Мартин Гилберт - Первая мировая война

• Название: Первая мировая война
• Автор: Мартин Гилберт
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-389-10895-0

Никто не хотел, чтобы эта война началась, но в результате сплетения обстоятельств, которые могут показаться случайными, она оказалась неотвратимой. Участники разгоравшегося конфликта верили, что война не продлится долго и к Рождеству 1914 года завершится их полной победой, но перемирие было подписано только четыре с лишним года спустя, в ноябре 1918-го. Первая мировая война привела к неисчислимым страданиям и жертвам на фронтах и в тылу, к эпидемиям, геноциду, распаду великих империй и революциям. Она изменила судьбы мира и перекроила его карты. Многие надеялись, что эта война, которую назвали Великой, станет последней в истории, но она оказалась предтечей еще более разрушительной Второй мировой. Всемирно известный британский историк сэр Мартин Гилберт написал полную историю Первой мировой войны, основываясь на документальных источниках, установленных фактах и рассказах очевидцев, и сумел убедительно раскрыть ее причины и изложить следствия. Ему удалось показать человеческую цену этой войны, унесшей и искалечившей миллионы жизней, сквозь призму историй отдельных ее участников, среди которых были и герои, и дезертиры.

---

То были не праздные полночные размышления, лишенные практического смысла: утром 29 июля Черчилль предложил британскому правительству созвать правителей Европы «ради сохранения мира». Но, несмотря на запоздало высказанное кайзером удовлетворение сербским ответом, европейским государям не хватало силы воли, чтобы попытаться остановить надвигающуюся бойню, а тем временем каждое военное и военно-морское ведомство стремилось как можно лучше подготовиться к войне. В тот день, когда немецкий флот начал мобилизацию, британский флот был направлен к его военным базам в Северном море, обозначив готовность Великобритании отразить германское нападение на море или прикрыть войска, которые будут переправляться во Францию через Ла-Манш.

29 июля у Берлина появилась надежда на невмешательство Великобритании в разгоравшийся конфликт. Несколькими днями раньше брат кайзера, принц Генрих Прусский, принимавший участие в Коузской регате в Великобритании, навестил в Букингемском дворце своего кузена Георга V, после чего сообщил, что король заверил его: «Мы постараемся сделать все возможное, чтобы держаться в стороне от происходящего и сохранить нейтралитет». Один из биографов кайзера в этой связи заметил, что «хотя, судя по прошлому опыту, принц Генрих, возможно, из-за непонимания языковых тонкостей, весьма неточно передавал высказывания своих английских родственников, кайзер уделял его сообщениям больше внимания, чем любым другим докладам из Лондона или донесениям военно-морской разведки» [9]. Когда адмирал Тирпиц усомнился в том, что Великобритания сохранит нейтралитет, кайзер ответил: «У меня есть слово короля, и этого для меня вполне достаточно».

Утром 29 июля, когда над приграничными фортами Сербии нависла неотвратимая угроза артиллерийского обстрела, Россия официально объявила о частичной мобилизации своего огромного населения. Хотя в тот день объявления войны Австрии не последовало, в армию были призваны почти шесть миллионов человек. Русские солдаты и артиллерия отправлялись в армейские лагеря и на укрепления вдоль австрийской границы. Военный министр России генерал Сухомлинов настаивал на всеобщей мобилизации, но царь отклонил его предложение. По крайней мере один из суверенов еще надеялся, что войны удастся избежать. Но теперь на первый план вышли армии и флоты, и власть повсеместно сосредоточилась в руках глав военных ведомств и генеральных штабов.

29 июля в Берлине сэр Хорас Рамбольд оказался возле дворца кронпринца в момент, когда тот подъезжал на машине к своей резиденции. «Толпа зашлась от восторга, воздух был буквально наэлектризован. Все понимали, что вскоре должно произойти нечто очень важное. Повсюду сновали оливково-серые автомобили Генерального штаба».

И Россия, и Франция настаивали на том, чтобы Англия подтвердила свои союзнические обязательства, публично заявив, что в случае нападения Германии на Францию выступит на стороне последней. Но Грей отказывался от любых обязательств, хотя Сазонов, его российский коллега, считал, что это необходимо не для ведения боевых действий, а для сдерживания агрессора. Сазонов утверждал, что если Великобритания займет твердую позицию бок о бок с Францией и Россией, то никакой войны не случится. В противном случае прольется море крови, и Великобритания тоже будет втянута в конфликт. Итальянское правительство поддержало эти требования, но британское правительство не собиралось связывать себя обещаниями, и 29 июля Грей заявил французскому послу в Лондоне: «Если Германия и Франция готовы вступить в схватку, то нам еще предстоит решить, как следует поступить».

29 июля Германия в обмен на британский нейтралитет тайно обещала не посягать ни на какие французские территории, за исключением колоний. Грей отклонил это предложение, а когда позже предал его гласности, все увидели в нем проявление немецкого цинизма, и возмущению англичан не было предела.

В Санкт-Петербурге ходили слухи, что планы Австрии, возможно, распространяются «далеко за рамки» карательной оккупации сербской территории. Сама независимость Сербии была под угрозой. 29 июля частичная мобилизация в России совпала с первым обстрелом Белграда австро-венгерской артиллерией и мониторами [10] на Дунае. Русская общественность негодовала. Напуганный перспективой войны с Германией, царь обратился непосредственно к кайзеру, с которым более двадцати лет состоял в дружеской переписке. «Чтобы попытаться избежать такой беды, как европейская война, – телеграфировал царь по-английски, – прошу вас во имя нашей старой дружбы сделать все возможное, чтобы остановить ваших союзников, пока они не зашли слишком далеко». Эта телеграмма, подписанная «Ники», пересеклась с телеграммой от кайзера, также на английском и с подписью «Вилли»: «Я использую все свое влияние, чтобы побудить австрийцев достичь с вами соглашения».

Во второй половине того же дня, получив телеграмму кайзера, царь, в свою очередь, телеграммой отдал военному руководству приказ отменить всеобщую мобилизацию, ограничившись частичной. Затем он предложил кайзеру для разрешения австро-сербского конфликта обратиться в Гаагский суд. Позже в тот же вечер кайзер посоветовал царю не вмешиваться в австро-сербский конфликт и не вовлекать Европу в самую ужасную из возможных войн. Он также обещал свою помощь в укреплении взаимопонимания между Россией и Австрией. Взволнованный царь попытался отменить свой предыдущий приказ о частичной мобилизации, но министр иностранных дел Сазонов и начальник Генерального штаба Янушкевич убедили его, что это уже невозможно: мобилизация идет полным ходом по всей территории Российской империи. После полуночи царь вновь телеграфировал кайзеру: «Необходимо, чтобы вы оказали на Австрию сильное давление для достижения полного взаимопонимания между нами».

Между тем Австрия вовсе не намеревалась выносить конфликт с Сербией на рассмотрение Гаагского суда, равно как и кайзер не в силах был помешать своему Генеральному штабу принять меры в ответ на объявленную в России мобилизацию. Как только известие о мобилизации в Германии достигло Санкт-Петербурга, Сазонов и Янушкевич стали настаивать на подписании приказа о всеобщей мобилизации. В противном случае польские губернии оставались незащищенными.

30 июля в 4 часа царь подписал приказ о всеобщей мобилизации. Русская общественность приветствовала подобное выражение солидарности с братьями славянами. Но надежды России на то, что объявление мобилизации помешает началу войны, не оправдались. Австрия на Русском фронте могла противопоставить российским шести три миллиона человек. Утром 31 июля немецкий канцлер Теобальд фон Бетман-Гольвег отправил Берхтольду в Вену телеграмму, в которой просил Австрию не проводить мобилизацию для войны с Россией. Одновременно генерал Мольтке, начальник Генерального штаба, посоветовал своему австрийскому коллеге, генералу Конраду фон Гётцендорфу, безотлагательно начать всеобщую мобилизацию. Берхтольд заметил по этому поводу: «Кто же у них в Берлине главный? Мольтке или Бетман?» Уверенная в поддержке Германии в случае вступления России в войну, Австрия начала всеобщую мобилизацию. Во второй половине дня Германия направила России ультиматум с требованием в течение двенадцати часов «прекратить любые военные действия, направленные против Германии и Австро-Венгрии». Россия ответила отказом.

Не сомневаясь в быстрой победе над тяжеловесной, неуклюжей русской военной машиной, Германия была готова объявить войну России. Прежде всего она обратилась к Франции с настоятельной просьбой сохранять нейтралитет в конфликте между Россией и Германией. Франция отказалась: с 1894 г. французы были союзниками русских. Во Франции, не откладывая, приступили к мобилизации, и вот уже около трех миллионов солдат толпились на перронах и собирались в казармах. В этом подготовительном маневре было задействовано ровно 4278 железнодорожных составов. Но, несмотря на приказ о мобилизации, Франция медлила с объявлением войны Германии. «Всегда остается надежда, хотя тучи над головой сгущаются, – пишет Черчилль жене 31 июля, а затем излагает мнение кабинета министров о предполагаемом развитии событий: – Германия осознает, насколько велики противостоящие ей силы, и попытается, хотя бы с опозданием, сдержать своего неразумного союзника – Австро-Венгрию. Со своей стороны, Британия постарается унять Россию».

Но и дипломатия, и колебания отдельных лиц не в силах были сдержать стремительное движение к катастрофе. 31 июля Жюль Камбон, французский посол в Берлине, и барон Эжен Бейанс, бельгийский государственный министр, призвали своего американского коллегу, Джеймса У. Джерарда, предпринять какие-то шаги для предотвращения войны. Джерард не получил пока никаких инструкций из Вашингтона, но он немедленно написал Бетман-Гольвегу: «Ваше превосходительство, чем моя страна может помочь? Могу ли я как-то остановить эту ужасную войну? Я уверен, что президент США одобрит любые мои действия, направленные на сохранение мира». Ответа Джерард не получил.