Борис Шапошников - Воспоминания о службе

• Название: Воспоминания о службе
• Автор: Борис Шапошников
• Издательство: Вече
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-4444-1235-0

Маршал Б.М. Шапошников был одним из немногих офицеров царской армии, дослужившихся до высоких постов в Красной армии. Занимая должность начальника Генерального штаба РККА, он пользовался большим доверием И.В. Сталина, был автором многочисленных статей по теории военного искусства.

Воспоминания Б.М. Шапошникова рассказывают читателям о службе в Русской императорской армии. Автор детально отображает карьеру офицера в дореволюционной России, описывает все стадии прохождения службы и обучения в Академии Генерального штаба, размышляет о кровопролитных боях Первой мировой войны.

---

Отправив разъезды, я прилег, но неожиданно в мою избу ввалился командир артиллерийского дивизиона подполковник Арцишевский. Я употребил далеко не лестные слова, укоряя его за то, что столько времени он где-то пропадал. «Чего ты ругаешься? — возразил Арцишевский. — Пока вы тут спите, я уже воевал!»

— Как, где воевал? — невольно задал я вопрос.

Арцишевский рассказал, что он двигался за 8-й кавдивизи- ей и в населенном пункте Пабянице оказался в потоке обозов, отступавших по шоссе с востока на запад.

В этом потоке Арцишевского встретил командир 1-го Сибирского корпуса генерал Плешков, направлявшийся на автомобиле на восток. Плешков приказал Арцишевскому идти по направлению на Жгув и поддержать 8-ю кавдивизию. Выдвинув артдивизион к востоку от Пабянице к Жгуву, Арцишевский установил связь с начальником 8-й кавдивизии, занял огневую позицию и до вечера обстреливал немцев, отражая их атаки из Жгува. Кроме спешенных частей 8-й кавдивизии на позиции к западу от Жгува находились разрозненные подразделения пехотных частей 2-го Сибирского корпуса.

Ход событий показал, что противник действовал не двумя эскадронами, как утверждал полковник Довбор-Мусницкий, а крупными силами.

Уложив спать Арцишевского, я пошел к Эрдели, чтобы доложить о прибытии артиллерии и получить указания, как будем действовать завтра. Начальник дивизии решил с юга атаковать Тушин спешенными частями.

Вернувшись к себе на квартиру, я застал двух начальников разъездов, устанавливавших связи с 10-й пехотной дивизией. Они доложили, что к югу в направлении на Петркув фронтом на север встретили пехотное сторожевое охранение немцев, через которое пробиться не могли. Минут через 40 явился и третий начальник разъезда. Он доложил о том же. Не было пока четвертого начальника разъезда — хорунжего Лестье- ва. Я мог предположить только одно: этот храбрый офицер наверняка прорвался в расположение нашей 10-й пехотной дивизии.

…Рассвело. Наступило 8 ноября. Только что я собирался идти с докладом к Эрдели, как перед крыльцом моей квартиры появился разъезд Лестьева. Хорунжий сообщил, что ему удалось прорваться в расположение 10-й пехотной дивизии, разыскать ее штаб и передать приказ командующего 2-й армией. Сомнений в справедливости сообщения Лестьева у меня не возникло.

Расспрашивая хорунжего, как он добрался до штаба 10-й дивизии, я выяснил, что его разъезду пришлось дважды прорываться через пехотное сторожевое охранение немцев.

К югу от нас, разделяя 14-ю кавдивизию от 10-й пехотной дивизии, находились сильные пехотные части немцев, но их нумерацию установить пока не удалось.

Положение под Тушином и на всем правом фланге 2-й армии было чрезвычайно тяжелым. Если удалось найти 10-ю пехотную, то совершенно ничего не было известно о 5-й кавалерийской дивизии, в задачу которой входило обеспечение стыка между 2-й и 1-й русскими армиями.

Нацелив бригады для наступления на Тушин с юго-запада и юга, мы всем штабом выехали на высоты к западу от деревни Тыхув. На поле боя была тишина. Нашу разведку противник встретил ружейным огнем с кладбища, расположенного на южной окраине Тушина.

Вскоре обе наши батареи (8 орудий) открыли огонь по кладбищу и Тушину. Через полчаса со стороны Модлицы немцы ответили огнем не менее трех тяжелых батарей. Наступление наших спешенных частей замедлилось. С кладбища и из Тушина противник усилил пулеметный огонь. Около четырех часов дня на высотах у Тыхува мы обнаружили части 10-й пехотной дивизии. К нам в штаб прибыли начальник этой дивизии и его начальник штаба. Ознакомившись с обстановкой, они решили взять Тушин ночным штурмом, а мы передвинулись на ночь к востоку, став к югу от мельницы Рута.

На следующий день предстояло форсировать реку Воль- барка и наступать на север по открытой местности. Вместе с 10-й пехотной дивизией прибыла и 5-я кавдивизия, войдя снова в состав 1-го кавкорпуса.

Противник медленно отходил на север к железной дороге Жгув — Бруйце — Карпин<? >.

На 10 ноября 14-я дивизия получила приказание: действуя совместно с 10-й пехотной дивизией, которая штурмом взяла Тушин, продолжать наступление на Куровице.

Остальные дивизии 1-го кавкорпуса должны были наступать восточнее с целью не дать противнику продвинуться на восток от железной дороги.

Как стало известно штабу 14-й кавалерийской дивизии, войска 2-й армии понесли большие потери и еле удерживали фронт вокруг Лодзи; в 5-й армии дела шли лучше. Со стороны Скерневице в направлении на Колюшки действовали части 1-го Сибирского корпуса и Кавказской кавалерийской дивизии. Управление 2-й и 5-й армиями объединил командующий 5-й армией Плеве. Командующему 2-й армией запрещалось выезжать из Лодзи.

Артиллерийский гул орудий не прекращался целые сутки. Ночью особенно яркими казались отблески орудийных выстрелов. Горели деревни. Бой под Лодзью усиливался. А вскоре разгорелся бой и на северо-востоке — в направлении железнодорожной станции Колюшки. Между двумя этими фронтами был небольшой неосвещенный промежуток в 3–4 километра. Через него могли ускользнуть немцы. 1-й кавкорпус являлся как бы дном мешка, в котором сидели немцы и который затянуть должна была русская пехота.

10 ноября 14-я кавдивизия спешенными частями повела наступление на Куровице, а обе наши батареи открыли огонь по дороге Бруйце — Куровице, по которой двигались обозы противника. Вскоре к югу от дороги Бруйце — Куровице появилась пехота с артиллерией противника. Завязался бой с нашей дивизией. Наступление соседей тогда развивалось медленно. Существенных результатов в бою 14-я дивизия не добилась и отошла на ночлег в деревню Далькув.

11 ноября предстояло вести наступление на деревню Лазновска-Воля. 8-я кавдивизия наступала вдоль железной дороги на станцию Рокицаны. 5-я кавдивизия, двигаясь на Колюшки, должна была войти в связь с нашей пехотой, наступающей от Скерневице на Колюшки. Наступление соседей слева — 10-й пехотной дивизии — шло медленно.

Штаб корпуса сообщил о том, что немцы обрушились на 6-ю Сибирскую дивизию вблизи станции Колюшки и что эскадрон 17-го драгунского Нижегородского полка атаковал тяжелую немецкую батарею у Хрусты-Старо. Эта лихая атака, предпринятая в конном строю драгунами-нижегородцами, была частичным эпизодом. Она не оказала никакого влияния на ход боя 6-й Сибирской дивизии. Корольков же в своей книге «Лодзинская операция»[29] явно преувеличил значение этой атаки.

11 ноября в бою за деревню Лазновска-Воля наша 14-я дивизия столкнулась не только со спешенными частями немецкой конницы, но и с арьергардом пехоты, усиленной артиллерией. Лишь с подходом частей 10-й пехотной дивизии удалось очистить от немцев Лазновску-Волю.

На 12 ноября 14-я кавдивизия получила приказ преследовать противника через Колюшки в общем направлении на Бжезины. 5-я кавдивизия двигалась справа. 8-я кавдивизия задерживалась в тылу, потому что дошли слухи о появлении немцев в тыловом районе Томашува.

Разведка не давала достоверных данных о положении противника. Его пехотные и кавалерийские части были перемешаны. Отдельные мелкие разъезды противника бродили в тылу наступающих дивизий нашего 1-го конного корпуса. Командование 14-й дивизии стремилось быстрее выйти к станции Колюшки и войти в связь с нашей дерущейся здесь пехотой, чтобы восстановить общий фронт, разорванный немцами. Слово «окружение» немецких частей не было произнесено никем из участников этой операции.

12 ноября части 14-й дивизии пересекли железную дорогу Колюшки — Петркув и впервые встретили небольшие группы пехотинцев-сибиряков в характерных папахах. Пехотинцы бродили в разных направлениях. Когда я остановил одну из таких групп, приняв их за пехотную разведку, и поинтересовался, какую задачу они выполняют, то получил ответ: «Мы стрелки 6-й Сибирской дивизии. Ищем свой полк».

— Где же находится ваш полк? — спросил я.

— Да вот мы и не знаем… Кажется, наша группа единственной осталась из полка, — бойко ответил один солдат.

И действительно, рассказ солдат-сибиряков подтверждался: на поле боя, в районе Галкувека, лежали убитые русские и немцы. Здесь мы обнаружили винтовки, пулеметы, орудия, брошенные русскими и немецкими солдатами. Плакать, конечно, не приходилось, да и некогда было. Требовалось извлечь урок из этого боя…

Небольшим спешенным частям немецкой конницы не удавалось задержать наше движение. С подходом наших цепей на прямой выстрел немецкие кавалеристы мгновенно садились на коней и отступали в северо-западном направлении. Параллельное преследование противника пришлось вести при низкой облачности и в тумане. Мы шли по пятам немцев. Вскоре наши конники оказались в тылу нашей пехоты, занявшей Бжезины.

Итак, немецкая группа войск, которой командовал Шеффер, благополучно выскочила из «окружения», хотя целью такого «окружения» никто, собственно говоря, и не задавался.