы, чтобы насытиться твоими мучениями. Ты должен быть мне благодарен. Но, конечно, мне все равно пришлось бы выручать тебя — это было просто необходимо. Ты мог меня погубить. А что касается всего остального, то тут ты прав: за тобой должок.

Ванай повернул ладонь шрамом вверх — это был знак Моргани: зарубцованная с пеплом кровь.

— Я не могу так поступить, и ты это знаешь. Все, что я должен сделать, я сделаю — таков закон илинов. Не обещаю, что смогу отступиться от него — это выше моих сил.

— Но у тебя их достаточно, чтобы напомнить мне об этом.

Он пожал плечами, встревоженный — Рох всегда имел возможность вырвать у него из груди сердце.

— Похоже, тебя не слишком испугало все то, что ты видел в этом шатре в минувшую ночь. Они пока не готовы покончить с тобой. Пока. Однажды они все равно найдут способ.

— Я знаю. Я знаю, насколько могу доверять Хетару, и мы давно перешли границы этой территории.

— Потому ты окружаешь себя подобными Фвару. Ты доподлинно знаешь, что он и его родичи некогда служили Моргейн. Они повернули против нее, когда не смогли получить от нее то, чего хотели. Они поступят так же с тобой в ту же минуту, как только ты пойдешь наперекор их желаниям. Во мне говорит не только моя ненависть. Это правда. Я не упускаю этого из виду. Но остается факт — Фвар и его родня предпочитают служить мне, а не кхелам, учитывая, насколько кхелы любят их. Кхелы ненавидят всех людей в этом лагере — хайюа, болотников, — всех, кто имеет хоть малейшее представление о независимости. Но болотники не любят Фвара. Фвар и его парни малочисленны, и он знает, что если он заснет, болотники окунут его мордой в грязь. Фвар любит власть. Он должен получить ее, но чем больше власти, тем больше у тебя врагов. Когда он думал, что Моргейн даст ему власть, он присоединился к ней, и пока был уверен в ней, оставался верным ее лейтенантом и сопровождал ее во всех опасностях. Ко мне он присоединился только потому, что знал: ему не совладать с кхелами, а я имею влияние в этом лагере. Фвар держит болотников под каблуком, и это меня устраивает. Он важен для того, чтобы я мог здесь существовать. Он ничто без меня и он это знает… Но пока он мне служит, кхелы не будут править хайюа и болотниками в этой стране. И насколько ни вредны кхелы, они понимают, что остальные превосходят их числом, и что люди, которые все еще служат им — это не более, чем скот. Ни один человек из Шиюаня не питает симпатий к болотникам и хайюа и не может тягаться с ними, и к тому же люди, которые жили под кхелами, не очень любят своих хозяев, даже те, которые носят клеймо на лице. Кхелы очень боятся своих собственных слуг и удваивают жестокость, чтобы удержать их в повиновении. Но об этом они не говорят в открытую. С другой стороны, ничего хорошего не случится, если люди узнают об этом, не правда ли? Еще хлеба?

— Нет.

— Отношения между ними изменились с тех пор, как Хетару пришел к власти, — продолжал Рох, покачивая головой. — Для этого потребовалось принудить кое-кого из этого народа вести себя прилично. Но во время перехода выживали только сильнейшие, а в обычное время они не слишком пригодны к жизни.

— Ты выбрал Хетару в союзники… когда у тебя был другой выбор.

— Да, — сказал Рох, наполняя обе чаши. — Впрочем, позднее я жалел об этом. Мне всегда не везло с союзниками. Кузен… Где, по-твоему, скрывается Моргейн?

Ванай проглотил кусок, неожиданно ставший сухим, и потянулся за чашкой. Он стал пить, сделав вид, что не слышал вопроса.

— То место, куда она намеревалась попасть, переправляясь через реку, — сказал Рох, — это, несомненно, и есть контроль. Я так полагаю, и Хетару, несомненно, тоже. Патрули Хетару обшарят там каждый кустик. Хетару не хочет, чтобы хайюа шли по ее следу. Я не настаивал на том, чтобы послать туда Фвара, и вот почему: Фвару не слишком охота отправляться, но даже он видит, какая нам грозит опасность, если люди Хетару завладеют мечом. Я не сомневаюсь: Хетару и сам напуган, да и такие, как Шайен… если кто-нибудь из них получит меч, Хетару не поздоровится. Мне не по душе, признаюсь, мысль о том, что он окажется у Фвара. Конечно, Фвар, будь его воля, оставил бы тебя лежать под конем и погнался бы за нею. Теперь он локти кусает, но он боится ее. Он однажды видел ее оружие и был тогда вне себя от страха. Тогда-то он и стал ее ненавидеть. Он отважился пустить в нее стрелу издали, но оказаться лицом к лицу с Ченджеллином… Впрочем, это совсем другой разговор. Фвару иногда не мешает понять, чего он хочет. Инстинкт выживания у него порой сильнее, чем желание добиться цели. Сейчас он сожалеет об этом, но момент упущен — благодаря тебе, конечно.

— Упущен, так упущен, — сказал он, и слова с трудом вырывались у него из горла. — Я ничем не могу тебе помочь.

— Мир, мир — вот что я тебе советую помнить. Каждый раз, когда ты попытаешься идти против меня, вспоминай об этом и выброси из головы тактику кхелов. Сегодня ночью, если бы я хотел, я мог бы сделать то же, что и они. Нет, я — единственная твоя надежда на спасение.

— Лайелл был расположен к таким союзникам, как Фвар — бандитам, головорезам. Таких мерзавцев в его окружении всегда хватало. Я вижу, ты не изменился и шансы мои, следовательно, равны тем, какие я имел в Шиюане.