Сергей Смирнов - Канарский грипп

• Название: Канарский грипп
• Автор: Сергей Смирнов
• Издательство: ТЕРРА
• Жанр: Шпионский детектив
• Год: 1997
• ISBN: 5-300-01556-3

Герой романа — научный сотрудник 38 лет Александр Брянов — вдруг обнаруживает, что в его память кто-то вмешался, «стерев» из нее некоторые факты его биографии и заменив их ложными воспоминаниями.

Что «стерто»? Кем? Почему? Ответить оказалось очень непросто…

---

Пабло Альварес говорил теперь на удивление много.

— Я думаю, с моим визитом все уже кончилось, — сказал Брянов, сильно в том сомневаясь: предчувствий у него не было, но логика программы подсказывала, что он может оказаться не последним, если…

— Я думал, что все это сказки. Моя мать была большой выдумщицей. Я думал, что все ее рассказы… Абвер, гестапо… секретная лаборатория… гениальный жених… как вам сказать, лет с двадцати я стал думать, что это плод воображения.

— Я понимаю вас, — кивнул Брянов.

— Я втянулся в ее игру… в ее грезы еще мальчишкой. Вы видите… Herr Brjanov, здесь не много развлечений. Мы с матерью жили одни, и у нас была тайна. Мы оба слишком втянулись в нее. Я дал ей слово. Мы ждали долго… Потом моя мать заболела. И я не мог никуда отвезти ее. Она очень больна, вы видите.

— Искренне сочувствую вам. — Вновь большого усилия стоило Брянову не поднять глаз.

— У вас есть причина сочувствовать…

— Я такой же… могу сказать, случайный человек в этой игре, как и вы, — не обидевшись, грустно проговорил Брянов. — Жертва чужих планов — вот и все.

— Она больше ничего не вспомнит. Она очень больна. Я спросил ее сам… У нее остался только этот Понте-Риальто… и еще какие-то волны. И ей нельзя больше напоминать про картину. Ей становится совсем плохо.

Брянов только кивал в ответ.

— Вы опоздали.

И тогда, в ответ на эти слова, Брянов решил восстановить хоть на одну минуту бесполезную, бесплодную справедливость.

— Опоздал не я. Опоздали те, от кого я сбежал. Я заметал следы. Если бы я знал, что вашей матери грозит явная опасность, я бы не появился… Это долгая история.

— Опасность, — как-то неопределенно усмехнулся Пабло Альварес. — Теперь забирайте все ваши опасности с собой, senor.

И он бросил перед Бряновым на стол его бумажник и краснокожую паспортину. Темную, орластую он стал еще разглядывать напоследок.

— Странная затея, — пробормотал он. — Не хочу ломать голову.

— Я тоже был бы рад не ломать себе голову, — признался Брянов.

— Скажите, — тихо произнес Хозяин кафе «Фиалка». — Он действительно у вас там.

— Где? — не понял Брянов, не видя его жеста.

— В голове… Пауль Риттер… Я хочу сказать, память… моего отца.

«Моего отца» — это был знак высшего доверия, знак последнего вопроса — на прощание.

Брянов собрался, напряженно подумал, что ответить.

— Да… Но я полагаю, что не вся. Я могу рассказать вам все, что знаю.

— Не надо, — резко отказался Пабло Альварес: ясно было, что он давным-давно обдумал свой отказ и теперь ответил решительно и с облегчением — потому что наконец отказался не в мыслях, а наяву. — Другая жизнь. Чужая. Пусть все останется у них… Это принадлежит им. Я вижу, что вы тоже хотите избавиться. Я вижу, иначе не пустил бы вас.

Он бросил на стол и «орластого». И это был еще один знак: пора уходить.

Брянов раскрыл бумажник:

— Сколько я вам должен, сеньор Альварес?

— Немец… — мрачно усмехнулся хозяин кафе «Фиалка» в аргентинском городке Росарио, триста пятьдесят километров к северо-западу от Буэнос-Айреса. — Я вам прощу, как немцу… а русскому я просто пожелаю доброго пути.

Брянов поднялся… и задержался еще чуть-чуть.

— Он не знал о том, что у Элизы будет сын… Он вспомнил бы об этом перед смертью.

— Конечно. Не сомневаюсь. Доброго пути!

— Прощайте, сеньор Альварес!

Он вышел в одну дверь, потом — во вторую, прошел между столиков по безлюдному залу, коротко взглянул на увядшую розу… Все было очень давно. Почти никогда.

И он наконец вышел в третью дверь, спустился со ступенек — и двинулся вдоль улицы.

Ему показалось, что каждый его шаг занимает не меньше года и не меньше тысячи миль… и через десять шагов ему показалось, что он уже почти не помнит своего визита в кафе «Фиалка» и своего бессмысленного разговора с той, которая где-то, когда-то в иных мирах и временах была Элизой фон Таннентор… С каждым шагом в нем становилось все больше Александра Брянова, вихрем унесенного за тридевять земель.

И он знал, что теперь главное — идти и не оборачиваться…

Фрагмент 20 МОСКВА-ТРАНЗИТ

Главное — идти и не оборачиваться. Пути назад уже не могло быть… как у тех теней на берегах мрачной подземной реки… но ему в глаза пока еще светило живое солнце.

Теперь с каждым шагом он все больше превращался в Пауля Риттера, приближаясь к развалинам маленькой часовни, потерявшимся на фоне ложной бетонной стены.

И солнце поднималось по небосводу прямо перед ним, чуть-чуть правее часовни…

Солнце опускалось перед ним на окраине городка Росарио, когда он уходил и думал, что обратного пути нет и что окна верхнего этажа кафе «Фиалка» выходят на эту улицу и умирающая Элиза фон Таннентор, возможно, смотрит ему вслед, не помня о визите уходящего куда-то по улице незнакомца… а может, и не смотрит вовсе.

И когда он приблизился к скамейке и тени от невысокого деревца, ставшей уже куда больше самого деревца, его осенило. «Покойники идут. Там черные и белые. Там все наоборот». Там все наоборот. Покойники за рекой превращались в настоящие тени, такие, какие видны здесь, на этом свете. На картине происходило как бы зеркальное обращение света. Он замер на месте… Он не зря приехал в Росарио, не зря ввел свое правило игры! Код открылся ему! И только он один знал весь набор! 16661936 — не начало, а середина и конец года. Начало же — просто вывернутый наизнанку конец. Всего одиннадцать цифр, а не десять, как подсказывала простая логика: 63916661936 — посередине апокалиптические шестерки, а по сторонам год в зеркальном отражении! Их время! Он, Александр Брянов, вспомнил «их время»! Элиза фон Таннентор, в ту пору агент всяких разведок, могла себе позволить такую изящную, хотя и незатейливую загадку… в которой она вольно или невольно отразила и закодировала свое предчувствие грядущих страшных времен…

Ему нестерпимо хотелось повернуться назад и постоять только одну минуту — и помахать ей рукой. Пристань в Кадисе… Сильный ветер… белая метель чаек… темная, тревожная рябь волн… Корабль отошел уже далеко от берега… и солнце, алея, опускается к океану, чуть правее корабля… Он уже не видит ее и поднимает руку… и машет последний раз на прощание… думая, что и она уже не различает его вдали… и необъяснимо радуясь этому.

Через два дня он добрался до Канарских островов и нашел человека, который имел катер и взял в руки деньги, посмотрев на него с сумрачной улыбкой.

— Завтра, сеньор, — с некоторым сомнением сказал владелец катера.

Он покачал головой:

— Сегодня. Немедленно. Это только аванс.

Он приготовился заплатить еще: уже на месте, когда удивит проводника требованием не отступать от него ни на шаг, поскольку иначе — уж об этом придется смолчать — тот, ненадолго оставшись на берегу острова в одиночестве, станет ломать голову, какая нелегкая занесла его в это проклятое место и откуда у него в кармане появились такие огромные деньги…

Когда наемный капитан указал ему на островок, он, как ни приглядывался, не смог вспомнить, узнать эту «помятую шляпу», лежавшую на бескрайних водах, и попросил объехать ее кругом. Он помнил только заходившее солнце… и наконец различил тот самый берег, узкую полоску песчаного пляжа. Открылся знакомый вид на гору с охристой вершиной и на развалины особняка, а вернее — на его остов, выделявшийся среди камней и растительности искусственно прямой светлой полоской.

— Здесь! — Он узнал. Он испытал в этот миг только радость скорого спасения, освобождения от чар. Никакой щемящей тоски, никакой ностальгии.

Радовался только Александр Брянов. Но радовался не долго. Стоило катеру мягко ткнуться в песок, как он внезапно опомнился.

Поначалу он не поверил, что надежды нет…

Он выпрыгнул в мелкую воду, замочив брюки, хотя закатал их до колен, вышел на берег и растерянно огляделся.

Это было здесь.

Тот самый песок… те же, только тише, волны… охристая гора… остов особняка…

Он не увидел только светлой фигурки вдали… и как будто только ее одной, той приближавшейся фигурки, не хватало, чтобы теперь вспомнить главное — в этот день главное.

Он невольно нагнулся, собрал горсть сухого песка и, выпрямившись, стал отрешенно смотреть на струйку, выскользнувшую вниз из кулака.

Он совершенно не помнил, где находился подземный лабиринт лаборатории и ее особо секретный отсек.

Почему?

Бессильно опустившись на песок, он попытался собраться с мыслями.

Владелец катера, из каких-то своих опасений до сих пор и вправду не спускавший с него глаз, теперь, заметив его растерянность, отвернулся в сторону моря и стал выискивать какие-то опасности там.